Ошибка Заклинателя (СИ) - Вайнштейн Стелла (читаем полную версию книг бесплатно TXT, FB2) 📗

Каша таяла во рту, оставляя вкус бульона и целебных трав.

Эмма опорожнила миску до последней капли, оказалось, что она зверски голодна. Пахло машинным маслом, ржавчиной и пылью. В домике было тихо, но эта тишина не пугала ее. Она была привычной.

Эмма сняла одеяло и простыню с тонкого матраса. На наволочке остались следы высохшей крови, видимо, из ран на лице. Она приготовила постель для стирки, благо таз остался в комнате и был на виду. Но сначала — устроить порядок в окружающем хаосе.

В этом ей не было равных. Многолетний опыт уборки в богатых домах даровал Эмме уникальное умение, не потревожив хрупкие безделушки, принести в любую комнату чистоту и уют. Руки умели сами протирать, чистить, складывать, пока мысли уносились далеко-далеко. Эмма привычно насвистывала легкую мелодию, бережно сортируя различные механизмы.

Она видела на своем веку разную электронику, но никогда не интересовалась принципом работы сотового или стиральной машины. Эмма не могла представить, что когда-нибудь будет кусать локти из-за отсутствия знаний. Разбросанные по комнате Эрика полусобранные машины поражали воображение сложностью, обилием шестеренок, различных лопастей и вентилей. Было бы замечательно поразить Эрика гениальной идеей, но, увы, для Эммы его изобретения выглядели совершенно чуждыми. Она даже не могла сказать, для чего они предназначались.

Адам упоминал, что горцы занимаются техникой, но тогда мысли Эммы были заняты другим, и она не расспросила подробнее об этом народе.

Во время уборки Эмма сняла бумажные жалюзи, чтобы проветрить помещение. Окно выходила на заросший травой внутренний дворик, львиную площадь которого занимал заставленный железяками сарай, а с другой стороны располагалась аккуратная грядка с ровными рядами овощей и зелени.

Закончив с уборкой, Эмма с удовлетворением окинула взглядом комнату, прижимая руку к ноющему боку. Дощатый светлый пол, аккуратная циновка в углу, ровный ряд инструментов, сложенных по порядку и с умом. Эмма разобрала брошенные в углу коробки. Из тех, что покрепче, построила этажерку, внутри выставила механизмы. Некоторые из них, освобожденные из горы хлама, принялись вертеться от света. В оставшиеся коробки поменьше Эмма сложила мелкие детали.

Осталось вылить грязную воду и закончить со стиркой. Эмма отодвинула заслонку и вышла в соседнюю комнату, где располагался обеденный стол. Тут же возле дальней стены стояла жаровня, на которой кипел казан. Рядом с ней на низкой табуретке сидел третий брат, облокотив щеку на ладонь и помешивая варево. При виде Эммы он встал, подбоченился и спросил, помахивая поварешкой:

— Ну что, сестренка? — Обращение он выделил особым сладким голосом. — Подсобрала сил? Можно с поговорить с сестренкой или она побежит жаловаться второму?

Увидев таз с серой водой, который Эмма несла на вытянутых руках, так как грудная клетка еще очень болела, третий выругался под нос, подхватил его из рук Эммы и отставил в сторону.

15.1

— Смерти моей хочет сестренка, да? Если с твоей головы хоть волос упадет, первый меня на куски разорвет. Тебе же ясно сказали лежать и выздоравливать, что тут тяжелого? Нет, надо подставить несчастного третьего брата. Видимо, вчера ты недостаточно навредила ему.

Увидев комнату Эрика, третий пришел в ужас, и поток упреков полился широкой и полноводной рекой. Безмолвно выслушивая едкие замечания, Эмма позволила усадить себя за стол. Перед ней выставили чайник с маленькими чашечками и тарелку с красивыми печеньями в виде цветущих лилий.

Внезапно поток упреков прекратился. Третий, скрестив руки на груди, внимательно смотрел на Эмму. Его нижняя губа чуть дрожала. Решив что-то для себя, горец резко отвернулся. Он выплеснул грязную воду в специальное углубление во дворе, затем сел обратно у жаровни и принялся молча помешивать похлебку на плите.

Синяя безрукавка открывала поникшие плечи, и вся его фигура представляла собой образец обиды.

Эмма думала, можно ли спросить его, где достать чистой воды для стирки, или отправиться искать самой? Возле домика заклинателя из бамбукового крана день и ночь, не иссякая, текла холодная ключевая вода. Там в ее распоряжении была купальня с теплым бассейном и душистым мылом. Сейчас она не смела ни о чем просить, но ей не терпелось смыть с себя кровь и грязь прошедшего дня.

— Так и не заговоришь со мной? — не оборачиваясь, не выдержал горец. — Чем я хуже второго?

Эмма устало потерла висок. Боль обнажила острые зубы и терзала бок. Ей и вправду не стоило вставать сегодня с постели, но она не могла сидеть, сложа руки. К тому же, осталось закончить стирку до возвращения Эрика.

Издав тихий стон, она встала на ноги, так и не попробовав угощение. Горец обернулся, и она захромала к нему, держась за ноющий бок.

— Прошти, — тихо прошепелявила она. — Дшело не в третшем братше. Мне тшяшело говорить. Поэтому молчшу.

— Я… я… Не подумал. — Третий так сильно взмахнул руками, что чуть не опрокинул казан. — Прости, сестренка, я вновь виноват перед тобой. Да-да-да, конечно же, из-за раны ты говорила со вторым, а не с третьим. Второго никто стесняться не будет! Аийя… Прости третьего, этот брат слишком мнителен. Да и не может он рассчитывать на твое прощение, особенно после вчерашнего. Этот брат сильно виноват перед тобой.

Третий изящно опустился на пол, оправил подол рубахи и дотронулся лбом до пола. Волосы раскинулись вокруг коленопреклоненной фигуры золотым потоком.

Видеть рослого мужчину у своих ног оказалось слишком для Эммы. Она отступила и отвернулась, поймав себя на том, что боится третьего. Боится любого, кто физически сильнее и способен напасть.

Извинения третьего брата отдавали фальшью, но она решила делать вид, будто приняла покаяния за чистую монету.

— Пошалуйста, не нушно… — попросила она. — Вштань, вше хорошо, вше в прошлом.

Третий брат мигом вскочил на ноги. Эмма с усилием подавила желание отшатнуться. Ей было страшно оставаться с ним наедине, и она злилась на себя за этот страх.

На улице приветливо светило весеннее солнышко. Эмма выступила за дверь внутреннего дворика, подставила ноющее лицо теплым лучам. Слух уловил журчание текущей воды, и вправду, позади склада обнаружилась речка, а за ней, за дугообразным мостом, располагалась кузница.

Эмма осторожно протерла лицо, шипя от боли, затем наполнила бадью чистой холодной водой. Если опустить в нее совсем немного Хуа, то можно нагреть воду. Во время уборки она обнаружила мешочек с мыльными брусками для стирки. Еще вчера она отметила, несмотря на усталость и боль, что Эрик использовал один из них.

Третий брат обнаружил Эмму на заднем дворе за стиркой и принялся вновь увещевать ее вернуться в кровать. Наконец он не выдержал и отобрал постельное белье. Эмма, склонив голову и обняв колени, наблюдала за тем, как он энергично отбивает мокрую одежду шестом. Брусок хорошо пенился, и в воздухе поплыл запах свежести и жасмина.

Красивое лицо третьего брата застыло, когда он заметил кровь на белой ткани. Он бросил взгляд искоса на Эмму и принялся еще быстрее толочь шестом.

15.2

— Почшему? — спросила она, чтобы отвлечь третьего. — Почшему тшы ошталшя дома?

— Ах, это, — покачал головой Урман. — Неделю назад по дороге с базара меня остановил стражник и принялся придираться к качеству товара. Вместо того чтобы дать ему взятку, как подразумевалось, я принялся защищать свое творение.

Третий махнул шестом в сторону сарая, где тикали и помахивали маятниками выстроенные в ряд громоздкие часы.

— В итоге, — продолжил горец. — Стражник решил научить бесполезного горца уму-разуму. Урок я выучил. Тюрьма не лучшее местечко, но на мне все быстро заживает. Жаль, на базаре в ближайший месяц показываться нельзя, а братья не так хорошо расхваливают часы. А что, сестренка беспокоится обо мне? Третьему очень приятно. Для меня честь и удовольствие — ухаживать за сестренкой.