Между Призраком и Зверем - Сурикова Марьяна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Нежная волна благодарности заставила открыть глаза и взглянуть на Кериаса, прошептав ему: «Спасибо».
Взгляд дознавателя потеплел в ответ, а легкая улыбка скользнула по губам:
– Пользуйся, Мышка.
Он внезапно расцепил наши ладони и выпрямился.
– А почему…, - я закусила губу и оборвала вопрос на полуслове.
– Что почему?
– Ерунда.
– Неужели я снова вижу румянец смущения на белоснежных щечках? Признаться, ты напугала меня, Мышка. Показалось, за эту ночь ты обратилась в ледяную статую. Я так обидел тебя вчера?
Воспоминания о собственных домогательствах внезапно нахлынули на меня, заставив покраснеть до корней волос.
– Нет, не обидели, – невнятно проговорила и опустила глаза.
– А о чем ты хотела спросить? Ведь я вижу, как твой любопытный носик слегка удлинился.
– Он не удлиняется! – я схватилась за нос и возмущенно посмотрела на смеющегося дознавателя, разом забыв о смущении.
– Удлиняется.
– Нет!
– Да!
– Ну знаете! Я хотела спросить, почему когда прикасаюсь, чувствую тепло, а когда целую, вместе с ним накатывает ещё и эйфория?
Вот сказала со злости и снова смутилась, а все из-за взгляда Кериаса, который вдруг стал обжигающим и таким пристальным, что ощущался кожей, точно легкая щекотка.
– Потому что за раз можешь взять гораздо больше, – несмотря на выражение глаз, совершенно спокойно пояснил дознаватель.
– Аа, кхм, спасибо.
– Или потому что без ума от меня, – невозмутимо добавил Кериас.
– А?
– Эйфория, – словно смакуя, произнёс мужчина, – при поцелуях, – мурлыкнул он, – все сходится.
– Эй! – запротестовала я и хотела уже вступать в спор, когда была остановлена вкрадчивым: «Проверим?»
Это просто невозможно! Как он сам справляется с подобными перепадами настроения? От злости и раздражения прийти в хорошее расположение духа, дразнить меня и вовсю веселиться? Но я-то еще не лишилась здравомыслия, чтобы начать проверять, поэтому весьма решительно покачала головой.
– А я уже приготовился, – хитро улыбнулся Зверь.
– Проверки всегда плохо заканчиваются.
– Что ж, – пожал плечами дознаватель, – я предложил ради тебя, Мышка. Теперь будешь умирать от любопытства, думать все время, в силе дело или в чем-то ином, а бывает ли другая реакция на поцелуи и…
– Вы говорили, я не умею целоваться! – оборвала его на полуслове, всерьез начиная опасаться, что меня сейчас заболтают и склонят к экспериментам.
– Ты очень быстро учишься, – нашелся с ответом Кериас, – целуешься все искуснее и искуснее.
И пощекотал меня за ушком.
– М-милорд! У нас договор, о котором вы постоянно забываете и письменный экземпляр которого я до сих пор не получила, а еще я… есть хочу!
– Ты права, Мышка, – вкрадчивый шепот над самым ухом заставил вздрогнуть, а дверь в столовую вдруг сама распахнулась, и в комнату, в буквальном смысле слова, внесло очумевшего повара.
– Где еда для леди? – очень строго спросил Зверь.
Повар так и замер, переводя круглые глаза с меня на дознавателя, в руке его был зажат половник, с которого на рукав слуги капало что-то густое и белое.
– А, эм, там.
– Все еще на кухне?
– Уу… гу.
– Подать немедленно! – рявкнул Кериас. Даже я на стуле подпрыгнула, а повар от испуга впечатался спиной в стену, икнул, попятился и снова икнул, поклонился, икнул, исчез.
– Распоясались, – строгим голосом и с трудом сдерживая смех, подытожил Кериас, – моя возлюбленная оголодала и совершенно неспособна на эксперименты.
А дальше он, насвистывая, отправился к двери, где обернулся, послал мне воздушный поцелуй и, сказав: «До встречи, леди», – исчез из поля зрения.
Не удержавшись, я подскочила со стула и подбежала к окну, чтобы понаблюдать, как он выходит на крыльцо и, взмахом руки отослав прочь уже поданный экипаж, удаляется по подъездной дороге и скрывается за воротами.
– Он меня с ума сведет, – подвела итог этого безумного разговора и поспешно обернулась, когда с громким: «Ваш обед, госпожа!» – в комнату вкатили тележку, уставленную таким количеством еды, что хватило бы накормить не одну голодную девушку, а целый полк королевских дознавателей.
Стоит отметить, с момента нашей первой встречи, начавшейся очень неординарно, отношения со Зверем по-прежнему складывались весьма странно и мало походили на чисто деловые, оформленные ни много ни мало настоящим официальным договором. Его, кстати, доставили в тот же день. Когда я развязала бечевку и вынула документ из плотной бумаги, то заметила, что он уже заверен и подписан одной стороной.
И вот я сидела за бюро орехового дерева в совершенно пустой библиотеке фамильного особняка и вновь перечитывала наше соглашение. Казалось бы, я по всем правилам играла роль любовницы на людях и даже несколько раз назвала дознавателя дорогим Кериасом, а он как будто и не злоупотреблял своим положением, хоть и дождался от меня обвинений в нарушении договорных пунктов. Однако, как было оговорено заранее, при особых обстоятельствах (если исходить из анализа ситуаций, особые обстоятельства возникали постоянно), Кериас вполне мог меня трогать, лапать, обнимать и почти ничего не нарушал.
Если говорить честно, то в отличие от начала нашего знакомства, сейчас мне все реже хотелось называть его Зверем. И пускай определенная озверелость в Кериасе присутствовала, но настоящей жестокости по отношению ко мне он не проявил ни разу. Хотя, полагаю, мог быть очень страшным с кем-то другим, равным ему по силе. Я даже начинала привыкать к своеобразному характеру дознавателя, пусть и не слишком уравновешенному. Радовал тот факт, что несмотря на обвинения в сумасшествии, мужчина пока ни разу не сорвался окончательно. Не знаю, соблюдал ли он таким образом нашу договоренность или хранил привлекательность приманки для Призрака, но найти веских причин для разрыва соглашения я не могла.
Порассуждав подобным образом, собралась уже поставить свою подпись и на миг замерла, увидев дату. Договор действовал месяц, по истечении которого я получала денежное вознаграждение, собственное жилье и номинальную свободу. Конечно, формулировка была несколько иной, но я вдруг усомнилась, что действительно верну утраченную самостоятельность. Ведь обязательства по моей защите Кериас снимал непосредственно перед выбором фаворитки императора, и либо так совпало, либо дальше я могла отправляться прямиком в покои владыки.
Рука замерла над листом, и расписаться я не отважилась. Решила дождаться вечера и поговорить с Кериасом на эту тему откровенно.
Однако к вечеру дознаватель не вернулся. Не пришел он и ночью, утром следующего дня и даже к обеду. Я то и дело подбегала к окну и смотрела на подъездную аллею, спрашивала горничную и слуг, но никто не объяснил мне задержки хозяина, никто не упомянул особых распоряжений, отданных на предмет длительного отсутствия. Кериас совершенно точно намеревался вернуться еще вчера. Но где он тогда? Неужели показанное Призраком будущее уже произошло? То есть кузены повздорили из-за меня, и император заключил дознавателя под стражу на трое суток? Ведь именно такой промежуток времени был озвучен.
Я не знала, что и думать, но только во дворец отправиться не могла. А все потому, что Кериас слово решить проблему с владыкой сдержал. То ли его замечание относительно остаточного следа оказало свое влияние, и император решил поостеречься, пока не пойман Призрак, то ли сорвал всю ярость на кузене и немного успокоился, однако на личные аудиенции, а также балы, прогулки, обеды и прочее меня больше не звали. Возможно, Кериас даже нарочно довел брата до бешенства и сам подставился под удар, поскольку так вернее всего было уладить проблему с уязвленным самолюбием. Отправляться в таком случае во дворец одной было сродни сумасшествию. Однако без присутствия Зверя рядом я чувствовала себя незащищенной и беспрестанно нервничала.
Когда в очередной раз подошла к окну, то тут же подскочила на месте, а потом рванула к шкафу и, схватив первый попавшийся платок, набросила его на плечи и сбежала вниз. На крыльце я замерла и терпеливо дожидалась, пока подъедет простая черная карета. Однако когда она остановилась, меня ждало полнейшее разочарование.
