Хозяйка графских развалин (СИ) - Черная Мстислава (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt, .fb2) 📗
Боли почему-то нет, хотя по виду ран болеть должно.
Целительница, выдав новую порцию ругательств, направляет на жёлтого попугая новую порцию усыпляющей магии. Он шарахается, врезается в полог, запутывается, но справляется быстрее, чем целительница успевает его достать, и вываливается в коридор.
Амела бросается следом. Я — за ней. Зачем — не знаю. Порыв гаснет, словно батарейка села, и я приваливаюсь плечом к Гарету, потому что глаза закрываются.
Попугай уцепился когтями за полог, висит на пологе вниз головой. Слеза по-прежнему в клюве.
Увидев нас, попугай ловко переворачивается головой вверх, хвостом вниз.
— Нет, — шепчет целительница.
— Карр, — раздаётся вялое ворчание красного попугая.
Между тем жёлтый перехватывает слезу когтями и, ехидно покосившись на нас, проглатывает, как какой-то орешек. Глоть, и нет драгоценной слезы.
— Зараза, — выдыхаю я. Сожрал мои деньги! Большие деньги…
— Карр! — отвечает попугай с легко читаемым торжеством и самодовольством.
Амела опускает руку. Воевать с попугаем дальше никакого смысла. Она напоследок выдыхает пару ругательств и возвращается в комнату. Мы с Гаретом тоже. Снаружи остаются только двое караульных, и я невольно задаюсь вопросом, почему они не вмешались и не отобрали у попугая слезу. Не имели права трогать священную птицу или профессионализм хромает?
Жётый попугай впархивает в помещение как ни в чём не бывало и первым занимает голубую подушку, а уже очухавшийся, но всё ещё неуверенно держащийся на ногах красный оборачивается к целительнице и начинает на неё яростно каркать, аж надрываясь. Мне чудится, что он чуть ли не дурой её обзывает. Игра воображения, наверняка.
Сонливость окончательно отпускает — эффект от усыпляющих чар выветрился. Царапины начинают нещадно болеть. Я провожу по шее и заодно поддёргиваю обрывки ткани. Платье жаль.
Появляется господыня:
— Что здесь произошло?!
— Карр! — жалобно отвечает красный.
Целительница тоже собирается что-то сказать, но я опережаю:
— Жёлтая птица съела мою слезу солнца, господыня Имили Оти.
— Господыня Имили Оти, — Гарет несмотря на демонстративное игнорирование, обращается к демонице напрямую. — Моей супруге требуется помощь. Птица ранила графиню, когда отнимала слезу.
Господыня бросает на меня взгляд лишь мельком:
— Амела, будьте любезны, помогите леди Даниэлле, — она подхватывает красного попугая на руки, и тот как по волшебству перестаёт кричать, но продолжает ворчать и ругаться на своём птичьем языке.
— Карр, — высказывается жёлтый попугай и кокетливо выгибает шею. Он повернулся к нам левой стороной, видно только один глаз, и на долю мгновения кажется, что в глубине чёрного зрачка вспыхивает золотая искра. Хотя почему кажется. Точь-в-точь такая искра “жила” в слезе.
Господыня, нянча жалующегося красного попугая, с укором смотрит на жёлтого, но тот лишь пушит перья и откровенно красуется, причём, как мне кажется, не перед ней, а передо мной. Насколько уместно потребовать объяснений? Требовать мне никто не запретит — толку?
Меня отвлекает целительница. Амела подходит ко мне, осматривает борозды, после чего скрывается за одним из пологов.
— Церемонию придётся изменить, — выдыхает господыня.
Жёлтый попугай удостаивается гневного взгляда, и господыня, круто развернувшись, уходит, продолжая обнимать красную птицу.
Задавать вопросы бесполезно. А ведь их всё больше. У меня было две слезы. Почему красный не охотится за второй?
— Карр, — высказывается жёлтый, он перепархивает мне на плечо, и в этот раз цепляется за меня нарочито деликатно, добавляя уже с виновато-извиняющейся интонацией. — Карр.
— Леди, присядьте, пожалуйста, — возвращается Амена, неся в руках закрытую коробочку и непрозрачный флакон. — Простите, я не могу заживить раны, нанесённые священной птицей, только обработать.
— Понимаю, — соглашаюсь я. — Я надеюсь, хотя бы с порванным платьем проблему решить можно?
Целительница задумывается.
Только ответ выдаёт не совсем тот, который я жду:
— Леди, я подготовлю вас к церемонии. Храм для вас будет открыт через час.
Глава 29
Что?
Амела достаёт из коробки что-то похожее на пуховку пудры, щедро смачивает снадобьем из бутылочки и проводит по моим царапинам сверху вниз, стирает излишки крови, а свежевыступившая под действием зелья быстро сворачивается и образует корочку.
После чего целительница просто скрывается в неизвестности.
— Карр, — напоминает о себе попугай.
— Вот зачем ты сожрал слезу? — спрашиваю я у птицы, не особенно рассчитывая на ответ.
— Карра!
— Сожрала? Ты девочка?
— Карр.
— Это не отменяет факта воровства!
— Крр, — вздыхает она, не мы такие, жизнь такая.
У меня много вопросов к тому, как в целом проходит обещение. Если я иномирянка и памяти Даниэллы мне не досталось — простейшие вещи, которые я помню о своём мире в этом вызывают у меня сплошь белые пятна и чёрные дыры — то как я понимаю речь? Допустим, речь я получила при перерождении. Но как Гарет понимает демонов?! Я уверена, что слышу два разных языка.
Если я сейчас ещё и птичий вдруг освою…
Целительница возвращается не одна. С ней давешний парнишка-слуга, таскавший нам подушки, шестёрка воинов, три незнакомых демоницы, по нарядам которых их статус не определить.
Для небольшого помещения целая толпа — сразу становится тесно.
— Леди Даниэлла, прошу за мной, — одна из девушек обозначает лёгкий поклон.
Старший из воинов, не поднимая шлема, взмахивает рукой и снимает с Гарета магические путы, но свободой их жест и не пахнет. Двое воинов встают по бокам от Гарета и молчаливо намекают, что идти он может только туда, куда ему позволено.
Возражать бесполезно.
Я позволяю демонице себя увести, и по лабиринту каменных коридоров мы возвращаемся к вольеру с попугаями. Может, они хотят, чтобы я вернула жёлтую воровку в её гнездо? Она так и продолжает тихо-тихо ворковать у меня на плече.
Но нет.
Мы проходим мимо, спускаемся по узкой винтовой лестнице и оказываемся в немного странном пространстве. Выглядит оно как огромный зал с грунтовым полом, а по центру возведено подобие склепа, очень похожего на тот, который я видела в графстве. И, очевидно, это никакой не склеп, а храм.
Демоница, наконец, решает, что неплохо бы представиться:
— Леди Даниэлла, ко мне следует обращаться господыня Вея Кэм-Оти, я глава ветви Кэм. “Господыня Кэм-Оти”, без имени, тоже допустимо.
— Я рада знакомству, господыня Вея Кэм-Оти, — я проговариваю полное обращение не из уважения, а чтобы запомнить.
— Следуйте за мной, — повторяет она и прикладывает ладонь к двери.
Рассмотреть, какого цвета её татушки и сколько их, я не успеваю. Дверь открывается, и следующим касанием господыня зажигает зелёную подсветку. Снова цветочный орнамент обрамляет сюжетные рисунки, но в этот раз рассмотреть их мне никто не позволяет. Новая господыня словно нарочно идёт так быстро, что я могу думать только о двух вещах — как не отстать и как не полететь до низу носом вперёд?
— Гос… — начинаю я.
— Мы торопимся, — перебивает она.
Когда до низа остаётся совсем чуть-чуть, я спотыкаюсь. Жёлтая птица с негодующим клёкотом распахивает крылья, взбивает воздух и помогает мне удержаться на ногах.
— Карр, — высказывается она.
— Пфф! — фыркает демоница.
О чём они?
Коридор упирается в тупик, и демоница снова открывает дверь, но на этот раз ей требуется больше времени — на стене проступает гигантское изображение цветка, точь-в-точь такое, какое я видела на стенах храма в графстве, расцветает растительный узор, и лишь затем появляется проём, причём изображение цветка никуда не исчезает, и нужно пройти сквозь него.
— Раздевайтесь, леди, — сходу бросает демоница. — Перед ритуалом вы посетите храмовую купальню.
Ладно…
Я только за.
