Горечь рассвета (СИ) - Манило Лина (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Ингрид пошла было к Роланду и Марте, но поняла, что и там она лишняя. А смотреть на то, с какой любовью Роланд ухаживает за раненой девушкой, было выше её сил. Она просто не могла смотреть на чью-то любовь — от этого слишком больно. Ингрид не знала, чем заняться и решила обследовать жилище, что стало пусть временным, но приютом.
Это был большой, чудом уцелевший дом, правда, окна вовсе без стекол, но зачем они, когда на улице лето? Сорванную с петель дверь парни кое-как приладили на место, и на том спасибо. Огромная комната, служившая бывшим хозяевам, по всей видимости, гостиной была завалена разным хламом. То тут, то там валялась поломанная бытовая техника, перевернутая мебель, порванные шторы, красивые некогда, а сейчас превратившиеся в грязные тряпки. Ребята постарались в меру своих сил расставить всё по местам, но куда им? Тут явно не хватало женской руки. И Ингрид, в попытках себя хоть чем-то занять и отвлечься от неприятных мыслей, решила навести элементарный порядок. Уборка всегда была её любимым занятием во времена проживания в приюте. Наводя порядок, можно было сосредоточиться на простых и монотонных действиях, не думая больше ни о чем.
Прошло несколько часов, когда послышался негромкий стук в дверь, ставший сигналом, что из разведки вернулся Джонни. Айс, открыв дверь, что была изнутри забаррикадирована разным мебельным хламом, присвистнул:
— Ну, ты и даёшь, — пораженно воскликнул Айс. Даже еще слишком слабая Марта подняла голову, пытаясь найти глазами Джонни. Судя по восхищенному тону Айса, разведчик вернулся явно не с пустыми руками, потому что поразить их лидера чем бы то ни было довольно сложно.
— Не стой, как истукан! Помоги затащить мешок и ящики, а то у меня уже сил не осталось волочь всё на себе, — запыхавшийся, раскрасневшийся и потный Джонни ввалился в комнату в обнимку с какой-то коробкой. К удивлению всей честной компании из ноши донесся отчетливый звон стеклянных бутылок.
— Джонни, я надеюсь, там выпивка? — спросил Роланд, глядя на соратника и даже невооруженным глазом можно было заметно, как загорелись его глаза. — Мне нужно расслабиться — слишком большое количество тревог и волнений, выпавших на нашу долю в последнее время, погубит мой хрупкий организм и отравит мою тонкую душу. И Марте не помешает глоток хорошего вина. Не кривись, Марта, в лечебных целях вино незаменимо, особенно в твоём случае, когда потеряно столько крови. Чем-то же её нужно восстанавливать. Ингрид, ну скажи, что я прав!
Ингрид ухмыльнулась:
— Марта, торжественно заявляю: Роланд прав!
Парень благодарно улыбнулся, а Марта захихикала.
Тем временем Джонни поставил ящик на пол, подошёл к Роланду и шепотом спросил:
— Как она?
— Я неплохо, — ответила Марта и улыбнулась.
— О, очухалась, спящая красавица, — засмеялся Джонни. Во всяком случае, она может разговаривать и адекватно реагировать на происходящее, а это уже маленькая победа. — Давно проснулась?
— Да уже, наверное, несколько часов, — недовольно проворчала Марта. — Я бы и рада, но Роланд своей активной заботой не даёт ни на секунду расслабиться.
Роланд сердито посмотрел на девушку, фыркнул и резко поднялся на ноги.
— Роланд, не злись! — Марта грустно смотрела ему вслед.
— Я не злюсь, с чего ты взяла? — посмотрев через плечо, сказал Роланд. — Просто решил пойти посмотреть, что принёс этот гаденыш.
Джонни недовольно передёрнул плечом.
— В следующий раз сами пойдете. Вот тогда и посмотрим, как много и какого качества добычу принесёте. А я буду сидеть на заднице и в потолок плевать. Достали уже: "гадёныш", "мелкий". Имейте, вашу мать, хоть каплю уважения!
Роланд не обратил на его слова ни малейшего внимания и направился к Айсу, который втягивал в дом добычу. Не сказав ни слова, он начал помогать. Через пять минут они, всё также, сохраняя абсолютное молчание, закончили свою работу и снова тщательно прикрыли дверь.
— Слушайте, — подал голос Роланд, — мы, конечно, молодцы, так отлично придумали, как дверь забаррикадировать, но окна у нас-то открыты. Тебе не кажется, что это несколько глупо?
Айс посмотрел вокруг себя. Окинул взглядом закрытую, чем попало, но на удивление надежно, дверь. На порядок, который уже успела, как всегда незаметно, навести Ингрид. Посмотрел на тихо переговаривающихся и смеющихся Марту и Джонни. И на окна, зияющие провалами осиротевших рам.
Вдруг Айс, неожиданно даже для самого себя, начал смеяться. Он смеялся так, как никогда до этого. Четыре пары ничего не понимающих глаз уставились на него.
— Точно, сбрендил, — мрачно заметила Ингрид.
— Нашёл время для веселья, — буркнул Роланд, разбираясь с тем, что принёс Джонни.
— А мне нравится, когда он такой весёлый, — подала голос Марта. Роланд при этих словах напрягся, но промолчал. Он вообще был на удивление тихим и молчаливым.
— Ладно, давайте посмотрим, зря я мародерствовал или нет, — предложил Джонни и подошел к ящикам, которыми был заставлен приличный участок пола. — И после всего увиденного я искренне надеюсь, что все отвратительные слова от некоторых хорошо известных всем личностей в мой адрес прекратятся. И еще, нужно отметить, там, на улицах валяется чертова уйма трупов, так что мне полагается расслабляющий массаж. И молоко за вредность!
— Сейчас палкой поперек спины перетяну, — смеясь, сказала Ингрид, — будет тебе массаж. Эротический.
— Грубая ты девушка, — ответил Джонни и послал Ингрид воздушный поцелуй, от которого она сморщился, будто лимон съела.
— Ничего себе, — присвистнул от удивления Роланд, когда Джонни начал доставать из одного ящика бутылки не самого дешевого коньяка.
— А я говорил, что там точно будет спиртное! — радостно выкрикнул Роланд. — Айс, кончай ржать! Срочно нужно выпить. Не знаю, как вы, а я такого дорогущего коньяка отродясь не пробовал.
И вот зашевелились, растревожились все пятеро, суетясь вокруг принесенной добычи.
— Ой, тут еще и сухари есть.
— О, сыр! Целая головка! Господи, как пахнет — я сейчас в обморок упаду.
— Держите меня — это же, черт возьми, хамон! Вроде даже не пропал.
— Да ничего с тобой не станется, если и протухшую еду сожрешь.
— А вдруг помру? Скучать же больше других станешь.
— Не дождешься — делать мне нечего, скучать о тебе.
— Будешь, будешь и не спорь!
— Пошел нафиг!
— Джонни, ты волшебник! Лимонад, ящик целый!
— И еще коньяк.
— Придурок, это виски! Читать, что ли не умеешь?
— Ну, извините, товарищ профессор, иностранной грамоте не обучен.
— Да ты, наверное, вообще никакой не обучен.
— Отвали от меня!
— Конфеты, орехи, мармелад. Ты что, Санта Клауса ограбил?
— Да тут жратвы на целый год хватит.
— Сплюнь, придурочный. Я не собираюсь тут целый год торчать.
— Как будто тебя кто спрашивать будет. Будем сидеть, сколько нужно. Во всяком случае, пока я никуда отсюда уходить не собираюсь.
— Ингрид, тащи свой нож, будем стол накрывать.
— Какой стол? Где нам его взять?
— Да ящик перевернем, и будет в самый раз.
— Точно.
— Ингрид, нож!
— Да иду я, чего орать?
— Жрать же хочется!
И вот уже порезаны тонкими ломтиками продукты и разложены веером на куске найденной тут же фанеры; уже розданы бутылки и каждый получит этой ночью свою порцию эйфории и забвения. За окном сгущаются сумерки, и дом постепенно наполняется тьмой, в которой каждый может увидеть то, о чем так давно мечтал. Сегодня они имеют право на отдых. Они его заслужили.
XXII. Душа, преподнесённая в дар
Утро застало их всё в той же комнате. Растрёпанные и сонные, они следили за рассветом в зияющие провалы окон.
— Всё-таки нужно заделать эти дырки! — сердито сказал Роланд. — У меня сердце не на месте.
— Роланд, выключай свой ретранслятор занудства! Смотри, какой рассвет прекрасный, я никогда такой раньше не видела. — Марта, с восторгом глядя на сиреневое небо, дотронулась до плеча парня. Роланд вздрогнул от этого простого, ничего не значащего движения. Даже от одного взгляда на девушку в нём закипала кровь, что уж говорить о прикосновениях?
