Личная ведьма для инквизитора (СИ) - Либрем Альма (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Ну что ж. Да, правда, много оттенков.
Примерно сто.
И это испытание, кажется, проходить нам придется не один день.
Глава семнадцатая. Гертруда
Седьмая белая бусина, стоившая нам два дня и едва не свернутое запястье правой руки, красовалась на запястье. Пригласительные одно за другим вылетали в окно, и я провожала их взглядом, как будто это были живые птицы, оставлявшие о себе в качестве воспоминания ещё один вычеркнутый пункт в списке.
Я смотрела на пергамент и искренне поражалась — зачем столько всего написала? Зачем мне нужны были все эти люди?! Я же никогда не любила масштабные празднества, терпеть не могла шумиху. Привыкла к тишине леса, окружавшего бабушкин дом, всегда сбегала туда от постоянных криков детей, которых у нас не бывало мало… Наслаждалась два года тем, что в моем доме было тихо и спокойно. Ни слуг, ни посторонних, ни особых гостей. Только изредка Барбара и Иоганна заглянут на огонек, да и те никогда особенно не задерживались. Наши отношения основывались на том, чтобы сильно не раздражать друг друга своим длительным присутствием. Ходили друг к другу в гости, правда, по большей мере они ко мне, потому что я лучше готовила, отдыхали, говорили, а потом разбегались каждая к себе.
Ну, они-то, наверное, вели более активный образ жизни, но мне было уютно в моем крохотном мирке, в который никто не имел права вторгаться, разве что самые родные и близкие. Зиг, например, тоже умел надолго замолкать, а сейчас вот скачет с ветки на ветку, хвост распушил! Ну что за брачные танцы? Не стыдно разве?
Я вздохнула. Конечно, можно было его одернуть, велеть вести себя прилично, но я знала, что этого делать не стану. Пусть наслаждается жизнью, коль ему так хочется. Зачем ломать чужое счастье, даже если он всего лишь птица? Да, птица, но моя, родная…
— Фрейлейн Гертруда, чего грустите, — вкрадчивый, противный голос Казика раздался прямо у меня над ухом. — Разве это прилично — молодой невесте стоять, опустив голову, хмуриться…
— Вы что-то хотели? — я стремительно обернулась. — И как ваше здоровье, герр Хогберг? Хорошо себя чувствуете? Живот не болит? Может быть, пирогов вам напечь?
При упоминании пирогов Казимир заметно так дернулся и скривился.
— Спасибо, — пробормотал он, — не нужно. Я на правильном питании.
— Так я могу приготовить диетические пироги. Я ведь не Барбара, приворотные зелья туда не подсыпаю, и есть их можно, не боясь отравиться.
Мужчину заметно перекосило. О подвиге Барбары на поприще разлучения меня и Людвига он до сих пор вспоминал с ужасом, наверное, настолько сильно испугался, что умрет от отравы, оказавшейся плохо сваренным любовным зельем, что никак отойти не бог. Барбара же, явно дома узрев остатки начинки, точнее, то, во что они превратились, была в ужасе и осознала, что натворила, потому что и носа в моем доме не показывала. Иоганна тоже не приходила, наверное, утешала подругу и пыталась убедить её вести себя, как ни в чём ни бывало.
Зря! Я ведь сильная ведьма, могу, если понадобится, и проклясть достаточно серьезно. Хорошо, что мне это не нужно…
— Не стоит, — прошипел Казимир. — Вы лучше расскажите мне, Гертруда, приятно ли это — целовать собственного палача?
Вопрос прозвучал очень коварно. Я бы даже сказала, слишком коварно. Мы с Людвигом, понятное дело, не особенно афишировали то, при каких условиях познакомились, но государственному досмотрщику, само собой, было все известно, ведь именно фон Ройсс был записан в моем личном деле ведущим инквизитором. Я до сих пор вспоминала о тех часах, проведенных в ведьминской тюрьме, с содроганием. Огонь не успел до меня добраться, и Людвиг убеждал, что не позволил бы случиться ничему плохому, но он не мог… Просто не мог отпустить меня. Это означало бы смерть для двоих.
Я пыталась ему верить. В конце концов, я была не единственной ведьмой, которую сняли прямо с костра, уверена, нас по всей стране довольно много. И некоторые мои сестрицы по несчастью, загнанные к столбу гораздо позже меня и получившие весточку о свободе в ту же секунду, что и я, обгорели куда сильнее, и их приходилось исцелять.
— Мы с Людвигом, — я надеялась, что моя улыбка, натянутая и холодная, покажется Казимиру хоть немножечко естественной, — давно уже обсудили между собой этот вопрос и пришли к решению, которое устраивает нас обоих. Мы просто не вспоминаем о том, что было… Возможно, и напоминать не стоит?
— Я пытаюсь уберечь вас, фрейлейн Гертруда, — Казимир придвинулся ко мне ещё ближе, настолько, что я даже могла чувствовать его дыхание на своей щеке. — Вы — наследница огромных земель… Вы могли бы выбрать себе в супруги кого угодно! Тем не менее, вы предпочли остановить свой выбор на инквизиторе, который привязал вас с к столбу, подбрасывал дрова к вашим прекрасным стройным ногам! Будь вы толстой, страшной, прыщавой… Понятно, что вы были бы рады и такому предложению…
Он всерьез рассчитывает, что Людвиг, прибыв сюда в корыстных целях, не сообщил мне, что наше расставание грозит потерей наследства не только ему, но и мне?
— Не сомневаюсь, — Казимир взял меня за руку, поднес мои пальцы к своим губам и приговаривал между беглыми поцелуями, — что, стоит вам только избавиться от этой обузы в виде инквизитора, тут моментально выстроится очередь из мужчин…
Даже знаю, кто в этой очереди будет первым.
— Не надо меня слюнявить, — я раздраженно вырвала руку из его цепкой хватки. — Вот не надо! Мы с Людвигом любим друг друга, — не скрывая своё раздражение, я бросилась к бочке с водой, зачерпнула немного и поспешила к рукомойнику, смыть даже воспоминание о поцелуях. Они, вопреки тому, что внешне Казимир казался приятным мужчиной, выдавались мне мерзкими и липкими. — И именно потому мы вместе!
— Любите? Почему же ведьма любит инквизитора, который её едва ли не убил? Погубить мог?
Я едва не зашипела от досады и выдала самую правдивую версию из всех, на которые только могла решиться:
— Потому что он — моя истинная пара!
— Да неужели, — усмехнулся Казимир.
Кажется, такая версия развития событий его неслабо заинтересовала. Он оперся спиной о столешницу, и я мысленно отметила, что надо будет хорошенько отмыть кухню, прежде чем ещё что-нибудь готовить, а то этот досмотрщик набросает тут грязи… Это ж надо догадаться, пристроить свой зад там, где потом мне придется нарезать овощи и фрукты или месить тесто!
— А Людвиг тогда за что полюбил вас, фрейлейн Гертруда? — продолжил он. — Неужели потому, что и вы для него — истинная пара.
— Именно так.
Я вздрогнула и повернулась на знакомый и упорно вызывающий у меня мурашки по телу голос.
Не знаю, сколько времени Людвиг стоял здесь, слушая наш разговор, но почему-то даже сомнений не возникало: именно благодаря тому, что он пришел, Казимир и решил устроить это представление с расцеловыванием рук. Вот уж скотина! И не страшно ему, не боится, что получит по заслугам? Ведь Людвиг может и швырнуть в него каким-нибудь боевым пульсаром!
Удивительно, но инквизитор оставался предельно спокойным. А я вот вдруг осознала: ведь он всё слышал! Слышал, что я сказала про истинную пару.
Только не это…
Несмотря на признание Людвига, я всё ещё надеялась оставить свое влечение к нему в секрете. Мне ужасно не хотелось стать пленницей собственной магии. Я даже не знала, что на самом деле такое истинная пара. Может быть, это так небеса определяют нашу будущую любовь? А если нет? Если весь этот романтический бред — полная ерунда, и на самом деле истинная пара — это просто влечение магии к чему-то, что ей очень подходит?
Такой вариант развития событий был не слишком приятен мне, как жертве колдовской связи, но… Но он был логичен! Если предположить, что Людвиг со мной искренен, силы, связывающие нас, дадут нам возможность стать родителями потрясающе сильных детей. Но будем ли мы счастливы в этом браке? Это очень большой вопрос.
— Неужели? — не унимался Казимир, кажется, даже не заметив, что я тонула в собственных размышлениях. — Так я — свидетель уникального явления! В самом деле? Передо мною первые за несколько десятков, если не сотен лет мужчина и женщина, которые связаны узами истинной пары друг с другом? Вот как. В таком случае, вы просто обязаны в целях обогащения магического фонда страны стать родителями не меньше десятка детей!
