Аверс и реверс (СИ) - Орлова Тальяна (книги онлайн TXT) 📗

Мы отправились на стоянку и больше произошедшее не обсуждали. Я тоже не собиралась становиться марионеткой духов… но неуверенность в последней фразе Кейна сильно смущала. Я слетела с катушек, факт. Мне могли внушить. Но как-то с трудом верилось, что им самим кто-то управляет. И если он меня хочет… вот именно до той степени, которую я очень хорошо ощутила, то эта мысль… сильно тревожит. Пугает. Волнует. И при этом все крутится и крутится в голове, вызывая в теле тянущее ощущение невыносимости.

24

И теперь нам стало неуютно — в одной машине, в одном доме, на одной планете. Мы избегали друг друга, пытались свести общение к минимуму. На факультатив по международному частному праву Кейн вообще не явился, лишь бы не дышать со мной одним воздухом. Я была ему за это благодарна, уж очень не хотелось дышать одним воздухом с ним. Таша с Полом уже скоро заметили похолодание и принялись выяснять причины.

Кейн заметно злился и переводил разговор на них, чем быстро охлаждал пыл. Кстати, а действительно, как они уживаются в одной комнате? При нас постоянно ругаются, их невозможно назвать даже потенциальной парой — настолько разные. Но что-то в их перепалках наталкивало на мысль, что внушением Кейна в Вегасе дело не закончилось. Очаровательные в своей несочетаемости, но при этом постоянно находящиеся рядом… в отличие от нас с Кейном. Мы с ним виделись теперь только в те моменты, когда невозможно было не видеться — по пути в колледж и обратно.

Стивенсон готовил все лучше, я без устали отвешивала ему комплименты. Выяснилось, что Пол раньше почти и не занимался готовкой, а здесь поначалу решил быть полезным, чтобы не выгнали, чем ему постоянно грозил Кейн, а потом увлекся. Через несколько дней даже Таша не могла всерьез высмеивать его таланты, после совершенно потрясающего греческого салата честно промямлила:

— Слышь, орангутан, если так пойдет дальше… то через полгода ты можешь открывать свой ресторан. При всем моем… неуважении, должна признать… ты даже из ерунды способен сотворить… съедобное.

Пол не выглядел слишком благодарным за похвалу и спросил почему-то у меня:

— Как сделать так, чтобы она говорила хоть чуть быстрее? У меня нервы сдают на каждой ее паузе.

— Понятия не имею! — со смехом призналась я. — Таша, может, надо уже отвыкать от твоих допингов? Они делают из тебя восстающую из ада, но при этом очень медленно восстающую

Та только нахмурилась:

— Вам не понять. Если я хочу достичь всего, что запланировала… без допинга не обойтись.

— Совершенно необязательно быть лучшей по каждому предмету, Таша!

— Сказала это девица, которая явилась в колледж по блату. И тут же обзавелась… Кстати, почему Кейн теперь даже не ужинает с нами?

Стивенсон неожиданно поддержал своего закадычного врага:

— У меня ощущение, что если бы не обязательство защищать нас, то он уже рванул бы куда-нибудь на Аляску. И еще ощущение, что он не выносит Лорен.

Я не ответила. Они были правы: и Таша со своей наблюдательностью, и Пол — с животной интуицией. За три дня атмосфера не улучшилась. Кейн избегал меня, и если бы он появился за ужином, то наверняка я сама бы придумала повод, чтобы подняться в свою комнату. Парадоксально, но при этом я постоянно ощущала сосущую тоску. Пусть бы зашел, выдал что-нибудь ужасное в своей манере — и на душе бы полегчало. Теперь, в вынужденной изоляции, я могла анализировать свои ощущения лучше. Кажется, мне всегда нелепым образом импонировал его жуткий юмор и целостная беспринципность. Что бы он ни творил, это как-то слишком легко прощалось. То есть Кейн… умел мне нравиться при всех своих недостатках. Притом я могла четко сформулировать, почему мне нравится Дастин: правильный, нежный, серьезный, внимательный, таких и делают главными персонажами в эпических историях — герой без страха и упрека. В Кейне невозможно назвать ни одной черты, чтобы он в эпической истории изображал кого-то, кроме главного злодея. И несмотря на это, он каким-то невероятным образом мне нравился. Но разве он не создан для того, чтобы нравиться?

Это ерунда. Вернется Дастин, и все встанет на свои места. У меня даже от телефонных разговоров с ним мысли на место вставали. Серьезно смущало только одно: за три последних ночи мне не приснилось ни одного кошмара. Таша со Стивенсоном тоже на плохие сны не жаловались, а до них хотя бы отголоски должны доходить. Вряд ли мы всей честной компанией успели выработать иммунитет. И означать это могло только то, что Кейн все три ночи не спал. Быть может, он отлеживается в своем подвале, прогуливая занятия? Вряд ли, ведь именно на его совести наша защита. И машину сегодня он вел медленнее обычного, когда мы возвращались домой. В итоге я посчитала себя обязанной зайти к нему и убедиться, что демоны прекрасно могут обходиться без сна хоть неделями. И их бессонница ни в коем случае не означает близость к нервному срыву.

На стук он не ответил, потому я вошла без приглашения. Прикрыла дверь за собой и села на пол рядом с ней. Кейн лежал на кровати: глаза открыты, но в мою сторону даже не посмотрел.

— Кейн, ты в порядке?

— Конечно. С чего ты взяла, что нет?

— Дастин возвращается в пятницу.

— Знаю. Я говорил с ним.

— Кейн, мы можем как-то сосуществовать? Просто из уважения к друг другу? Дастин сразу заметит это напряжение.

— У меня нет к тебе уважения. Но я могу с тобой сосуществовать из-за бесконечной любви к себе. Не собираюсь портить отношения с братом из-за какой-то тебя. А мне он еще в хозяйстве сгодится. Как мне повезло быть эгоистом.

Я закрыла глаза. Тогда его голос звучал еще глубже, как если бы под каждым словом скрывался айсберг неозвученных мыслей.

— Все верно, Кейн. Будь эгоистом до конца. Но… сейчас ты почему-то не выглядишь эгоистом. И потому скажи еще раз, что с тобой все в порядке.

Длинная пауза.

— Ты лучше за собой присматривай, Лорен. Тебе это чувство могли и внушить, а с внушением сложно бороться, если есть внутренняя готовность.

— Какое чувство? — глупо переспросила я, но глаза так и не открыла. Уперлась лбом в колени и зажмурилась еще сильнее.

— То самое, которое заставляет тебя сейчас переживать за меня сильнее, чем за то, что подумает Дастин.

— А ты? Тебе не внушили?

— Не знаю. Уходи отсюда.

Но я, вопреки всем доводам разума, не пошевелилась. Пыталась заставить себя встать, но на это требуется чуть больше воли, чем я обладаю. Еще немного. Вздрогнула, когда Кейн заговорил снова:

— Я иногда думаю, что это не внушение. Мы с Дастином видели тебя во сне, но в разных ситуациях. Я ведь даже лица твоего не запомнил — узнал, но не сразу. Помнишь, ты тогда обернулась? Я стоял за твоей спиной. Взволнованная, уставшая, растрепанная, мешки под глазами. Я видел много красивых девушек, Лорен. По сравнению с ними ты вовсе не красива. Ты самая обычная. Банальная. Почти примитивная. Никаких тебе длинных ресниц или пухлых губ. Еще и растрепанная, с этими жуткими мешками…

— Я тогда была сразу после долгой дороги. Нашел, к чему придираться.

Сказала это без возмущения. Но посмотрела на него. Кейн по-прежнему говорил в потолок:

— Таких я только на территории колледжа пару сотен отыщу. И еще пару сотен, которые никогда не бывают в настолько плачевном положении, чтобы просто причесаться. Понимаешь?

— Не особо.

— …и я тогда подумал, что Дастин уж слишком перегибает со своим сном. Повинуется ему, а не выбирает сам. Почему именно эта серая мышь станет его спасением, а не любая другая серая мышь?

— Если ты собирался меня обидеть, то продолжай, — я усмехнулась.

— Да нет… я не собирался обижать. Просто рассказываю. Уходи или слушай дальше, — сделал паузу. Конечно, я не думала шевелиться. — Нет, ты можешь быть ничего — я потом это заметил… особенно когда сильно злишься или боишься. Но дело не в этом. Дело вообще не в тебе — в нас с Дастином. Он уверил себя, что ты будешь с ним. И потому не заметил, что в тот первый день ты была серее, чем самая серая мышь. А я… я вспомнил свой сон о тебе. Тот, в котором даже лица твоего не запомнил, но мне было больно — так, как никогда в реальности больно не было.