Снежных полей саламандры (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Маришка вежливо поблагодарила, и отказалась, ну, а Лёшку никто не спрашивал, ещё не дорос. Мариша вообще заметно повзрослела. Говорила тихо, но твёрдо, и только по делу.
— Я не оставлю папу, — сказала она тогда. — Он сделал зло, но уже пожалел. И больше так не будет.
— Молодец девчонка, — сказал на это Игорь.
А Ане добавила:
— Но ты знай, что всегда можешь обратиться ко мне. У тебя есть тётя, а у твоего папы — сестра…
Брат с детьми уже покинул планету. Ане ждала теперь своего приговора, а Типаэск что-то медлил, не передавал материалы в систему. Напрямую обратиться к нему Ане стеснялась. Мало ли, человек, — то есть, насекомое! — работает, а тут она с вопросом больных, с собачьей слезой, глазах…
Ане не могла забыть. Пыталась и не могла. Густую чёрную кровь на щеках папы. Слёзы брата. Мёртвую Свету. Зачем? Почему? За что? Ответов не было, как не было и надежды. Вся жизнь провалилась под землю в одночасье. И надо было вставать, чтобы жить дальше. Но как встать, чтобы не умереть на месте от одной только мысли об этом, Ане не знала…
— Доброго дня.
Знакомый голос. Капитан Дёмина… Ей уже разрешили вставать, и она гуляла с тросточкой, двигаясь по — прежнему осторожно и медленно. На лысом черепе, несмотря на старания Мерси Хименес всё ещё видны были багровые операционные шрамы. Но волосы уже начали отрастать, топорщась коротким ёжиком. Совершенно седые волосы…
— Вы позволите?
— Да, конечно, — сказала Ане, поспешно отодвигаясь.
Дёмина осторожно села рядом. Какое-то время молча смотрела на воду. Сказала, вздохнув:
— Вы делали мне операцию, не так ли?
— Да, — отозвалась Ане.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Но вы больше так не рискуйте.
— Не могу обещать, — серьёзно отозвалась Дёмина. — Служба…
Она стала бесцельно возить концом тросточки по дорожке, следы какое-то время держались на мягком покрытии, потом расплывались и исчезали. Ане смотрела на бездумные узоры и думала, что Дёмина — последняя, кто общался с папой… если, конечно, телепатический дамп с сознания умирающего можно назвать общением. Что это такое в точности, Ане представляла себе слабо, но, наверное, приятного в нём содержалось крайне мало. Если судить по своему собственному состоянию после ментального сканирования. Бедный папа умирал в аду, зная, что проиграл полностью.
— Спрашивайте, — предложила Дёмина с сочувствием. — Всё, что осталось от него, во мне. Я отвечу… насколько смогу.
— Почему? — спросила Ане. — Я не понимаю! Он же знал… законы. Знал, что подставляет нас с Сашкой. И… и вообще! А может быть, он тоже был под психокодом? Как Анатолий Сергевич?
— Нет, — вздохнула Дёмина. — Это было абсолютно добровольное сотрудничество. Осознанное. Вы, Анна Жановна, просто удивительным образом не в курсе истории собственной планеты в целом и истории вашей семьи в частности.
— Конечно, — уныло ответила Ане. — Это ведь не монография Савушкина по нейротравматологии. И даже не анатомический справочник.
— Узкая специализация — зло, — сообщила Дёмина.
— Я… — Ане помолчала, потом всё же сказала. — Когда мама умерла. Я её потом всё равно слышала. Я слышала её голос! Года два — постоянно, а потом — иногда… Мне казалось, она рядом, рядом со мной. Такое чувство, очень полное. Вот как я вас сейчас чувствую. Но вы — рядом, капитан. А её рядом не было.
— У вас с нею, скорее всего, была эмпат-зависимость, — пояснила Дёмина. — Это часто встречается в семьях телепатов. Ребёнок с телепатической паранормой неосознанно тянется к сознаниям взрослых, и, хотя дар включается на полную мощность только после четырнадцати-шестнадцати лет, эмпатические связи возникают раньше. Пережить смерть эмпат-партнёра взрослому не так-то просто, а вам было… сколько вам было лет?
— Семь, — сказала Ане.
— Да… нежный возраст…
— Я ушла в медицину. Я хотела научиться спасать людей так, чтобы они не умирали. Папа ведь убеждал всех, что врачи виноваты. Не спасли ни маму, на нашего братика… Это я потом только поняла, что виноват во всём только он сам. Точнее, бытующие по всей планете дикие представления о том, что роды — процесс естественный, ни в коем случае вмешиваться нельзя, иначе ребёнок родится больным, ущербным, нежизнеспособным… Врачи приехали слишком поздно. Как всегда в подобных случаях, впрочем.
— Но вы простили отца, не так ли?
— Я не винила его, — покачала головой Ане. — Он сам стал жертвой суеверий. Он ведь искренне верил, что спасает… И он потом не то, что не женился снова, у него даже не было женщин. Во всяком случае, я ни про одну не знаю.
— Он любил вашу мать, — мягко сказала Дёмина. — И вас тоже…
— И всё равно поддерживал «мирумирников»! Не понимаю!
— В вашей истории слишком много белых пятен, — сказала капитан. — Мы можем лишь предполагать… К концу первого столетия потомки переселенцев со Старой Терры не поделили власть. Вспыхнула война, в ходе которой безжалостно уничтожали телепатов. Локальная инфосфера была обрушена, новая не образовалась. Мы полагаем, что телепаты, как хранители знаний, хотели воссоздать ядерное и термоядерное вооружение. И тогда развитие общества на Ласточке пошло бы по известному сценарию, с войнами, гонкой вооружений и прогрессом ради прогресса. Очевидно, что движение «Назад к природе» изначально создавалось как противовес этой угрозе. Ваша семья, Анна Жановна, издавна принадлежала к партии непримиримых, и ваш отец просто унаследовал общество войны против прогресса от своего отца, а тот — от деда. Контроль над ресурсами планеты, власть — вот это всё. А потом на Ласточку пришла Федерация. И вместе с нами проникли эти… пришлые. Чужаки, похожие на олэркум. Жан Ламель стремительно терял своё влияние. Сначала он пытался уберечь вас, запрещая вам учиться, проходить имплантацию, — потому что именно это ставило вас под удар, а он хотел удержать в стороне от всего этого дерьма хотя бы одного своего ребёнка. А потом он понял, что вы всё равно в зоне риска — из-за того, чья вы дочь. И уже неважно, есть у вас импланты или их нет. Поэтому он молча принял Игоря Жарова в качестве вашего жениха — да, генномодифицированный чужак. Но зато — солдат, пирокинетик, за ним — армия Φедерации, он сможет защитить дочь несмотря ни на что и вопреки всему.
— Бедный папа, — тихо сказала Ане.
— Когда полковник Типаэск посылал меня сюда, — сказала Дёмина, — он объяснил, что под подозрением здесь — все. Все сколько-нибудь значимые люди планеты. Список изрядный. При таких вводных я решила начать с Барсучанска, раз уж прибыла сюда через космодром военной базы «Альбатрос». И вот… что получилось. Но я вам скажу, что Жана Ламеля я всё же подозревала меньше, чем… других. Он выдал себя, когда захотел отомстить Гордею Баранникову — за ваше увольнение. Вот это он сделал зря. Хотя… Я бы всё равно вышла на него. Рано или поздно. Так или иначе. Если бы он был жив сейчас, то ожидал бы расстрела.
— Да, — сказала Ане после паузы, — я понимаю…
— Он любил вас, — мягко сказала капитан. — Вне всяких сомнений. Любил.
Ане кивнула. Ей было холодно и пусто. Что там, на неё фактически упало небо, но осознала она это в полной мере только сейчас. Папа любил дочь, она помнила. Но память уже размывала его образ, хоронила в прошлом под ворохом настоящего. Как он смеялся. Как радовался успехам своих скакунов. Из детства — как брал на руки и подкидывал, прямо вот аж до неба… И всё это время, пока дочь его носилась с приятелями по Цветочному или постигала азы медицинской практики на выездной сессии где-нибудь в богом забытом селе, папа входил в штаб «мирумирников» и они там совместно планировали, когда, где и как рванет в очередной раз. В голове не укладывалось. В мыслях не держалось! Как?
«Я его совсем не знала», — признала Ане очевидный факт.
Не знала. Родного отца. Не знала совсем…
— Полковник Типаэск сказал, — медленно выговорила Ане, — что нельзя прикрывать трусость заботой о детях. У вас есть дети, капитан?
— Нет, — качнула она головой.
