Месть мертвеца - Харрис Шарлин (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗

— О господи! — простонал он.

Его реакция дала мне огромное удовлетворение.

Судя по моему ограниченному опыту, мужчины всегда были очень рады заняться сексом, они получали от него удовольствие, какой бы неопытной ни была их партнерша. Они не занимались этим, чтобы поспешить записаться в группу критиков. Они занимались этим ради оргазма. Помести их пенис в нужное отверстие, издавай при этом полные энтузиазма звуки — и они уйдут счастливыми. Это походило на заставки стандартных телеканалов. Именно на это ты подписываешься, если занимаешься сексом с человеком, которого не очень хорошо знаешь.

— Для тебя, детка, Эйч-би-оу, [24]— сказала я.

И заставила его застонать.

На следующее утро я проснулась и увидела сияющий чистый свет, льющийся через незанавешенные окна.

Я заморгала, содрогнулась и зарылась глубже под одеяла, поближе ко второму лежащему в постели человеку.

Толливер! Я была в постели с Толливером, и мы были голыми. Я блаженно вздохнула и поцеловала его в шею — до нее легче всего было дотянуться.

— Думаю, теперь мне пора перестать называть тебя «сестренка», — сказал он сиплым со сна голосом.

— Угу.

— Думаю, Манфред потерял надежду на удачу.

— Угу.

— Думаю, звуки, которые мы слышим, означают, что люди возле дома распиливают дерево, а мы не одеты.

— О… Нет.

— Да, ты слышишь их?

Я слышала. Кто бы мог подумать, что, хотя вокруг этого озера стояли пятьдесят пустых домов и хижин, именно у нас будут соседи? И мне придется выбираться из теплой постели и идти в ванную, придется смывать унитаз, выливая туда воду. Фу!

И мне явно надо было обтереться влажным полотенцем, а для этого надо было стоять голой в холоднющей ванной комнате, поскольку тут на окнах не было занавесок, а дурацкие Гамильтоны на улице пытались высвободить свою машину из тисков упавшего дерева.

— Надеюсь, их машина превратилась в блин, — сказала я.

— Ты это не всерьез.

— Нет. Да. Отчасти. — Я засмеялась. — Мне просто не хочется вылезать из постели.

— Ты думаешь, они протопают вверх по лестнице и заглянут сюда?

— О да, в любую минуту.

Рука Толливера нашла мою под грудой одеял и крепко сжала мои пальцы.

— Я тоже не хочу вставать, — сказал он и поцеловал меня. Рука его выпустила мою и пробежала по моему боку. — Но я к тому же вымотался.

— Ох, бедняжка. Это я тебя утомила?

— От меня осталась только тень.

— Забавно, а на ощупь ты вполне осязаемый.

Я потерла его плоский мускулистый живот.

— Женщина, мне нужна дозаправка, — хмыкнул Толливер. — Если я собираюсь выполнять твои ненасытные требования.

— Ты еще и не встречался с ненасытными, — ответила я и перестала улыбаться. — Не могу поверить, что мы это сделали, Толливер. Это все, чего я когда-либо желала.

— И я тоже. Но мой метаболизм говорит мне: «Сперва поешь, а после разговаривай».

— Значит, так тому и быть. — Я поцеловала его.

Потом снова надела спортивные штаны и метнулась в ванную.

Через пятнадцать минут в ужасно холодной комнате я была более или менее чистой, одетой в несколько слоев чистой одежды. На мне были две пары носков и резиновые сапоги, которые Толливер раздобыл вчера в «Уол-марте».

Пока Толливер, в свою очередь, был в ванной, я, пошарив на полках над плитой, нашла чистую металлическую кастрюлю, налила в нее воду и поставила на ровное место в большом очаге. Когда вода закипела, я воспользовалась сложенной в несколько раз фуфайкой Толливера, чтобы снять кастрюлю с огня и налить горячую воду в две кружки с порошковым шоколадом. У нас было припасено сладкое печенье. Сахар поможет восстановить энергию.

Толливер улыбнулся, увидев поднимающийся над кружками парок.

— Ой, как здорово! — обрадовался он. — Чудо-женщина во всех отношениях.

Мы уселись в кресла как можно ближе к огню, пили, ели и слушали радио на батарейках. Дороги были в ужасном состоянии, и, хотя после полудня температура поднимется выше нуля, они не очистятся до следующего утра. Даже тогда на них останутся оледеневшие участки. Команды электриков чинят поврежденные линии, о которых поступают сообщения, и проверяют отдаленные фермы. Жителей просят проверить, все ли в порядке с их пожилыми соседями.

Я посмотрела в окно.

— Толливер, с Гамильтонами все в порядке?

— Ты проверяла мобильник?

Когда я включила телефон, то обнаружила несколько сообщений. Первое было от Манфреда: «Привет, Харпер, вчера поздно вечером бабушка почувствовала себя очень плохо, сейчас она в больнице Доравилла».

Второе послание было от Твайлы. Она надеялась, что с нами в ее доме все в порядке. Третье — снова от Манфреда. «Было бы здорово, если бы вы с Толливером смогли заглянуть. Мне бы хотелось обсудить кое-что насчет бабушки».

Судя по голосу, он старался говорить, как взрослый, но не вполне в этом преуспел.

— Похоже, дело плохо, — сказала я. — Плохо, как отключение аппаратов жизнеобеспечения.

— Думаешь, мы сможем доехать до города? — спросил Толливер. — Я даже не уверен, сумеем ли мы добраться до дороги.

— А ты не заметил, что я переставила машину, прежде чем началась буря? Она стоит возле дороги.

— Там, где в нее может врезаться любой, пытающийся здесь проехать?

— Там, где нам не придется подниматься в ней по обледеневшему склону и, возможно, в конце концов очутиться в озере.

Очевидно, удачный секс и наши изменившиеся отношения не мешали нам время от времени пререкаться из-за пустяков.

— Ладно, это была хорошая идея, — сказал Толливер. — Посмотрим, сможем ли мы добраться до города около полудня, когда все, что собирается таять, растает.

Почему-то мы больше не обсуждали то, что произошло между нами. И почему-то это казалось естественным.

Как я и ожидала, Толливер начал проявлять беспокойство в четырех стенах, закутался, вышел и пару часов помогал Теду Гамильтону. Когда он вернулся и поднялся по лестнице, я услышала, как он топает ногами, чтобы стряхнуть снег. Я читала, сидя у огня, и сама начинала уставать от пребывания взаперти.

Я выжидающе посмотрела на Толливера, он подошел и, нагнувшись, небрежно поцеловал меня в щеку, как будто мы были женаты годами.

— У тебя лицо замерзает, — сказала я.

— Уже замерзло, — поправил он. — Ты позвонила Манфреду? Пока работали, мы видели, как мимо проехала машина, и они нормально справлялись с дорогой.

— Я позвоню ему сейчас, — ответила я и обнаружила, что могу лишь оставить Манфреду голосовое сообщение.

— Наверное, он выключил телефон, пока сидит в больнице, — заметил Толливер.

Я открыла рот, чтобы задать несколько вопросов насчет наших новых отношений, и снова поняла, что мудрее будет его закрыть. В конце концов, почему Толливер должен знать об этом больше меня?

Я расслабилась, дав напряжению покинуть меня. Мы уладим это и двинемся дальше. Нам не надо рассылать объявления о свадьбе.

Потом меня посетила воистину ужасная мысль.

— Наши новые отношения могут слегка сбить с толку наших сестер, — сказала я.

По выражению лица Толливера было ясно, что такое не приходило ему в голову.

— Да, — ответил он. — Знаешь… Насчет этого ты права. Мариелла и Грейси… О господи! Иона.

Наша тетя Иона… Ну, строго говоря, моя тетя Иона получила опекунство над нашими сводными сестрами, которые были намного младше нас. Иона и ее муж растили девочек так, чтобы их жизнь как можно больше отличалась от той жизни, что они вели, пока жили с родителями. В некотором роде это было абсолютно правильно. Куда лучше, если тебя воспитывают как христианку-фундаменталистку, чем как ребенка, не знающего, что такое настоящая еда, ребенка, зависящего от милосердия любого отребья, которое родители приводили в наш трейлер. Потому что именно так росла я в подростковые годы. Мариелла и Грейси были чистенькими, хорошо одетыми и накормленными. У них был надежный дом, куда они каждый день возвращались, и они следовали определенным правилам. Все это было отлично, и если юный возраст заставлял их время от времени бунтовать против такой системы, что ж, так тому и быть. Мы пытались перекинуть мостик к девочкам, но то была непростая задача.