Луна желаний (СИ) - Горенко Галина (бесплатные полные книги txt) 📗
Все, включая меня с ужасом ожидали экзаменов. Слухи о них ходили один страшнее другого. Я старалась не забивать различными предположениями голову, потому что уже убедилась, моя буйная фантазия, не идёт ни в какое сравнение с искажённым, извращённым ходом мыслей преподавателей пансиона.
И они в полной мере оправдали мои ожидания.
У нас не было общего собрания как обычно при переходе на следующую ступень, по одному нас вызывали в кабинет старшего наставника и один на один объясняли суть предстоящего нам экзамена. Он состоял из трёх заданий, два мы получали от куратора, третий — жеребьёвкой. Достав последний, величиной с ладонь запечатанный магией конверт из стопки таких же услышала:
— Долор***, его вскроешь последним. Мне не нужно напоминать тебе, что будет если ты провалишься?
— Нет, наставник. Я не нуждаюсь в дополнительном стимуле.
На выполнение всех трех даётся терил, время мы вольны распределять сами, но по логике вещей, сложность выполнения возрастает прямо пропорционально. Сдать экзамены было для меня жизненной необходимостью, лишаться памяти и превращаться в слюнявую дурочку, лишённую не только навыков ассасина, но и в принципе любых других, даже базовых, я не собиралась.
Ведь память стирают не избирательно, ювелирно подчищая навыки наемника и воспоминания, связанные с обучением, а топорно, уничтожая личность, которой ты стал за последние семь талей. Возвращаться в Венис**** я не планировала, погастролирую по странам Квартры или по периферии, но в столицу соваться не стану.
После окончания КаноНуб каждая из учениц получала две бляхи, одну она могла передать наследнику, и не важно кто это был, дочь, сестра, племянница или просто девочка с улицы, и её бы взяли на обучение без разговоров и выяснений. Вторая оставалась у нас, по приезду в тот или иной город мы выходили на связного и брали лишь те заказы, которые считали нужными, никто не мог заставить нас работать против воли. Плату ассасин брал рубинами. Кровавые слезы за наш труд были оправданной платой. Ассасин не всегда убийца, иногда мы крали, подставляли, шпионили, в общем широчайший спектр услуг.
Взяв первый конверт, я поддела печать ногтем, мгновенная вспышка и из бледно-серебристого она стала белой. Градация сложности у ассасинов была своеобразная. Мышь-кролик-кот-пёс-волк-медведь-дракон. От самого лёгкого к самому сложному. Моей первой целью был даже не кролик, мышь, что меня разочаровало. Почему-то мне хотелось проверить свои навыки, и я рвалась в бой.
Идиотка.
Первым я убила сутенёра. Даже вспоминать не хочется на столько мне было противно касаться этой твари. Это был именно тот, кому мать Ти продала её, и я не пришла к нему во сне или экстазе синего забвения. Он был в сознании и визжал как свинья на бойне, и единственным моим сожалением было то, что он умер слишком быстро.
*Запона — бляха.
* Уроборос — змей пожирающий свой хвост. Наиболее распространённая трактовка описывает его как репрезентацию вечности и бесконечности.
***Долор (лат.) — боль.
****Венис — столица Демистана.
Глава 4. У неопытных девушек можно многому научиться
Прохладный эль, с ненавязчивыми нотками дикой мяты и черного меда, смягчил пересохшую гортань и освежил, прогнав усталость бессонной ночи.
Не единожды в моей голове возникал вопрос касательно одного моего крошечного недостатка. Дожив практически до восемнадцати, справив первое совершеннолетие два таля назад, пережив смерть родителей и предательство брата, с пройдя девять ступеней КаноНуб, я все еще оставалась девственницей. Тонкая, ненужная мне пленка, отделяла меня от получения двух запон, и об этом, как мне казалось не знает никто кроме меня. Три ха-ха.
Моим вторым заданием было соблазнить и предоставить доказательства произошедшего, к тому же целью был не один человек.
Двое.
Мужчина и женщина.
Видимо моё воспитание сыграло со мной злую шутку. Я слишком долго носилась с подтверждением собственной чистоты, словно драконница с яйцом, искусники давали мне шанс, намекая во время редких практик в городе на необходимость быть готовыми ко всему. Абсолютно.
А ведь зачастую соблазн для женщины, такое же оружие как молния* или сюрикэн**, а я профукала свой шанс сделать всё по-моему, с тем, к кому хоть немного буду неравнодушна, ну или по крайней мере с тем, кто мне понравится хотя бы внешне.
Единственное насилие, которое не позволяли себе мужчины в отношении учениц — это сексуальное. Зачем, ведь для этого у них были сеседит***.
Падшие.
Те из нас, кто не прошёл испытание. Нет, им не стирали тали жизни, для тех, кто провалил экзамен были уготованы судьбы служек, по сути рабов. Они носили на шее торк**** и во всем подчинялись мастерам. Помимо основных обязанностей прачек, уборщиц, кухарок, они были подстилками. Шлюхами для любого из них, кто их захочет. Везде, где захочет. И когда захочет. Они не были немыми, как нам казалось сначала, просто могли говорить, лишь когда им разрешали.
Практически сразу после возвращения мне не спалось, и я спустилась в купальню, горячие источники, термальные воды и особый состав воды в естественных, вылепленных природой, чашах способствовали ускоренной регенерации и расслаблению в ноющих от бесконечных тренировок, мышцах. Под конец учебы наставники словно сошли с ума, наседая на нас так, что к ночи, я едва передвигалась, опираясь на грубую стенку пещеры. Не знаю почему другие ученицы не восстанавливались здесь, подруги говорили, что с трудом переносили запах сероводорода, а по мне, практически волшебное исцеление стоило того.
Я сбросила грязный х'ами, ботинки и расположилась в дальней от входа ванне, подставляя под мириады воздушных пузырьков многострадальную поясницу. Сегодня я трижды свалилась с каната и бедный копчик протестовал против такого беспощадного обращения. В стратегическом плане я заняла самую удачную позицию, меня, из-за природного рельефа скальной породы, а также редкого скопления сталактитов не было видно от входа, зато я могла видеть любого входящего в единственный вход, к тому же я была во всеоружии, впрочем, как всегда.
Небольшие ножны, прочно удерживающиеся благодаря ремням на обоих бедрах уже не натирали, как по началу, я практически сроднилась с ними, и не снимала их никогда. Единственным разом был день поминовения родителей и мои прозрачные одежды слишком вызывающе смотрелись бы с проступающими ножнами.
Когда я откинулась на бортик и вздохнула полной грудью запах тухлого яйца перемешивающийся с запахом перегнивших на солнце шпрот, в пещеру, освещаемую лишь луминос-камнями влетела, падая на колени и даже не пытаясь прикрыть разорванное на груди платье из груботканой материи одна из сеседит. Следом за ней вошли трое наставников. Разоблачаясь на ходу и, чего уж там, демонстрируя полную готовность к соитию.
По наивности я решила, что они хотя бы дождутся каждый своей очереди. В принципе я наверняка знала как всё происходит, но то, чему свидетельницей я стала, категорически не отвечало моим представлением о сексуальных утехах. Они разложили рабыню на троих, не подготовив ту к проникновению, меняясь и отпуская скабрезные шуточки. Около леора я практически не шевелилась, стараясь не подавать признаков жизни и прикинуться очередной глыбой, окружающей меня в достатке для того, чтобы спрятаться от зорких глаз. Действо не возбудило меня, я едва ли поборола рвотный позыв, но не смотреть я не могла.
Лишь раз они разрешили рабыни говорить — и слова её были лишь о ненависти. Так я поняла, что торк не запирает разум, как думала каждая из нас, превращая бывших неудачливых учениц в сеседит, он лишает возможности сопротивляться, но всё ужасы происходящего на целых десять талей остаются с тобой. Когда и как их отпускают, освобождают ли только разум, или ко всему прочему стирают еще и память о пережитом унижении и насилии, спросить духу у меня не хватило. Двое покинули пещеру, продолжая тискать заткнувшуюся рабыню.
