Война сердец (СИ) - "Darina Naar" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Хитрый Ламберто мигом засёк в сыне эту параноидальную жажду утереть всем носы и, убедив его взять свою фамилию, отписал на его имя часть состояния. Данте противился этому, пока не осознал: это право есть у него от рождения, и все, все, кто раньше попрекал его статусом, и подошвы от его ботинок не стоят. Он аристократ! И однажды наступит день, когда он плюнет в лицо всякому, кто посмеет его унизить.
Лусиано быстро выбил для Данте титул виконта, и теперь его именовали не иначе, как Ваша Милость. Правда, в светское общество Данте ещё не ввели — Ламберто счёл, что его надо научить правильно говорить, эффектно одеваться, этикету при общении с дамами и пожилыми, и с людьми, которые выше его или ниже по статусу. До Ламберто всецело дошло, что Данте надо объяснять всё на пальцах, в тот день, когда он швырнул в горничную Лею сапог.
— Таким поведением ты ставишь себя на одну ступень с теми, кто ниже тебя, — настойчиво внушал Ламберто. — Истинные аристократы уважают людей, которые им служат. Прислуга не должна тебя бояться. Надо быть твёрдым и решительным, но и великодушным. Надо уметь приказать, не оскорбляя их чувств, но надо и прощать их оплошности. Тогда они осознают вину, а тебя сочтут справедливым и добрым хозяином.
— Почти как с лошадьми, — буркнул Данте угрюмо, и Ламберто рассмеялся.
— Ну, можно сказать и так. Представь, что твои слуги — это лошади. Ты же не кидаешь в лошадь сапог, если она не подчиняется?
— Конечно, нет!
— Тогда зачем ты бросил сапог в Лею?
— Потому что она дура безрукая и пролила на меня кофе! — выпалил Данте, скрепя зубами. — А лошади — умные животные. Люди и животные несравнимы, животные намного добрее, преданней и умнее.
— Ну хорошо. Попробуй всегда, когда злишься на человека, представлять его каким-нибудь животным, — посоветовал Ламберто. — И поступай так, как вёл бы себя с животным.
— Это сложно, — заупрямился Данте. — Животные хорошие, они никогда не обидят первыми, и я их люблю. А люди твари, и я их ненавижу!
— Как же с тобой тяжело!
— Если я вас не устраиваю, я могу уйти жить в лес! — парировал Данте, вскочил и убежал, хлопнув дверью.
Ламберто только вздохнул. Он не понимал, что дело не в кофе и не в конкретной служанке. В Данте кипело ощущение власти, того, что он может командовать, помыкать, унижать, как когда-то унижали его. Это была своего рода месть, месть людям за искалеченные детство и юность.
Однако, Данте задело, что его считают тупым, и он, аки попугай, стал подражать Ламберто в элегантной манере одеваться, завязывал волосы в хвост и говорил, чуть растягивая слова. Как дедушка Лусиано он курил сигару, закинув ногу на ногу и читая «Правдивый вестник» — столичную новостную газету. Также Данте купил себе золотые часы на цепочке и теперь поглядывал на них, ежеминутно вынимая из кармана. Он стал носить цилиндр и белые перчатки и постоянно менял трости, различавшиеся цветом, формой и дороговизной набалдашника. Он унизывал пальцы перстнями, приглашал на дом цирюльника и забил гардероб модными нарядами ещё и на зло Маурисио, желая доказать своё превосходство.
По истечение трёх месяцев Данте добился ошеломительных результатов — фактически стал другим человеком, аристократом с хорошими манерами и элегантностью инфанта. Но в душе он оставался всё тем же диковатым, обиженным на весь мир и никем непонятым мальчишкой, ухватив только внешний лоск из-за ревности и любви, что правили балом в его сердце по двадцать четыре часа в сутки.
В одну из знаменитых эстеллиных пятниц, гремевших на весь Буэнос-Айрес, Лусиано с заговорщическим видом шепнул Данте, чтобы тот оставался дома, ибо прибудут важные гости. И это станет его первым официальным выходом в свет.
«Важными» гостями оказалось семейство Мендисабаль: блондинка с копной кудряшек и остреньким носиком по имени Леонела, её отец-банкир Браулио Мендисабаль и мать Кандида — местная дама-патронесса и сплетница. Эстелла не переваривала эту чванливую куклу Леонелу, а когда до неё дошло, что Лусиано затеял сосватать их с Данте, у девушки в груди взорвался вулкан.
Данте явно приглянулся семейству банкира: хорош собой, воспитан, богат, знатен — отличная партия для всех девиц на выданье. Леонела упорно напоминала Эстелле Мисолину, может быть, ещё и поэтому вызывала у неё негатив. Вот курица! Да как она смеет пялиться на Данте? Чтоб у неё глаза вытекли! Сам Данте вёл себя любезно, поддерживая беседу и обмахивая сеньориту Мендисабаль её же веером. Эстелла готова была вцепиться обеими руками девице в горло и душить, душить, душить. Самое обидное, что поблизости ещё и маячил Маурисио — по пятницам он всегда уезжал по делам, но сегодня остался. Как будто на зло.
Глядя, как Данте смеётся, угощая Леонелу пирожными, а дедушка шепчет Ламберто, что намерен породниться с Мендисабалями и приобрести акции Национального банка, которым владел Браулио, в Эстелле закипела обида.
Ах, вот они как! И дедушка, и дядя знают, что она любит Данте. Знают и сватают к нему эту пигалицу. Данте тоже знает, что Эстелла любит его, но заигрывает с другой. Холодная ярость окутывала Эстеллу, и она задыхалась, как рыбка, выброшенная на сушу.
Будучи расстроена, она даже не прочла письмо, доставленное посыльным из Ферре де Кастильо. Шмякнув его на туалетный столик, заперла дверь и бросилась в кровать. Всю ночь рыдала в подушку и к завтраку вышла хмурая и злая.
А у Данте ум за разум заходил от отчаянья — его попытка вызвать у Эстеллы ревность с треском провалилась. Он ожидал, что Эстелла выскажет ему неудовольствие из-за его ухаживаний за Леонелой Мендисабаль. И тогда он обнимет её, признается в любви, и она останется с ним до рассвета. Данте метался по комнате, как лев по клетке, вслушиваясь в любой звук, но Эстелла так и не пришла. Его это ошеломило. Какой же идиот! Чего он хотел этим добиться, ведь ясно как день — она любит Маурисио. На что он надеется, почему никак не поймёт, что между ними всё кончено? От бессонницы у Данте началась мигрень. В висках стучало, он не мог внятно говорить и к завтраку вышел еле живой.
Эстелла заметила, что он какой-то неадекватный, весь дёрганный, нервный и... красивый. Она невольно им залюбовалась, хотя Данте был страшно бледен, а очи его сияли, как у кошки в темноте. Эстелла уже готова была простить ему, что он угощал пирожными Леонелу Мендисабаль, так захотелось ей Данте приласкать, но Лусиано всё испортил. Сверкая улыбкой, он сообщил: сегодня утром он купил акции Национального банка, а заодно встретился с Браулио Мендисабалем, и они обсудили свадьбу Данте и Леонелы. В ответ на шокированный взгляд Данте, дедушка радостно поведал, что брак этот — дело решённое. Через три месяца состоится обручение, а сама свадьба ещё через полгода — так требуют правила приличия.
Эстелла готова была выть от ревности, отчаянья и гнева, да ещё проблем ей добавил Маурисио, заглянув в её комнату и пообещав, что ночью придёт за супружеским долгом.
— Провалитесь вы уже в ад! — в сердцах бросила Эстелла ему в лицо и залезла в шкаф, вытряхнув из него одежду.
Маурисио крутил пальцем у виска, а Эстелла, рыдая, просидела в шкафу до обеда.
Но на трапезу Данте не явился, чем вызвал общее неодобрение. Эстелла насуплено молчала и, не съев ни кусочка, ушла в оранжерею. С упорством, достойным ордена, до ужина она вытирала пыль с растений и считала количество лепестков на орхидеях. Этот предатель Данте собрался жениться. Ну и пожалуйста, хоть десять раз! Ей наплевать, у её есть дела поинтереснее, например, пересчитать камушки в аквариуме. Что может быть важнее?
А Данте был взбешён. Он не привык, чтобы кто-то совал нос в его личную жизнь, в его чувства, в его отношения с женщинами. Да пошли они все к дьяволу! Никто не заставит его жениться на какой-то дуре. И никто не запретит ему умереть от любви к Эстелле. У Данте уши закладывало от эмоций и, не зная как успокоиться, он ходил из угла в угол. Янгус, что он поселил с собой в комнате, переминалась на жердочке, шелестя крыльями и бормоча что-то на своём, на птичьем.
