Похищенная, или Красовица для Чудовища (СИ) - Чернованова Валерия М. (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Девушка шумно сглотнула.
Значит, Катрина не соврала, и в древности эта земля действительно принадлежала очень могущественному племени. Иначе бы откуда у Донеганов такие способности! Один мозги людям пудрит, другой легко, играючи открывает силою мысли запертые двери и, словно фокусник, не напрягаясь, жонглирует даже тяжёлыми предметами интерьера.
— Кейран, я закричу.
— Ничего не имею против, — хищный прищур глаз, в которых плавится сталь, и губы расползаются в усмешке. Мишель отчаянно мечтала стереть её с самодовольной физиономии. Донеган откинулся на спинку кресла, положив на деревянный подлокотник плеть, на которую девушка продолжала коситься с подозрением. — Брату недавно подарили кобылу. Дикую, норовистую. Совсем как ты.
В ответ на столь беспардонное заявление Мишель негодующе фыркнула, чем вызвала у своего мучителя очередной приступ веселья.
— Вот и она тоже так фыркала, никак не желая покоряться. Гален не мог с ней справиться. Пришлось мне взяться за дело. Пара часов — и она как шёлковая, послушно бегает подо мной.
Мишель вздрогнула, когда Донеган резко подался к ней. Кожаные ремни хлыста, сплетённые между собой в тугую косу, змеёй скользнули по спине пленницы, после чего с громким хлюпом погрузились в воду. В том месте, где плеть коснулась кожи, Мишель как будто ожгло огнём.
И шёпот, прозвучавший в тишине комнаты, раскалённым клеймом отпечатался в сознании:
— Может, и тебя попросит приручить, крошка. Так это я с удовольствием.
Девушка поймала рукой плеть, теперь оглаживающую ей под водой бедро, отчего мурашки на коже продолжали свой безумный танец, и швырнула «орудие пыток» в молодого человека, окатив того брызгами. На сапогах Донегана таяли клочья пены.
— Я тебе не крошка, не детка и не малышка! Кейран! Ты хоть понимаешь, в какое ставишь меня положение своим поведением?!
— Подумала над моим предложением? — резко сменил тему разговора Донеган.
— Свобода за поцелуй? — Мишель скептически хмыкнула и выпалила: — Я тебе не верю! Не ве-рю!!!
— А зря, — пожал плечами хозяин Блэкстоуна. — Несколько мгновений блаженства, и получила бы то, что хотела. И я бы… тоже получил, — жадно сверкнул глазами.
— Тебе что-то нужно делать со своим самомнением. И то, что ты называешь блаженством, стало бы для меня настоящим мучением.
— Проверим?
Мишель уже собиралась нырнуть под воду, спрятаться за стремительно истончавшимся слоем пены, когда Кейран от неё отстранился.
Сказал, обращаясь в большей степени к самому себе, чем к прекрасной мятежнице, о которой вспоминал всё утро:
— Хотя рискованно. Если я поцелую тебя сейчас, из ванной ты в ближайшие часы не выйдешь. Лучше потерплю до вечера. Увидимся в розарии после ужина?
— Нет!
— Неправильный ответ, — покачал головой Донеган, чувствуя, как начинает хмелеть от запаха нежной кожи.
Этот запах — дурманящий и такой дразнящий — он почувствовал ещё вчера, как только переступил порог Блэкстоуна. Чувствовал его весь день, всю ночь сходил с ума. И сейчас только и думал о том, как пройдётся поцелуями по точёному изгибу шеи, прошепчет бунтарке какую-нибудь глупость на ушко, а потом найдёт губами её сладкие губы. Выдернет Мишель из ванны или, может, сам к ней присоединится… Не отпустит, пока не утолит внезапно вспыхнувшее желание. К девчонке, о существовании которой ещё совсем недавно даже не помнил.
— Скажи, что подумаешь, малышка, и я уйду, — проговорил искушающе.
Мысленно обрушив на голову Кейрана ту самую ванну, в которой сидела, Мишель сквозь зубы процедила:
— Я подумаю.
— Тогда, мисс Беланже, до ужина. Был рад снова повидаться. — Шутливо поклонившись, поспешил в коридор от греха подальше. Пока животные инстинкты не возобладали над здравым смыслом.
— Из тебя никудышный джентльмен, Донеган! — не сдержавшись, послала Мишель ему вдогонку.
Кейран хищно улыбнулся, и снова пленница почувствовала, как загорается под этим откровенно-алчным взглядом, которому, казалось, никакая пена была не помеха.
— А ты не леди, малышка. Ты — норовистая кобылка, которая так и хочет, чтобы её объездили.
Искрящимся фонтаном взметнулись брызги. Мишель схватила плеть, оставленную Донеганом в кресле, и со всей силы швырнула ею в молодого человека. К досаде пленницы, промахнулась. Выругалась, напрочь позабыв о манерах леди.
И только когда дверь захлопнулась, а щеколда вернулась на место, поняла, как сумасшедше громко, исступлённо в груди колотится сердце.
После ухода самого невыносимого из всех Донеганов, каковым Мишель теперь считала Кейрана, и речи не было о том, чтобы продолжать безмятежно нежиться в ванне. Ничего здесь пленницу больше не радовало. Вода казалась остывшей, пена раздражала своим резким запахом и оставляла на коже и волосах липкий мыльный осадок. Хорошенько растерев тело мочалкой, а потом быстро ополоснувшись, Мишель завернулась в мягкое полотенце. Отыскала закатившийся под штору колокольчик и нетерпеливо в него позвонила.
Служанка явилась спустя несколько минут, с искусственной улыбкой, намертво прилипшей к лицу, да платьем для «госпожи хозяйской гостьи». Мишель готовилась к худшему, к тому, что придётся обряжаться в нечто вульгарное и абсолютно безвкусное, с до неприличия глубоким декольте. Вроде тех кричащих туалетов, в которых некоторым девицам из Дальвинского квартала хватало наглости появляться на улице средь бела дня. Говорят, они зарабатывали себе на жизнь, предоставляя джентльменам некоторые услуги личного характера.
Мишель догадывалась, что это были за услуги, но старалась лишний раз не думать о нью-фэйтонских распутницах. В последнее время лицо у неё и так слишком часто пылало от смущения и стыда. Хоть стыдиться, вспоминая о девицах из салунов, ей было совершенно нечего. Она к ним никакого отношения не имела.
К немалому облегчению девушки, подарок Галена, от которого она не смела отказаться (не хватало ещё, чтобы пострадала и эта молчунья-служанка!), порадовал своей элегантной простотой. Хоть, на вкус Беланже, платье было чересчур ярким, в таком невозможно остаться незамеченной. Впрочем, в Блэкстоуне она в любом наряде всегда была на виду.
Спасибо чарам Мари Лафо и нездоровому к ней интересу новоприбывшего Донегана.
Пошитое из шёлковой, гранатового цвета тафты, покоившейся на широких обручах кринолина, со светлыми кружевными воланами, кокетливо обрамлявшими треугольный вырез и заменявшими рукава — оно село на Мишель как влитое. Будто сшитое по заказу специально для неё. А может, так оно и было, и Гален в самом деле заказал наряд у местных кудесниц.
Осознание этого не приносило удовольствия. Наоборот, глядя на своё отражение — на девушку с осиной талией, туго затянутой в корсет, на расплескавшееся по покатым плечикам тончайшее кружево, оттенённое над грудью камеей с профилем прекрасной девы, Мишель злилась. Потому что чувствовала себя красивой, нарядной куклой. Подарком, который «упаковывал» для себя Гален. Чтобы потом, чуть позже, когда очень сильно захочется, самому заняться его распаковкой.
От этой мысли девушку передёрнуло.
А когда служанка принесла записку от вернувшегося после свидания с Флоранс Донегана:
Надеюсь, вам понравился мой подарок. Жду не дождусь вечера и изнываю от предвкушения — наконец-то я смогу провести время с вами, — пленница не на шутку заволновалась.
Сразу вспомнились зловещие предупреждения Кейрана о том, что скоро Галену наскучит строить из себя джентльмена. И тогда…
Мишель чуть не застонала.
Хвататься за руку помощи, «великодушно» протягиваемую ей Донеганом-младшим, она не собиралась. Понимала, что все обещания Кейрана — враньё, бессовестный розыгрыш. Он ведь и в детстве любил над ней насмехаться, бывало, доводил до слёз. Взять хотя бы тот случай, когда при всех обозвал её «мелочью назойливой, настырно набивающейся в компанию взрослых», а все поддержали его дружным хохотом. Флоранс смеялась громче всех, и Мишель до сих пор помнила, как светились злорадством глаза несносного Донегана.
