Правда - в молчании призраков (СИ) - Арефьева Наталия (читаем книги бесплатно TXT) 📗

— Не очень спокойно.

Макс закурил. Затянувшись, выпустил дым в окно и снова заговорил:

— Ты, наверное, ненавидишь свой дар.

Это было скорее утверждением, но я бы не была так категорична. Невозможно испытывать ненависть всегда, постоянно, ничем ее не разбавляя. По-настоящему я возненавидела свой дар лишь однажды — после смерти отца. Вернее, спустя некоторое время, когда стало ясно, что он не придет. Тогда мне казалось, что если бы я не была спиритом, если бы не знала, что могу узнать правду, все было бы проще, и я возможно даже смирилась бы со всей этой ситуацией. Вспышка ненависти прошла, а дар продолжает жить во мне, показывая все новые и новые смерти. Сейчас, после стольких раскрытых с моей помощью преступлений, я уже не могу сказать, что ненавижу свой дар, скорее, он меня раздражает. Но я ничего не могу с этим поделать.

— Не всегда, — сказала я, — иногда возникают и другие чувства. Когда родные жертв благодарят тебя за помощь в поимке преступника, порой думаешь, что оно того стоит.

Я помолчала, а потом, пожав плечами, сама же с собой поспорила:

— А может, и нет. Кто знает?

Докурив, Макс снова спросил:

— Ты помнишь, кто был самым первым?

Он стушевался. Вопрос действительно был немного двусмысленным, но я поняла, о чем он и мысленно добавила: «Призраком». Кто был самым первым призраком.

Да, помню. Я помню каждого из них. Помню, кто какой смертью умер и что при этом испытывал. Могу по полочкам разложить.

И раз уж вечер так располагал и Макс оказался таким милым в своем внезапном любопытстве, я рассказала:

— Женщина. Около тридцати лет. Ее ударили ножом двадцать два раза.

Я говорила, не глядя на Макса, смотрела вперед. Но, когда замолчала, повернулась к нему. Он понял, что все это я испытала на себе, но в его глазах не было ни ужаса, ни жалости, за что ему отдельное спасибо. Просто хмурился, не понимая, как я смогла это пережить. А я продолжила:

— Ее сестра — настоящая психопатка — заподозрила ее в связи со своим мужем и убила в припадке ярости. Она скончалась на семнадцатом ударе, так что предыдущие шестнадцать я до сих пор хорошо помню.

Сейчас я уже не испытывала ни страха, ни боли. Я просто помнила, что боль была. Помнила, какая именно и в каких местах, но тело уже не отзывалось на воспоминания. Хотя, все равно, было неприятно.

— Ого, — только и смог сказать Макс, когда я замолчала, — жутко.

— Девять лет. Мне было девять лет. Родители тогда с ног сбились, таская меня по всевозможным психологам и мозгоправам. Сразу стало понятно, почему магический дар во мне так и не проснулся. Потому что проснулся дар спирита. Они боялись, что я сойду с ума, но моя психика оказалась на удивление крепкой и меня отдали на обучение опытному спириту.

Макс не сказал ни слова, а я решила, что, пожалуй, хватит обо мне.

— А ты? — спросила, — Когда мы впервые встретились, ты отзывался о спиритах пренебрежительно, будто и вовсе не веришь в нас.

— Но ты ведь уже убедилась, что это не так.

— Да, и мне тем более непонятно.

Он смотрел перед собой, словно решая говорить или нет, и я подтолкнула его:

— Расскажи. Сегодня отличный вечер для откровений.

И он решился. А когда заговорил, я поняла, что разбередила старые раны. Но отступать уже было поздно.

— У меня была сестра. Кэсс. Кассандра. На шесть лет младше меня. Ей было семнадцать. Однажды вечером она собралась на вечеринку к друзьям, но я не разрешил. Я, может, и отпустил бы, но на этой вечеринке был парень, с которым они незадолго до этого расстались и я знал, что она идет туда из-за него. — Было видно, что вспоминать это ему было тяжело, но я не торопила, давая ему время собраться с мыслями. — В тот вечер мы сильно поссорились. На вечеринку она все-таки сбежала. Больше живой я ее не видел. Кэсс нашли наутро в канаве, недалеко от дома, где собирались ее друзья.

Он снова закурил и продолжил:

— Наша соседка, мисс Роуз, говорила, что она — спирит. Я никогда не видел ее в трансе, но верил, про такое обычно не врут. И все ждал, когда же Кэсс придет к ней. Мне почему-то казалось, что она должна явиться тому, кого хорошо знала. Но она все не приходила, — он помолчал и закончил просто, — убийцу так и не нашли.

Вот оно что. Оказывается, у этого сильного мужчины, в глазах которого часто читается насмешка, тоже есть боль. И эта боль живет в его душе до сих пор.

К слову, так думают многие, у кого в знакомых есть спириты. Что призрак непременно должен прийти к тому, кого знал при жизни. Но это не всегда так.

— Макс, — тихо позвала я, и когда он повернулся, начала говорить, глядя ему в глаза, — там, за чертой многое стирается и становится неважным. Призраки помнят только тех, кого по-настоящему любили. Или ненавидели. Они помнят людей, знают, что это их родные или любимые, но не помнят чувств. А знакомы и соседи, простые симпатии быстро забываются. Так что твоя сестра вовсе не обязательно должна была явиться вашей соседке, даже если знала ее с детства. Она могла явиться любому другому спириту в городе, а он мог просто не найти тебя. А могла не явиться вообще. Логику призраков трудно понять. Иногда они приходят на следующий день после смерти, а могут не приходить месяцами.

Или годами.

Конечно, мне в голову приходило, что отец мог явиться другому спириту, но, во-первых, проверить это не было никакой возможности. Вопреки всеобщему мнению, спириты не знакомы друг с другом, за исключением тех, кто занимается обучением. Так что я, конечно, интересовалась у Флинна, но это не принесло результата. А во-вторых, если у погибшего была сильная связь со спиритом — родственная или любовная — чаще всего он приходит именно к нему. У нас с отцом была сильная связь. Или мне так только казалось.

Не скажу, что после моих слов Макс вздохнул с облегчением, но складки на лбу разгладились, и выглядел он уже не таким напряженным. А мне подумалось, что его история похожа на мою и у меня невольно вырвалось:

— У нас с тобой больше общего, чем может показаться.

— Ты даже не представляешь, насколько, — тихо сказал он.

Я хотела спросить, что это значит, но не успела. Послышался хлопок и небо окрасилось всеми цветами радуги. Начался фейерверк. Наверху распускались целые сады, залпы пускали один за другим, и шум, похожий на взрывы, не прекращался. Было очень красиво. Я уже не испытывала того восторга, что был в детстве, но удовольствие все равно получила.

Когда фейерверк закончился, тише не стало. Люди на площади кричали и аплодировали. Обычно после этого фееричного зрелища развлекательная программа в городе заканчивалась, но Ингфол и так почти никогда не спал, а эта ночь отличалась от дня разве что наличием луны и звезд. Люди продолжали веселиться, большинство даже не разошлись с площади, так что праздник продолжался.

Мы же молчали. Макс не спешил заводить машину, а я не спешила его об этом просить. Спустя несколько минут в тишине улицы сзади раздался какой-то шум, и мы одновременно повернулись в салон, чтобы через заднее стекло посмотреть, что там случилось. Ничего такого, всего лишь шумная компания молодых людей решила продолжить веселье в квартире. Ничего интересного там не было, мы стали поворачиваться обратно и встретились глазами. И так и остались сидеть, глядя друг на друга. Мне показалось, что время замедлило свой бег. И без того черные глаза Макса потемнели еще сильнее, хотя, казалось, это невозможно, и превратились в два бездонных омута, что лишали разума. Макс подался вперед, и мне нестерпимо захотелось прыгнуть в этот омут, что так манил и обещал нежность. Наши губы встретились, время остановилось окончательно, и закружилась голова. Сначала это были лишь легкие прикосновения, но постепенно поцелуй становился смелее. Его пальцы зарылись в мои волосы, и это было до умопомрачения приятно. Казалось, я схожу с ума.

Эта мысль пронеслась в голове за доли секунды, но перед глазами вспыхнула белая молния понимания и я резко отстранилась.