Мой любимый зверь! (СИ) - Гусейнова Ольга (читать книги регистрация .txt) 📗
— Нам кранты! Эх, а надежда была так близко, — тоскливо прошептала Ровена, глядя на клеранцев. — Если рядом с этим маньячным сбродом еще была надежда выжить, то звери-клеранцы с нас живьем шкуру сдерут. Как обещали.
Я сглотнула вязкую, горькую слюну. Смотрела на взбешенного Райо, словно голодающий на хлеб, и поедала глазами. Смотрела и радовалась, пока меня не отвлек сосед по скрепке, рыкнувший:
— Ты кого сбродом назвала, тварь?
И оскалился в злобной гримасе на Ровену, демонстрируя искусственные зубы.
Бывшая абнзешница его ответом не удостоила, как-то ловко прогнулась, чтобы оказаться ближе к посмевшему оскорбить ее зеку, и — двинула ему носком ботинка промеж ног. Тот согнулся от боли и получил тем же ботинком по голове. Конвойные лишь ухмыльнулись, заключенные восторженно улюлюкали, а я ошеломленно таращилась на «кузину». Мечтала стать невидимкой? Хватит мечтать! Теперь нас точно не забудут! Господи, за что мне все это?
Мои мысленные стенания смел мощный бас, прокатившийся по огромной площадке-пандусу и отразившийся от переборок, объявивший, что высаживать нас будут группами по десять штук (именно так, человеческого обращения нас лишили, посчитав штуками). Конечно, межзвездник останется на орбите, пока нас по пять скрепок загрузят в шаттлы, но вот дальше — проблема, потому что «высадят» за полтора-два километра от поверхности планеты.
Предупредили, что каждому выдадут парашют из спецматериала, который спустя сутки после использования по назначению распадется на безопасные для экосистемы составляющие. Видимо, на такие ухищрения пошли не ради спасения экологии, а чтобы ушлые смертники те самые парашюты не приспособили для побега. К парашютному ранцу снизу крепится небольшой тубус с комплектом запасной одежды и суточной нормой воды и пищи. Вся упаковка тоже распадется спустя сутки, поэтому воспользоваться питанием нужно своевременно. А что дальше? Правительство не интересовало.
— Какой урод придумал сбрасывать нас как балласт? Почему нельзя нормально приземлиться? — раздался визгливый женский голос.
— Последний раз нашлись умники, которые захватили орбитальный шаттл, более того — угнали! Выбрались на общие космические пути и взяли на абордаж пассажирскую яхту. Во время захвата зеков и попытки освобождения заложников никто не выжил. С этого момента введен запрет на приземления, — спокойно ответил обладатель сочного баса.
— Но мы же ноги переломать можем, убиться, не все умеют десантироваться… — не унималась визгливая тетка.
— У вас какой приговор, леди? — флегматично уточнил «бас».
— Смертная казнь, — растерялась она.
— Тогда не вижу оснований для беспокойства о ваших переломанных ногах, — завершил дискуссию «бас».
Затем он совершенно безэмоционально рассказал о том, что мне известно из академического курса. Заключенным следует добраться до центра материка, где проживают местные общины. Всего таких три и образованы они вокруг роботизированных лабораторий, в которых автоматически производится забор биоматериала. Чем больше данных от зеков, тем больше жизненно важных грузов скинет в следующий раз заботливое правительство. Чем меньше…
Дальше шло подробное описание невзгод и страданий, которые ждут жителей Драуна, если не будет государственной помощи. Через год — недостаток пищи, который, казалось бы, можно компенсировать кроликами и змеями. Но на следующий год уменьшится их популяция, затем начнется голод. Мрачно озиравшиеся заключенные отчетливо понимали, что за этим последует. Я — тем более, нас препод хорошо, с нюансами и наглядно, ознакомил с нравами суровой планеты-океана.
Я невольно бросила взгляд влево, ощущая на себе горящий взгляд Райо. И не ошиблась. Он почти реально касался, обжигая кожу яростью, вызывая боль, ведь я предала его. Из-за меня он мучается здесь, да и сама тоже!
Возмущение зеков оборвал приказ:
— Первая скрепка готовься!
Мне осталось только терпеливо наблюдать, как отправляли в шаттл первые пять скрепок справа. Гораздо дальше нашего пандуса роботы грузили ящики на другие шаттлы. Орбитальные суда с ревом исчезали в шахтах: на Драун посылали так необходимую его обитателям пищу, материалы и собственно обитателей. Спустя пару часов мучительно тяжкого ожидания, когда пандус значительно опустел, — большую часть зеков, надо думать, «высадили» — очередь дошла и до нас. Мы с Ровеной одинаково шевелили губами — почти вслух молились, чтобы оказаться не на одном шаттле с клеранцами. Увы, нас не услышали.
Очередные пять скрепок, по десять приговоренных в каждой, покорные судьбе, направились к шаттлу. Штанги закрепили в пазы; скованные люди походили на стоящий рядами скот, который везут на бойню. Я нервничала еще больше из-за того, что прямо напротив, всего в какой-то паре метров, оказались клеранцы и окинули нас с Ровеной гневными взглядами. Огромные, больше не отягощенные оковами цивилизации, правил и морали, злющие. Едва заметно ухмылялся офицер АБНЗ, находившийся вне зоны досягаемости, чем немало настораживал. А вот наблюдатели с повязками от СМИ на борт шаттла не поднялись.
Райо не отрываясь сверлил меня глазами, и столько всего было намешано в его пылающем золотым пламенем взгляде, что лучше не думать. Я вздрогнула, когда он глухо выплюнул:
— Дождись меня после приземления, Птичка!
По сути, приказал, а вот Матео весьма многообещающе оскалился и, глядя на нас, выразительно клацнул клыками, недвусмысленно обещая вырвать нам глотку, как только вырвется отсюда. Я придушенно пискнула, рядом судорожно вздохнула Ровена. Если уж эта змеища боится, что мне делать?
Шаттл завис, вибрация уменьшилась, легкий гул в ушах прекратился — время пришло. Внутри у меня все дрожало от подступающей тошноты, паники и страха. Координаторы, хоть и военные, но десантировались мы, в отличие от боевиков, с вышки на мягкие маты. Так, скорее, чтобы иметь представление как и что делать, если вдруг придется прыгнуть… разочек. В теории и благодаря хоть какой-то практике я, вроде бы, прыгун, а там… ох, как получится…
От противного звука — сигнала перед открытием люка — я вздрогнула, резко захотелось писать, в животе все ухнуло вниз и отчаянно тянуло, намекая, что сменку я вполне могу использовать сразу, если все-таки приземлюсь живой. Впереди с шипением пневматики раздвинулись створки на фюзеляже, выдвинулись вперед и отъехали в стороны, а перед нами открылось голубое небо неведомой планеты. Холодный воздух остудил горящие щеки и тело, усиливая дрожь. Я заметила океан и желтую, выжженную местной звездой землю. Боже, как же близко от воды нас высаживают, а вдруг ветром унесет в океан? Даже пикнуть не успеешь: твари сожрут за секунду и не подавятся. Ждут уже, небось…
Мы понятливо переглянулись с Ровеной и нервно посмотрели на абнзшника. Этот гад ухмылялся еще шире, отчего в туалет хотелось еще сильнее. Я не выдержала:
— Вы же знаете, что мы невиновны, так чему улыбаетесь? Неужели вам доставляет радость отправлять невиновных в ад?
— Я тоже абсолютно невинен. Как дитя! — хохотнул мой сосед по скрепке, ощерившись в глумливой ухмылке.
— Как те, которых ты сожрал? — с сарказмом уточнил один из конвоиров.
Я потрясенно вытаращилась на «невинного», а Ровена с угрозой ему прошипела:
— Пасть закрой, иначе высаживаться будешь снова в отключке.
— Как вы догадываетесь, невиновных здесь нет. Даже соскучиться не успеете — быстро найдете себе здесь компанию на любой вкус, — мстительно сыронизировал абнзешник.
Я посмотрела ему прямо в глаза и, кивнув на зияющую дыру в ад, постаралась высказаться достойно:
— Там мало кто остался при светлой памяти и в здравом уме. У них нет идеалов и целей, только одно желание — выжить. Воспитание, совесть, а главное, милосердие остались неиспользованными в суде, который отправил нас на эту планету.
— Детка, мораль читать будешь там, внизу, в редкие свободные минуты, до очередного голодного…
— Назовите себя, офицер! — вмешался Райо.
— Для чего тебе, смертник, мое имя? — насмешничал абнзешник.
