Прощение (СИ) - Шматченко Мария (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— Я еле дошёл сюда — всем было интересно, «кто автор». Мистер Морис и так, и эдак спрашивал, но я не сдался.
— Меня леди Фелиция тоже спрашивала, что взяла читать, когда мы с ней встретились у нашей гостиницы. И я тоже не сдалась!
— Я хочу тебе кое-что показать, только это секрет, — Адриан достал открытку из книги и протянул девушке: — Там есть роспись. Оказывается, она так выглядит.
— Ух, ты! В ней есть и что-то похожее на буквы, а я думала, это просто закорючка или рисунок, что хоть цветочек можно нарисовать.
— А я и представления не имел, что это такое, — сознался сподвижник по борьбе с неграмотностью.
— Нам надо себе тоже придумать.
Они видели друг в друге союзников по борьбе с собственной неграмотностью.
Вдруг кто-то постучал, и молодые люди, как по приказу, прижали к себе книги так, чтобы не видно было названий. В дверь зашёл Гарольд, а за ним Джеральд. Увидев последнего, Адриан и Мэрбл соскочили с диванчика, как испуганные зайцы.
— Радость моя, эта тварь хочет с тобой попрощаться, — сказал дедушка и, схватив «тварь», втащил в комнату и бросил «её» к ногам внука. — На колени!
— Отец… — сердце юноши вздрогнуло от жалости, и он хотел помочь папаше подняться с колен, как в этот момент Мэрбл взяла друга под руку.
— Отойдём на минуточку, — прошептала она.
Гарольд кивнул им и вышел за дверь, Джеральд поднялся с пола, а девушка и юноша отошли от него подальше.
— Давай книгу — я её пока подержу, чтоб никто не видел, — прошептала будущая жена Филиппа, и отец милорда их не слышал. — Не бойся его… Я буду вон за той дверью, — в комнате имелось два выхода, и девушка показала на противоположный, не на тот, в который они вошли, — и вы будьте к ней ближе, и если что, зови меня. Я никуда не уйду, а если что услышу, тут же позову Фила. Не бойся, мой братишка.
— Спасибо тебе большое, — и Адриан обнял названную сестру, будто бы собирался с духом, — Я пошёл.
— Удачи!
Она вышла, а Адриан обернулся к отцу.
— Как ты мог?! — Джеральд кинулся к нему. — Как ты мог меня предать?!
Его сын… Он стоял перед ним, отец вновь видел юношу вблизи… Прекраснее рассвета, величественный, но совсем негордый. Эти глаза, наполненные сочувствием и добротой… Но это был не тот раб, не та запуганная жертва, это был мученик, ангел прекрасный и великий в своём милосердии. Сэр Гарольд помог внуку. Пульс застучал в висках Джеральда, страшная, безумная ревность охватила душу. Его жизнь была погублена. И кем? Тем, кого он так ненавидел, кого проклинал всем, на чём свет стоит, его отцом. И он отнял у него сына, он, Гарольд, а ни Джерри в итоге спас Адриана. Ревность, зависть, ярость…
— Прости, я не смог спасти тебя. Я пытался совсем избавить тебя от наказания, но суд оказался сильнее меня и назначил каторгу, заменив ею пожизненное заключение, — сказал Адриан. — Он не позволил…
— Мне не нужны твои извинения, скотина! И твоя помощь мне, как унизительная милостыня! Ты навсегда останешься рабом, каким и вырос, всего лишь рабом! Может, ты и выглядишь, как принц, но в душе ты всё то же ничтожество!
Прекрасные глаза Адриана заблестели от слёз:
— Ты никогда не любил меня, папа… Всё это было лишь моей иллюзией…
— Не тебе решать, кого я любил, ублюдок! Ты обязан был терпеть, а ты вместо этого то Даррена, то Чарльза, то Фреда, и даже тех же Фила с Томасом себе находил, чтобы они облегчили твою участь, а я хотел, чтобы ты страдал, раз не знал, кто твой настоящий отец, раз мне не принадлежал! Раз я чувствовал боль, что у меня нет моего сына, значит, и ты должен был мучиться!
— Даррен — мой отец. С сэром Чарльзом и сэром Фредом я вёл себя вежливо. Что же, мне надо полагалось кидаться на них с оскорблениями? И я был им благодарен, но никогда не желал, чтобы они купили меня. А Фил и мистер Томас отнеслись с добром ко мне… Ты предлагаешь мне оставаться неблагодарной… «скотиной»?
Но тут внезапно распахнулась дверь.
— Так! Я тебя предупреждал ещё тогда на ранчо! — вскричал вдруг Фил, зашедший в комнату и услышавший последние слова дяди. На самом деле все эти оскорбления услышала из-за дверей Мэрбл и тут же позвала своего жениха, как и обещала.
«Ещё один защитничек!» — подумал Джеральд, и ревность переполнила его сердце.
— Правильно сделали эти Берти и Ларри, что совершили над тобой такое насилие! Так тебе и надо, предатель! Ты заслужил это «надругательство»! — и всё в зале, казалось, застыло от ужаса и затрепетало, из глаз Адриана хлынули слёзы, и бедняжка, задрожав, отпрянул назад.
— Что?! — в гневе вскричал Фил и бросился на дядю. — Ты не попадёшь в тюрьму, потому что я убью тебя за такое! Живодёр! Мерзавец! Злодей! — но мужчина оттолкнул племянника, тот не удержал равновесие и полетел в стену.
— Нет! — воскликнул Адриан и бросился к двоюродному брату, но отец схватил его за руку.
— Я ещё доберусь до тебя! — не унимался Джеральд. — Я вернусь и так тебя высеку, что мало не покажется! И никто мне в этом не помешает! У тебя ещё пополнится коллекция шрамов! Или знаешь, что? Я убью тебя: если не достался мне, так не достанешься никому! — вскричал он и замахнулся, чтобы ударить сына, как тут кто-то перехватил его руку…
Кто же? Фил? Или кто-то внезапно забежал в комнату? Нет, это был сам Адриан. От такой неожиданности Джеральд замер. «Почему он это сделал? — думал мужчина. — В первый раз в жизни постоял за себя. Зачем, ведь в глубине души оставаясь рабом, не имеет права? Он должен терпеть, когда его бьёт хозяин… Адриан… Адриан не раб, и никогда им не был… Это я держал его в рабстве, зная, что он свободный человек…». И тут до ненормального отца дошло! Только теперь и сейчас… Слишком поздно, увы! Уже ничего не изменить. Но лучше поздно, чем никогда…
Прежде чем причинить вред, Джеральду нужно было задуматься, сможет ли в последствии взять ответственность на себя и всё исправить? Но аристократ-злодей оказался слишком слаб. И потерял сына. Простит ли Адриан или нет, но его отцом в полном смысле этого слова мужчине уже, — увы! — не стать. Что же происходило с Его Светлостью в тот момент? Прекрасный молодой человек, земной ангел во плоти, стоял перед этим несчастным мерзавцем и являлся его чадом. Сейчас он так близко и в то же время уже далёк, уже не его сын. Им больше никогда не увидеться, и Джеральд понял, что сломал жизнь своему дитя, в первую очередь ему, а ни себе… Адриан страдал, а папаша раскаивался в том, что, причинив боль юноше, навредил себе лично. Требуя прощения и любви, Джеральда вовсе не волновало то, что с происходит с сыном…
Губы бедолаги задрожали, из глаз хлынули слезы… Он упал на колени перед юношей. Очнувшийся, Фил, который только что поднялся с пола и намеревался подбежать к дяде, чтобы побить его, застыл на месте.
— Сынок…. - рыдал Джерри, — сынок, я умоляю, прости меня… Ты мне не поверишь, я знаю… Слишком поздно… Но я раскаиваюсь… Только в эту секунду я понял это. Из-за своей мягкотелости потеряв тебя ещё тогда, когда ты был совсем маленьким, я отчаялся, я ненавидел сам себя за слабость… А потом не мог ничего с собой поделать, не знал, что со мной происходит, когда видел тебя рядом с другими мужчинами, годящимися тебе в отцы. Мне казалось, они хотят отнять тебя и сделать свои сыном. И ты… ты был таким красивым и добрым, но не моим сыном. Я не мог в открытую гордиться тобой…
Джеральд лежал перед юношей, обняв его за ноги, поливая слезами его дорогие туфли, целовал пол, на котором тот стоял, и молил сына о прощении. Только в этот момент, в последний момент, этот человек раскаялся по-настоящему, раскаялся в том, что причинил боль именно Адриану, и теперь каялся ни в поступках, которые причинили вред ему самому, а в боли, которую причинил. Ведь мы часто раскаиваемся в том, что не легли спать раньше и опоздали на работу, а ни в том, что этим опозданием могли кого-то подвести.
Сердце Адриана вздрогнуло от жалости, ему самому стало больно, почувствовав боль отца, и он тоже упал на колени, чтобы обнять нечастного и утешить.
