С привкусом пещерной соли (СИ) - Шолох Юлия (лучшие книги TXT) 📗
Наташка дернула дверь и вышла в коридор. Откуда-то тянуло прохладным сквозняком, а стена отсвечивалась зеленым отблеском, мерцающим и таинственным, как туман в старых фильмах ужасов.
Уши забивал еле слышный шепот.
В мире, кроме телесных радостей и чисто человеческих потребностей и удовольствий, всех как один сомнительных, существует нечто большее. Но для этого нужно освободиться от него... от тела, от якоря, крепко удерживающего тебя на одном месте, не пускающего обрести свободу и уйти в дальнее бесконечное плавание.
Но если найти его, свой якорь, - увидеть его - тогда можно сделать так, чтобы он больше тебе не мешал. Не держал на одном месте.
Откровение бурлило как закипающая в кастрюле жидкость, окатывая волнами такой мощности, что из-за гула ничего не слышалось - ни окружающих звуков, ни своих собственных шагов. Только что-то неприятно-острое, вызывающее диссонанс. Еле слышимая расплывчатая мысль неожиданно обрела кратковременную силу и выдала новое слово. Гонза.
Наташка повернула голову, как охотничья собака, развернулась в противоположную сторону и очень быстро последовала за этим словом.
Вечность. И плавание... свободное плавание в таком разном, непостижимом и бесконечно прекрасном океане живого и бессмертного.
И...
Гонза.
Она со всей силы навалилась на знакомую дверь, отбивая себе плечо и не заботясь ни о чем другом, кроме раздирающих голову откровений, сминающих весь жизненный опыт, как сапог сминает новорожденную травку. И сейчас голову разламывало так сильно, будто на самом деле сдавливало тисками.
Голос подать не получалось, она гулко ударилась в дверь лбом, отчего давление уменьшилось и Наташке полегчало. Похоже, голова все-таки не взорвется.
Будет забавно, если у него внутри баба - успела она усмехнуться и давление снова вернулось.
Перед глазами стояло озеро - безмятежная, спокойная, тихая, чудная вечность.
- Ты что тут...
- Тело - якорь, который заставляет нас оставаться на месте, - заявила Наташка шепотом не в силах бороться желанием немедленно поделиться с ним этим откровением. Он должен знать!
Ее закачало, она почти увидела ее - железную цепь, которая приковывает ко дну. В крупных звеньях запутались водоросли, покачиваясь в воде как огромные то ли плавники, то ли крылья. Между зубов вонзилось что-то холодное, Наташка их сжала и почувствовала скрежет зубов о металл.
- Пей.
В горло полилось что-то соленое и острое. И одновременно безвкусное, потому что здесь все безвкусное, здесь только тело чувствует отголосок того разнообразия, которое ждет там, впереди - вода любая, вода всякая...
- Мы все вынуждены сидеть на дне, - проговорила Наташка, когда кружка убралась. Тишина.
- Почему ты молчишь?
- Держись, - она вдруг оказалась в горизонтальном положении и увидела его лицо, перекрывающее обзор. А сверху проступал потолок. Нет, лежать на кровати не то же самое, что покачиваться на волнах, когда впереди неизведанное.
- Ты тоже пытался забыть, что прикован?
Гонза наклонился, сжал ее щеки и осторожно повернул голову из стороны в сторону, оценивающе заглядывая в глаза. Потом на лоб легла мокрая тряпка, с которой по вискам потекли холодные капли.
- Легче? - спросил он минуту спустя, отпуская.
Наташка апатично смотрела на него и видела за его глазами спрятанное море. Неудачная маскировка. Да и зачем? Разве могло быть что-то прекраснее?
- Ты пытался когда-нибудь забыть, что прикован ко дну? - спросила она.
Похоже, теперь он воспринял ее вопрос гораздо серьезней, ну или, по крайней мере, ответил.
- Мы тут все пытаемся об этом забыть.
- Тогда ты знаешь, что мне нужно идти.
- Нет, ты никуда не пойдешь.
- Мне тесно здесь, - она поежилась, - давит... Все давит...
- Ты, наконец, осознала, что над головой сотни тон камня? - усмехнулся Гонза.
- Нет, - она поморщилась, недовольная его недогадливостью. - На поверхности тоже давит. Иногда мне нечем дышать, настолько много в воздухе чужого. Горя, страха, алчности... Мы никогда не переставали быть животными. И не перестанем. Просто хорошо мимикрируем. Но я этого обычно не чувствую. Кажется, обычно я просто не знаю, отчего иногда хочется сойти с ума, чтобы никогда больше не приходилось возвращаться в большой мир. Я этого не чувствую, правда?
Он немного помолчал.
- Да, - нехотя признался и она не поняла, почему это признание далось ему так тяжело. - Похоже, ты действительно... Мы не можем уйти от себя, потому что тогда это будем уже не мы, а другие существа с нашим прошлым, для них бесполезным и ненужным. Мы сами строим свой мир, свой социум, правила поведения, опирающиеся на инстинкты, но какие-никакие вменяемые... Ищем то, что на самом деле нам не нужно. Слишком зажрались, слишком много времени остается на безделье. На пустые размышления. Ты что, ждешь четкого и единственно верного ответа? Правила, как следует поступить, чтобы взять и стать абсолютно счастливой?
Она кивнула.
- Конечно же, его нет. Не так просто.
- У тебя нет?
- Нет.
- Я знаю, где есть.
- Вижу, - он невесело усмехнулся.
- Почему тогда ты меня не пускаешь туда? Не даешь оторваться и увидеть, что за горизонтом?
Он неожиданно лег рядом, опираясь на локоть и осторожно вытягиваясь слева от Наташки.
- Нельзя уходить так быстро.
- Нельзя?
- Нельзя. Если отрываться от якоря одним рывком, вырвешь его с плотью и истечешь кровью. Правда, не заметишь, скорее всего, и некоторое время будешь плыть свободной. Но потом все равно смерть. Ты думаешь, что тебе покажут легкий путь, но это вранье - легких путей не бывает.
Она давно не слышала его голос таким спокойным. Таким понимающим и поддерживающим.
- Почему мы соримся? - спросила Наташка, так и продолжая смотреть в потолок.
- Ты ведь видела - свободно плавать можно только в одиночестве.
- Неправда, - неуверенно сообщила Наташка.
- А что ты видела?
Она глубоко вздохнула. Как можно передать словами, что она видела? Видела свою тюрьму. Свой крошечный пятачок воды в гуще таких же привязанных к месту существ. Разноцветную мечту вдалеке и зовущий смех, который уверял, что она не как все. Что она сможет оторваться и уплыть в бесконечность. А может не просто уплыть, а улететь. И что там, далеко за горизонтом, ну или местом, которое исполняет роль горизонта другая система жизни. Без привязи.
И все же что-то было не так?
- Ты врешь, - слабо повторила Наташка, но доказательств его вранья привести не смогла.
Но что-то не так.
- Я часто разочаровываю женщин.
- Ты прекрасен, - совершенно серьезно заявила Наташка. От неожиданности Гонза сильно закашлялся и не успокаивался минут пять.
- Охренеть, как тебя клинит.
- Ты просто слаб.
- Еще лучше!
- Я знаю о тебе правду, - Наташка повернула голову и на миг прикрыла глаза от его дыхания. Такая изысканная ласка, легкое дыхание на раздраженной коже... - Я видела ее всего секунду, когда ты открыл дверь...
- Чего ты там видела...
Наташка как не слышала попытки ее перебить.
- Ты себя боишься и не отпускаешь. Той части, которая под вывеской 'Долг'. Она для тебя слишком тяжелая. Ты поэтому и меня боишься, потому что на самом деле ничем от меня не отличаешься, - прошептала она и наконец, отключилась.
14
Утро после 'телепатического общения с пещерными духами', а скорее после вызванных непонятным источником слуховых галлюцинаций оказалось совсем таким же, как с похмелья: чугунная тяжесть в ногах, едкое жжение в животе и пустая голова. Так сразу осознать вчерашнее и главное, свое собственное поведение оказалось невозможно. Наташка открыла глаза - потолок комнаты ничем не отличался от того зеленоватого, который высился над ее кроватью, разве что освещение непривычно яркое, совсем дневное.
