Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Кроме денег казначей привез мне грамотку. Великий князь слов на ветер не бросает, и стала я теперь задним числом столбовою дворянкой. Я когда прочитала грамотку-то, смех сдержать не могла.
— Не вижу ничего смешного, — поджал губы казначей, похожий на старую ворону. Весь в черном, голова седая, а нос, как клюв, огромный.
Мы сидели в гостиной в нашем доме. Светозар предлагал гостю поселиться у него, обещал выделить покои, но казначей, недовольно сверкнув глазами, высокопарно ответил, что он сюда работать приехал, а не в покоях разлеживаться. И собирается прямо сегодня вечером изучить всю мою отчетность, и в случае необходимости задать вопросы. И он не будет усложнять себе жизнь, бегая от одного дома к другому.
— Простите, — улыбнулась я. Мне с этим казначеем еще работать. Нельзя ссориться с человеком, от которого зависит, когда ты получишь оплату за товар: прямо сейчас или скоро. — Я просто сказку вспомнила, про золотую рыбку. Очень уж все похоже получается…
— Сказку? Про золотую рыбку? Никогда не слышал, — пробормотал казначей. А потом на секунду замер и заговорил. — Сударыня Василиса, не соблаговолите ли вы, после завершения всех дел поведать мне эту сказку про золотую рыбку.
Оказалось, казначей страстный поклонник сказок. Он собирает их всю свою жизнь и с радостью пополнит свою коллекцию.
— Не обязательно ждать завершения всех дел, — улыбнулась я, — я могу рассказать вам сказку во время ужина. — Казначей довольно кивнул, а я продолжила, — к тому же. Я знаю очень много сказок, которых вы никогда не слышали. — и пояснила на недоуменный взгляд казначея, — мой папа был купцом, мотался по множеству стран, а я тоже любила сказки.
— Что же, — ворон улыбнулся, — я буду рад их услышать. А вы помните, откуда какую сказку привез ваш отец?
— К сожалению нет, — рассмеялась я, — я была слишком мала, чтобы интересоваться их происхождением.
Казначей еще не понимал, но теперь мы с ним будем лучшими друзьями, потому что я знаю чем купить этого старого и очень скупого, как сказал Златослав, хрыча…
— Скажите, сударь, — обратилась я к нему, — а как вы смотрите на то, чтобы напечатать ваши сказки на бумаге?
А что? Книгопечатание — хороший бизнес. Тем более бумага своя будет.
С казначеем через несколько дней мы расстались лучшими друзьями. Я каждый день развлекала его сказками моего мира. Начала с «Золотой рыбки», потом вспомнила про «Колобка», «Репку» и «Курочку Рябу», а в последний вечер коварно и продуманно поведала ему о «1001 ночи». Бедный старикан чуть не плакал, когда уезжал. И взял с меня клятвенное обещание, что при каждой встрече я буду рассказывать ему новую сказку. Он будет их записывать, а когда наберется достаточно, мы выпустим книгу.
А чтобы задержек не случилось, он обещал всеми силами способствовать развитию бумажного дела. Или как мы написали в документах для пущей солидности — бумажной мануфактуры. Слово для местных было незнакомо, но казначею очень понравилось, как оно звучит.
20
Денег у меня теперь стало много. Златослав, посмеиваясь над моими планами, согласился вложить их часть в наш с ним семейный бизнес — в производство корпусной мебели. Оказалось, что в этом мире даже доски делают не по человечески: раскалывают бревно вдоль, потом долго строгают, чтобы получилась ровная доска. Стружки при этом остается столько, что мне хватит на десять мануфактур. Если я смогу превратить мусор в мебель, то покупатели я меня найдутся.
И работа закипела.
Светозар, которого в здравом размышлении я взяла в долю, отдав одну треть мебельной мануфактуры, старался не за страх, а за совесть. Рабочие прототипы шредеров были готовы уже к середине осени, а с первым снегом мы торжественно открыли сразу два полностью укомплектованных оборудованием мануфактуры: бумажную и мебельную.
Статистические данные по количеству тряпья и древесного мусора в городских отходах у меня уже были, поэтому я могла рассчитать необходимую производительность мануфактур довольно четко.
А еще мне все таки пришлось заключить с мастерскими договора на покупку у них лоскутов и древесной стружки. Потому что зимой все это легко сгорало в печи, и вместо того, чтобы платить мне за вывоз мусора, они его просто сжигали. Но зато они были так удивлены, что я хочу купить у них мусор, что продали его мне за копейки. А я не будь дурой, закрепила цену в договорах аж на пять лет с возможностью автоматической пролонгации. А что? Здесь пока всяких Рос…надзоров нет, никто и слова против не скажет. Правда, здесь, вообще, ничего нет. И если мастер решит наплевать на договор, я максимум что могу — пожаловаться Светозару. А уж тот грозно сведет брови, и поигрывая топориком, спросит у наглеца: «Что за дела?»
Мануфактуры заработали. В обеих мануфактурах работали мои бомжики. Рабочих хватало с лихвой, к нам в работный дом, прослышав о сытной жизни, понаехало бродяг со всей страны. Кто-то не прижился и ушел дальше, но большинство с удовольствием включались в работу.
Я даже как-то не сразу заметила, что бомжиков стало гораздо больше, чем может вместить в себя наша ночлежка при храме… А когда заметила и задала вопрос бабке Пашке, она долго смеялась.
За лето бабка Паша отъелась и превратилась в здоровую и здоровенную старуху, которая славилась тяжелой рукой и весьма тяжелым нравом. Говорят, ее боялись даже городские ночные хмыри, и она останавливала самые жестокие драки на торгу щелчком пальцев.
— Василиса, — по старой памяти бабка говорила мне ты и называла по имени, хотя все остальные давно присовокупляли к нему вежливое «сударыня». Но я не возмущала… ну, его… здоровее будешь. — Неужто ты думала, что бомжики до сих пор в ночлежке живут? Да у нас почитай свой околоток в городе есть, где раньше нищие обитали. Его сейчас бомжатским зовут. Не слышала что ли?
— Слышала, баб Паш, — кивнула я, — но думала, его так и называют потому, что там нищие обитают.
— Ох, девка, — она покачала головой, — уж замуж почти вышла, а ума не набралась. Да разве ж кто бомжиков-то нищими назовет? Ты смотри наших так не оскорби. Бомжики — уважаемые люди, своим трудом деньгу зарабатывают, хозяева рачительные, любую мелочь к делу пристроят, и люди обеспеченные. Ерофея нашего помнишь? — бабка сделала паузу, внимательно вглядываясь мне в лицо. Ерофея я помнила. Это вместо него меня хотели на грязные работы приставить, когда я только появилась. И я кивнула. — Так вот, женился недавно. Вдовушку из местных взял. Дом построить мы ему помогли в нашем околотке, небольшой, но все же. Уважаемый бомжик теперь наш Ерофей, бригадой уборщиков руководит.
Я была удивлена и даже шокирована. И когда это они все успели? Я-то думала бомжики у нас бомжики… ну, видела же их: снуют себе то тут, то там, в чистых, но стареньких одеждах, а к лицам-то и не приглядывалась. Да, по документам их с каждым днем все больше становилось. Но я-то думала они все так же… при храме…
— Баб Паш, — я сглотнула слюну, — а много ли домов у бомжиков в околотке нашем?
Бабка на секунду задумалась:
— Да, почитай вторую улицу уже достраиваем, — кивнула степенно, — на первой полтора десятка домов и на второй почти столько…
Вот тут я просто обалдела. Это что же получается, пока я прусь от собственной важности, считая, что помогаю несчастным бомжикам, кто-то делает это лучше меня?
— А откуда бомжики деньги берут, чтоб дома строить?
— Василиса, — расхохоталась бабка, — так ты же сама зарплату людям положила. Вот за деньгу они и стараются. А тут еще святоша наш, благослови его Боже, — перекрестилась она, — помощь стал оказывать от храма, на строительство дома. Берешь деньгу сейчас, а потом каждый месяц часть зарплаты отдаешь. Социальная ипотека называется. Не слышала что ль?
Бабка Пашка снисходительно посмотрела на меня.
— Слышала, — ответила я, чувствуя желание прибить недомужа. Потому что вспомнила, как еще в середине лета рассказала ему про ипотеку. Была у меня идея банк открыть и кредиты выдавать. Его тогда возмутило, что люди будут вынуждены оплачивать за жилье в два раза больше его стоимости, и при этом оно фактически им еще принадлежать не будет. И я сказала, что есть льготная, социальная ипотека, когда часть банковских процентов государство берет на себя, потому как государство обязано помогать тем, кто сам не может вылезти из нищеты.
