Одинокий некромант желает познакомиться (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
— Ее убили на берегу?
— Не уверен, — Мирослав Аристархович сыпанул в кастрюлю соли. — Теперь дождаться, когда закипит… понимаете, прилив, море… песок. Если следы и оставались, то все затерто. Но мне кажется, что на берегу убивать не очень удобно. Место открытое. Где у вас тут приправы?
Глеб развел руками. Из приправ он знал соль, которую прежде хранил в круглой банке, но теперь в банке лежало что-то мелкое и круглое, похожее на камешки. Мирослав Аристархович вытащил один, чтобы кинуть в кастрюлю. А на кухню сунулся было Миклош, но увидев чужака благоразумно убрался. Значит, и остальные скоро очнутся.
…надо бы в подвал спуститься, сменить Земляного, заодно пусть поговорит с этим вот… недоверчивым. Не то, чтобы Мирослав Аристархович словом ли, жестом позволил себе выразить сомнение в словах Глеба, но чувствовалось — проверит.
…и мальчишек.
И до Лазовицкого доберется.
Граница, стало быть… на границе наивные светлые мальчишки быстро теряют и наивность, и избыток света.
— Я почти уверен, что убили ее не там, — Глеб позволил себе сесть. Морковь он почистил, а о большем не просили. — Если вы утверждаете, что девушку пытали, то ее надо было где-то зафиксировать. Нас учат правильно вязать узлы, чтобы жертва не могла… уйти. Как учат причинять боль. Знаете, такой предмет, как «Теория и практика прямого воздействия».
— Случалось… присутствовать, — рот Мирослава Аристарховича дернулся. — Иногда… приходилось сопровождать мастера на ту сторону. Было подозрение, что затевается что-то крупное. Шаманы… и курганы… он говорил, что в степи много крови пролилось, что… это нестабильное место.
Глеб кивнул.
Как есть нестабильное. И от души посочувствовал тому мастеру, которому пришлось идти.
— Нам нужно было допросить… просто допросить… а он лучший.
И молчание.
Мирослав Аристархович нарушил его первым.
— Наши… двое потом о переводе попросили. А остальные… они его боялись больше, чем Бертыша, который… я вам рассказывал. Только с ним понятно, от ненависти свихнулся человек, а Мастер…
…удовольствия от чужой боли не получал.
Если бы получал, ему не позволили бы в Мастера вырасти. Произошел бы несчастный случай… неосторожное обращение… глубочайшие соболезнования…
Тьма сама по себе безумие.
Нельзя допускать к ней слабых. И Глебу предстоит следить.
…решать.
И надеяться, что он не ошибется в своем решении.
Печати опять заныли.
— Так что да, я уверен, что попадись девушка кому из… ваших, она умирала бы гораздо дольше. А следы… следов на теле хватает, да… а связывали ее шелковыми лентами.
— Интересный выбор.
Вооружившись дырявой штукой на длинной ручке, Мирослав Аристархович склонился над кастрюлей.
— Почему? — спросил он, пытаясь этой штукой что-то выловить.
— У вас дома есть шелковые ленты?
— Нет.
— И у меня нет.
— А…
— Есть заговоренные шнурки. Бычья кожа особой выделки, укрепленная заговорами. Способна удержать и бешеного перевертня, если что. А шелк — это красиво, но скользко. И нефункционально. Шнурки помыл и все, а ленту поди-ка отстирай от крови.
Мирослав Аристархович постучал штукой о край раковины, стряхивая клочья серой пены. А варево весело булькало. В него отправилась картошка и две банки тушенки, которые полицейский вытащил из шкафа. Тотчас запахло мясом.
— То есть…
— Ленты он купил заранее. Или девушке принадлежали?
— Нет.
— Хорошие хоть?
— Шелковые.
— Шелк бывает разным…
Мирослав Аристархович вздохнул и прикрыл кастрюлю крышкой.
— Вы все еще хотите взглянуть на тело?
Глава 16
Глава 16
…наверное, стоило встать и уйти.
Но Анна сидела.
Она смотрела в узкое окно, стараясь отрешиться от голосов за ширмой, тем более что речь шла о каких-то девчачьих глупостях, которые совершенно точно Анны не касались.
— …а еще эта ерунда с балом…
— …и он, представляешь, говорит мне…
— …нет, такое уже давно не носят. В столице во всяком случае. Сейчас в моде прямой силуэт, но, если хочешь знать мое мнение, то идет он далеко не всем…
Эти разговоры были пустыми, но Анна почему-то продолжала вслушиваться в них.
— …три дома… переговоры идут… папенька намерен с ним побеседовать…
— …пояс должен быть узким, потому что широкий…
— …а я ему…
В какой-то момент она поняла, что ведет себя по меньшей мере глупо. И поднялась, оперлась на трость, потому что проклятье ожило, одарив жгучей болью. Впрочем, та развеялась, стоило сделать шаг. И еще один… и мимо…
Голоса смолкли.
И Анна кожей ощутила взгляды. Настороженные.
Удивленные.
И…
— Вы? — с явным раздражением произнесла Татьяна. — Что вы здесь делаете?
— Кофе пью, — Анна улыбнулась. — Правда, кофе здесь не сказать, чтобы хорош, но его почти нигде не умеют готовить правильно.
Девицы переглянулись.
Фыркнули.
— А вот «Шварцвальд» получился отличный. И действительно вишня свежая… рекомендую.
Она слегка наклонила голову и двинулась прочь, думая лишь о том, чтобы не зацепиться тростью за столик. Или стул. Или… чьи-то ноги? Как здесь тесно.
Людно.
И…
Она добралась до двери и толкнула ее, вдохнув раскаленный солнцем воздух. Хорошо… почти чудесно.
— Анна, — Ольга выскочила следом и подхватила под руку. — Анна, вы нормально себя чувствуете? Простите, как-то неловко получилось… вам помочь?
— Не стоит.
Ее рука была теплой.
— Вы замерзли!
— Сейчас согреюсь.
Раздражение, поднявшееся было, улеглось. Замерзла? Нет, скорее сейчас у Анны появилось ощущение, что она вот-вот вспыхнет.
Жарко.
Горел асфальт.
Дрожало над ним марево раскаленного воздуха. И ни зонтики, ни разреженные кроны деревьев не способны были защитить от жара.
— Вижу, вы познакомились…
— Мы и до того знакомы были, — Ольга слегка пожала плечами. — Светкин отец — матушкин старинный знакомый, а теперь у них какие-то совместные дела. Это он предложил купить дом, пока цена низкая…
Она шла рядом.
Медленно.
Подстраиваясь под шаг самой Анны.
— Мама, правда, хотела другой, который рядом с вашим, но ее опередили. А вы знаете, что ваш сосед…
— Мастер Смерти. Знаю. И его коллега тоже. И… их ученики. Будущие. В смысле, будущие Мастера…
— И вас не пугает?
— Нет.
— Хорошо, — Ольга взмахнула веером. — Здесь невыносимо жарко… я устала от этих суеверий, честное слово. У меня дедушка был Мастером. Добрейшей души человек. Мне его очень не хватает. Вас подвезти?
— Не стоит, я на своем, — Анна остановилась у монстра, который не стал ни менее огромным, ни менее сияющим. И пусть лак несколько запылился, но смотрелось чудовище внушительно. Около него собралась стайка мальчишек, впрочем, державшихся в отдалении.
Появление Анны они встретили дружным свистом.
— Так это… ваш?
— Мой.
— И… откуда?
— Подарок.
Ольга провела пальчиком по капоту.
— Он, наверное, очень вас любит…
— Кто? А… нет, скорее чувствует себя виноватым.
— Я с вами! — воскликнула Ольга, забираясь на пассажирское сиденье.
— А ваш…
— Велю кому-нибудь, чтобы забрали, — она махнула рукой. — Сестры… я о таком и не мечтаю. Матушка все равно не купит… вот, скажите, разве справедливо? Почему Олегу все можно, а мне… но ничего, еще пару лет и свобода…
Странным образом эта девушка при всей ее болтливости не злила.
— Какая?
— Обыкновенная. Папа меня любил… то есть, он и Олега не обижал, хотя… впрочем, не важно. Главное, он знал, что у меня с мамой отношения сложные. Нет, вы не подумайте, мы, конечно, часто ссоримся, но это же не имеет значения, верно? Все ссорятся. Только она думает, что главное мне — замуж выйти. А я не хочу… кому в современной жизни нужен этот замуж? Так вот, папа оставил завещание… какой мягкий ход.
Анна вела аккуратно.
Мальчишки бежали за мотором, свистя и подпрыгивая. Шарахнулась в сторону неказистого вида лошаденка, за что и была обругана.
