Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия (СИ) - Кручко Алёна (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
А в политику больше — ни ногой, ни за какие деньги! Леони Паллен умел извлекать уроки из собственных ошибок. Один раз его использовали, как полного простофилю, ради чужих амбиций, — хватит. Второй раз он в эти сети не попадется. Пусть господа маги ищут других дураков.
Спроси кто начальника королевской полиции, с кем хуже иметь дело, с дураками или трусами, он бы затруднился с ответом. Фенно-Дераль не любил ни тех, ни других, хотя использовать в своих целях не стеснялся. Но в расследовании полагаться на их показания приходилось с оглядкой, по десять раз сопоставляя и перепроверяя.
Перетт фор Шоррентен оказался втройне тяжелым случаем: и дурак, и трус, да еще и с аристократическим гонором. Разумеется, против неограниченных полномочий начальника королевской полиции его гонор не стоил и тухлого яйца, но картину происшествия искажал изрядно. Как дурак, фор Шоррентен не замечал очевидного, зато выдавал за непреложную истину собственные фантазии. Как трус, пытался угадать, что, собственно, хотят от него услышать, и готов был оговорить любого и дать любые показания, лишь бы самому остаться в стороне. А как аристократ с гонором, не привык всерьез присматриваться к окружающим, если те были ниже его по положению. В итоге толку от его показаний было, как с козла молока. Из трех десятков имен, названных фор Шоррентеном, интереса для следствия скорей всего не представлял никто — учитывая нездоровый азарт, с которым тот обливал грязью всех подряд, усердно обеляя себя. Но все же Фенно-Дераль отправил людей проверить каждого. А Шоррентена, припугнув как следует, отпустил под магически заверенную клятву о невыезде из столицы. И, разумеется, приставил к нему опытных соглядатаев. Оставалось надеяться на то, что таинственные заговорщики выйдут на это позорное недоразумение сами, избавив полицию от трудов по их поиску.
Сам же Фенно-Дераль попытался выйти на след с другого конца. Искать следы магии на Дубовом острове было, спустя столько времени, бесполезно, однако организовать поиск раненого мага — дело не столь уж сложное. Судя по рассказу капитана, маг этот — менталист уровня магистра, но сила менталиста совсем не обязательно сочетается с умением лекаря. Хотя то и то — воздействие на человека, принцип все же разный, и достичь высот в обеих этих областях мало кому удается. Так что, скорее всего, маг заблокировал боль и кое-как остановил кровь, чтобы суметь уйти с острова и добраться до лекаря. А лекари обязаны сотрудничать с полицией и немедленно докладывать обо всех сомнительных с точки зрения закона случаях. И раз об этом не доложили, вероятных вариантов всего три. Либо маг получил помощь от коллеги, связав его цеховой солидарностью или собственным более высоким положением в гильдии. Либо у него есть связи в криминальной среде, и он обратился к подпольному целителю. Либо, что самое вероятное, он ринулся к первому попавшемуся лекарю, а потом заставил его забыть о подозрительном пациенте.
Следовательно, первым делом нужно опросить соседей и домочадцев тех лекарей, которые живут поблизости от места происшествия. При наличии хотя бы двух-трех опытных оперативников — дел на пару часов.
Разумеется, Фенно-Дераль оказался прав в своих предположениях, и выяснилось это в точности через те самые два часа, которые он отвел на поиски. Что ни говорите, господа, а опыт есть опыт. Искомый лекарь обнаружился в храмовом приюте для сирот, в двух кварталах от переправы на Дубовый остров. Сам он был уверен, что в день, интересовавший господина полицейского, его после обеда сморил нежданный сон. Однако воспитанники приюта, как и положено шустрым глазастым мальчишкам, рассмотрели посетителя во всех деталях. Что ни говори, не каждый день бедным сиротам доводится видеть белый балахон менталиста, а почтения к магам у них не больше, чем у любого обделенного судьбой бедняка. Так что господину полицейскому стоило только намекнуть, что с белобалахонником дело нечисто — и мальчишки выложили ему все, что смогли разглядеть и подслушать. Описали до малейшей мелочи. Пулевое ранение в левую ногу, острый нос, бородавку на щеке, козлиную редкую бородку цвета прелой соломы, тощую сутулую фигуру ростом заметно ниже среднего, а заодно манеру ругаться, поминая согрешившую под святым древом бабулю благородного Реннара фор Гронтеша такими словами, что оный Реннар, услыхав такое, накрошил бы в лапшу любого.
Фенно-Дераль хищно улыбнулся, выслушав доклад. Найти мага по таким приметам — проще некуда. А уж прижать как следует, имея на руках столько фактов, и вовсе раз плюнуть. Лишь бы не оказалось, что мерзавец успел покинуть столицу, тогда поиски могут затянуться. Черт бы побрал Ларка с Реннаром, двух безответственных олухов! Что им стоило сразу заявить о покушении? Или они и в самом деле даже не поняли, что это было покушение? Бывают же на свете остолопы…
А чтобы господа магистры не вздумали заступаться за коллегу, когда того придут арестовывать, самое время прогуляться во дворец. Его величество не оставит без внимания подробности покушения на любимого внука. Заодно и внуку перепадет за неуместную скрытность. В другой раз, случись что подозрительное, глядишь, сразу подключит к делу полицию, вместо того чтобы скрытничать и тянуть кота за хвост.
Фенно-Дераль встал, потянулся, хрустнув уставшей от долгой неподвижности шеей. Подошел к окну. День едва начал клониться к вечеру, но зарядивший с утра ливень как будто прикрыл его мрачной серой занавесью, сгустил сумерки так, что казалось — вот-вот на город упадет ночь. Косые струи ливня бились в двойной оконный переплет, заставляя дребезжать стекла. Не слишком подходящая погода для прогулок, но дела не ждут.
Он вызвал дежурного и велел закладывать экипаж.
Косые струи ливня бились в двойной оконный переплет, заставляя дребезжать стекла. Низкое серое небо и пелена дождя превращали день в ранний хмурый вечер. Наверное, именно из-за мрачной погоды теплый неяркий свет масляных ламп казался особенно уютным. Лампы кидали медовые отблески на паркет, полумрак скрадывал стены, делая и без того немаленький гостевой зал еще больше. Тетушка Гелли сидела в кресле под лампой: темно-синее домашнее платье, крохотные пяльцы в руках, у ног — корзинка с нитками.
Женя подошла к окну, провела пальцами по стеклу.
— Не люблю осенние дожди.
— Да, погода сегодня не для прогулок, — вздохнула тетушка. — Ну ничего, пройтись по лавочкам в свое удовольствие мы еще успеем. А пока учись. Вижу, вижу, что тебе надоело, — тетушка негромко рассмеялась, — но такая милая барышня должна уметь подать себя с первого взгляда. Голову подними, деточка, подбородок выше. И не делай такое жалобное лицо, улыбнись!
Женя задрала подбородок и выдавила улыбку. Ей было неловко, неудобно и стыдно, куда уж улыбаться.
Она уже битый час расхаживала туда-сюда, путаясь в подоле пышного платья, то и дело наступая на ушитую кружевами нижнюю юбку, не зная, куда девать руки. Почему-то она думала, что такие юбки вполне нормально слегка приподнять при ходьбе, но оказалось — наоборот. Признак не то чтобы дурных манер, а скорее их полного отсутствия. Как выразилась тетушка, «такого даже горничные себе не позволяют».
Легкие домашние туфельки скользили по натертому до блеска полу, хотелось плюнуть на приличия, разогнаться и проехаться, как по накатанному льду зимой. Интересно вот только, как здешние дамы ухитряются танцевать на таком полу и не падать?
А тетушка сидела в своем кресле и отпускала замечания: «Спину ровней, плечи развернуть, шаг короче, деточка, и руками не маши туда-сюда, ты не солдат на плацу! Ты молодая красивая барышня, знай себе цену и не стесняйся это показать».
— Я вижу, вы не скучаете, милые дамы? — вошел граф, внимательно оглядел Женю, кивнул одобрительно.
«Уж лучше бы скучали», — подумала Женя. Хотя вслух, разумеется, не призналась.
— А ты хотел нас чем-то развлечь, дорогой братец? — тетушка встала, бросила быстрый недовольный взгляд за окно.
