Моя драгоценная гнома (СИ) - Лакомка Ната (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Угу, — согласилась с ним я, даже не поглядев, что он там понапридумывал.
Мысли мои были заняты новой работой — статуэткой, которая должна была полностью повторить облик зеленоглазого эльфа. Опал и золото — то, что надо. А очертания будущей поделки я уже набросала прямо на столешнице углем. Прошла уже неделя после той встречи, которую я никак не могла позабыть, а мне казалось — еще вчера я видела златовласого красавца, и еще вчера он держал меня за шкирку, как бродячего щенка. Конечно же, он какой-то важный эльфийский господин. Решил немного приударить за девицами — поэтому и сбежал от слуг. Эльфы — они ведь такие. У них только любови и поцелуи на уме.
Я вздохнула, посмотрев на розы, а потом в окно, где видны были крыши домов и стены графского замка. Там живут красавицы Белладонна и Розалинда, повергающие в трепет одним лишь взглядом. Я видела их один раз — издали, когда смогла устроиться вместе с Пышем на дереве возле площади.
Тогда мы просидели на дереве с полуночи, потому что утром там все ветки были бы заняты, а сквозь толпу гному и уличному мальчишке все равно не протолкнуться. Еще заберут в кутузку, как нарушителей спокойствия.
Но даже издали дочери покойного графа поразили меня.
Леди Белладонна и правда была бела, как белая роза — с белокурыми локонами, белолицая, с огромными синими глазами, наряженная в белые одежды она была светла и воздушна. Мечта, дуновение ветра, белый цветок в росистых каплях — вот кем она была. Но и леди Розалинда ничуть ей не уступала, хотя ее красота была иной — темно-каштановые волосы, золотистая кожа, черные глаза под разлетом темных бровей, яркий румянец и губы — словно кусочек алого бархата. Она была яркой, очень яркой, и в ней не было ни капельки мягкости ее сестры, лишь задор и огонь.
Посмотрев на прекрасных сестер, я создала лучшую свою работу — те самые броши в виде цветов, которые купил эльф.
— Эрм, ты работай, а не в окно глазей, — пожурил меня папаша, и я вернулась с небес на землю.
То есть — за стол, к ножам для резки и к шлифовальным камням.
Дверной колокольчик зазвенел, и папаша сорвался с места, побежав встречать клиента. Вернулся он через четверть часа, красный и взволнованный, держа над головой письмо, на котором серебрилась новенькая печать.
— Нас ждут в замке госпожи вдовствующей графини, — сказал папаша, словно не веря сам себе.
— Нас зовет госпожа графиня?! — я вскочила, выхватывая у него из руки записку.
Но в записке значилась не графиня, а госпожа Дафна — камеристка графини. Что ж, и это неплохо. Камеристка — это уже высшая клиентура, нам с папашей давно пора выбираться из простых ювелиров в королевские.
Стать королевским ювелиром!
Я так и замечталось об этом. Делать украшения за королевской фамилии! Правда, гномов среди королевских ювелиров немного… если честно, их там нет, и еще не было… Но вдруг именно нам с папашей может выпасть подобная честь?! Ведь разрешили же нам открыть лавку в Цитадели?
Мы собрались быстро и в сопровождении гвардейца, с которым была передана записка, отправились в замок. Отец нарядился в парадный камзол — черный, как и положено гному, но с серебряным кантом на рукавах — это уже знак отличия. Я тоже надела камзол поновее и нашла колпак, который выглядел более-менее прилично. Следуя за папашей, я несла шкатулку с несколькими украшениями — показать свою работу заказчику.
Хотя если госпожа Дафна позвала, то наши работы она видела.
Мы еще ни разу не были в графском замке, и я постаралась не слишком таращиться по сторонам. А смотреть хотелось — все было удивительно красиво, величественно, великолепно. Настоящая эльфийская работа! Да, когда-то они еще и работали. И их мастерство потрясало. Я разглядывала яркие фрески, изображавшие охоту, балы и сцены из жизни прежних правителей — какие яркие, звонкие краски, какие тонкие линии… У них было, чему поучиться. И вот теперь одна из эльфов пожелала заказать украшения у нас! У гномов! При одной мысли хочется молиться!
Папаша и в самом деле только что не молился.
Нас проводили на второй этаж, где располагались комнаты госпожи Дафны, и сама она встретила нас, благодушно улыбаясь.
Папаша низко поклонился и поцеловал подол ее платья, и это подобострастное поклонение было принято эльфийкой милостиво. У нее было умное и доброе лицо, она поманила меня пальцем и спросила:
— Вы принесли что-то из своих работ?
— Да госпожа, — отец взял у меня ларец и поставил на стол.
Госпожа Дафна долго рассматривала кольца, диадему и два браслета, что мы принесли с собой.
— Хорошая работа, — сказала она. — Я сделаю вам заказ. Через три дня у нас большой праздник, приедут знатные гости, мне бы хотелось представить им мою дочь, — и она позвала: — Лионель!
Боковая дверь в комнату отворилась и зашла юная эльфийка — очень похожая на госпожу Дафну, но в то же время непохожая. Девушка была такой блеклой и бледной, что не спасали даже точеные черты лица и густые волосы, струившиеся до самых колен.
Юная эльфийка держалась без обычного высокомерия, свойственного ее народу. Она улыбнулась застенчиво и потупила глаза, словно одним своим видом говоря: я знаю, что позорю звание самых прекрасных существ земли, но — что поделать? — такой уж я родилась.
— Украшения для моей дочери, — сказала леди Дафна. — Через три дня.
Папаша подергал себя за бороду и осторожно спросил:
— Но кака именно украшения вы хотеть?
Госпожа Дафна закусила губу, посмотрела на дочь, а потом сказала:
— Я приму все, что сделает ее привлекательной.
Отец усмехнулся и склонил голову, разглядывая девушку:
— Багз всего лишь ювелира, госпожа, — произнес он, — а не сотворитель мира. Я менять камни и металл, но изменить живое существо не в силах.
Лицо камеристки омрачилось, а Лионель вздохнула чуть слышно, и на губах ее снова появилась застенчивая и немного виноватая улыбка. И я не смогла промолчать.
— Простите, отец, — я выступила вперед. — Можно предложу, госпожа? — я позабыла про гномий акцент, но сейчас это было совершенно не важно. — У вашей дочери прекрасное лицо и очень красивые волосы, но им не хватает цвета. Если сделать золотую сетку для волос, украсив ее мелким янтарем, а сбоку прикрепить розетку из красного янтаря с мельчайшими кусочками граната — это оживит бледность госпожи Лионели и не затмит ее. Лицо станет ярче, а волосы будут казаться блестящими, словно солнце.
Госпожа Дафна выслушала меня очень внимательно и долго молчала.
— Мне нравится, — сказала она, наконец. — Сделайте такую сетку как можно скорее.
За спиной я показала отцу два пальца, и он сказал:
— Будет готово через два дня, госпожа. Задаток сейчас.
Пока они торговались о цене (впрочем, госпожа Дафна соглашалась с отцом во всем, так что торговли не получилось), я замерила и записала на клочке пергамента размеры эльфийки Лионели.
— Посмотрите, пожалуйста, на меня, госпожа, — попросила я ее. — Но прежде подойдите к окну, я хочу увидеть настоящий цвет ваших глаз.
Она послушно приблизилась к окну, повернув лицо к свету, и подняла ресницы.
Что я увидела в ее глазах? Скрытую печаль, смущение, тоску — то, что так несвойственно эльфам. И была еще прозрачность осенних серых небес, и бархатистая темнота зрачка, из-за которого радужка казалась почти бесцветной. Я смотрела в глаза эльфийки и вдруг, на самом дне, словно движение весенней воды в густом лесу, плеснула зелень — даже не зелень, а лишь отголосок ее, но мне было достаточно.
— Благодарю! — я торопливо сделала пометку на пергаменте и поклонилась Лионели и ее матери.
Все еще находясь в графском замке, я уже мысленно перенеслась в нашу мастерскую и видела, как сплетаются золотые нити, как янтарные бусины перемежают плетенье, а розетка, собранная из красноватого янтаря и алого граната украсилась еще несколькими камешками с самого края — тоже янтарем, но совсем другого, зеленоватого оттенка.
— Вижу, вашему сыну уже не терпится показать свое мастерство, — сказала госпожа Дафна мягко. — Благодарю, что откликнулись, и жду вашей работы через два дня.
