(Не) Сокровище капитана (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" (книги бесплатно без регистрации полные TXT, FB2) 📗
Едва я вспомнила о капитане, как дверь открылась и вошел он сам в сопровождении матроса, который тащил мой сундучок. Повинуясь начальственному жесту, матрос поставил его и вышел.
– Не слишком щедры к тебе родители, – заметил Блад. – Всего-то два платья на смену и никаких безделушек.
Он расстегнул кафтан, бросил на один из сундуков у стены и занялся пуговицами жилета.
– Вы копались в моих вещах?! – возмутилась я.
– Ты же сама сказала, что готова отдать молитвенник. – Жилет последовал за кафтаном, и капитан взялся за галстук, распуская его. – А я предупредил, что мои парни сами все найдут.
Я моргнула, тихо ойкнув. Ни отец, ни братья не позволяли себе появляться перед женщинами дома – не считая прислуги, само собой, – без жилета и галстука. Поверх которых в доме обязательно надевался халат, смотря по времени года – или узорчатый шелковый, или бархатный, а то и вовсе стеганый шерстяной. Видеть полуодетого мужчину мне до сих пор не доводилось.
Он хочет меня оскорбить? Уравнять с прислугой?
– Но в сундуке было нижнее белье!
– И чего я, по-твоему, не знаю о дамском нижнем белье?
Прежде чем я успела покраснеть, Блад потянул кверху рубаху. Я пискнула и зажмурилась, едва увидев кожу над поясом, перехватившим его талию. Капитан рассмеялся, и от этого негромкого смеха мурашки скользнули у меня по телу.
– Привыкай, сокровище мое.
Он успел подойти так близко, что между нами словно завибрировал воздух – так дрожит он вокруг шаровой молнии, готовой слететь с пальцев мага. Как и рядом с такой молнией, мельчайшие волоски на моих руках встали дыбом.
– В этих краях довольно жарко.
Да уж, я успела это ощутить, да и сейчас у меня разом вспотела спина и пересохли губы. Но любой маг, владеющий холодом, знает, как надолго остудить воздух в помещении, и капитан – капитан Райт – был так мил, что оказывал мне такую услугу.
– Не морочь мне голову! – возмутилась я, по-прежнему крепко зажмурившись. – Можно же охладить каюту!
– Ну так охлади.
От возмущения я даже глаза распахнула, да так и застыла, уставившись на его обнаженный торс. Блад усмехнулся, повел плечами, словно красуясь, под лоснящейся кожей перекатились мышцы. Даже шрамы его не портили.
Нет, здесь в самом деле слишком жарко, кажется, раскалился даже воздух и перестал проходить в легкие. Закружилась голова.
– Ты прекрасно знаешь, что женщинам недоступна стихийная магия, – выдавила я.
Голос почти пропал, отказавшись повиноваться.
Пират шагнул ближе, я попятилась было, но за спиной оказался диванчик, на котором я сидела, просматривая книгу, и я весьма неизящно на него плюхнулась. Рука Блада вздернула меня за плечо, дыхание обожгло щеку.
– А я предпочитаю не тратить силы, особенно после боя, когда можно просто снять рубашку. Ты, к слову, тоже вольна раздеться, чтобы не потеть. Мне уже доводилось видеть женщин.
– Да ты издеваешься!
Я попыталась его отпихнуть, но ладони коснулись кожи, ощутили упругое сопротивление мышц, и я, ойкнув, отдернула руки, обхватила себя за плечи. Блад снова рассмеялся – негромко и очень… волнующе. Отступил, и я наконец смогла дышать. Капля пота стекла по виску, и я в который раз пожалела, что оставила веер на столе в своей каюте. Там он, наверное, и сгинул.
Блад меж тем сдвинул на край стола карты, сунулся в шкаф и извлек оттуда кувшин. Провел над ним ладонью, и внутри плеснула вода. Стенки кувшина мигом запотели. Ага, не хочет он магию тратить, как же. Глядя на мельчайшие капли влаги на глиняных стенках, я поняла, что в горле у меня пересохло окончательно, так что даже глотнуть невозможно. За кувшином последовала бутылка, тоже мгновенно запотевшая, и два серебряных бокала с эмалевой инкрустацией. Блад плеснул в оба бокала – в воздухе промелькнул фруктово-хмельной запах, – долил воды.
– Держи, сокровище мое. – Он протянул мне один бокал, отхлебнул из второго, лукаво улыбнулся, точно говоря: «Видишь, я не пытаюсь тебя отравить».
– Не называй меня так. – Я подавила желание опустошить бокал себе на голову, чтобы остыть.
Отхлебнула слишком много, поперхнулась и закашлялась.
Он в который раз усмехнулся, небрежно опустился на стул и вытянул перед собой скрещенные в лодыжках ноги.
– Видишь ли, в чем дело. – Он снова пригубил вина. – Тебе придется стать моим сокровищем. Иначе для тебя все может обернуться очень плохо.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Ваш корабль вез живой товар. – Ухмылка слетела с губ Блада, его лицо и голос стали жесткими. – Каторжников, работать в колониях. И сервентов.
Сервентами называли людей, которые продавали себя капитанам корабля. За морем, в колонии, капитан перепродавал их фермерам с аукциона. Через пять-семь лет сервент становился свободным, получал от хозяина инструменты и волен был занять столько свободной земли, сколько захочет. Если, конечно, проживет эти пять-семь лет. И потом сможет защитить свою новообретенную землю от туземцев.
Блад не совсем прав – это не то чтобы торговля живым товаром. Но очень близко к тому. Меня передернуло. С таким человеком вел дела мой отец? Может быть, и он зарабатывал, продавая каторжников за море, потому что наши земли перестали приносить прежний доход? Арендаторов согнали, чтобы освободить место для овец и продавать шерсть в город, где из нее делали ткань. Но цены на шерсть начали падать, потому что не один батюшка поступил так же. Я не слишком разбиралась в мужских делах – да кто бы мне позволил в них разбираться! – но некоторые услышанные разговоры вносили ясность в происходящее.
Я отпила разбавленного вина, пытаясь успокоиться.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Самое прямое. Ваш корабль казался лакомым куском, а на деле вышел пшик вместо добычи. Перепродавать этих людей я не стану, хотя мог бы.
– Потому что сам мог бы оказаться на месте кого-то из каторжников? – поинтересовалась я и ойкнула, сообразив, что лучше бы прикусить язык. Но Блад лишь широко улыбнулся.
– Исключено. Меня ждало повешение 3, кастрация, потрошение, четвертование и, наконец, отсечение головы. От безголового каторжника мало толка.
На миг мне захотелось провалиться сквозь землю. Блад меж тем продолжал:
– Часть из них напросилась в команду. Те, кто переживет первый бой, заменят погибших в последних стычках.
– Ты вот так просто взял в команду каторжников? – не удержалась я. – А если они, оказавшись на свободе, примутся за старое?
Он пожал плечами.
– Судя по тому, что они умудрились попасться в Наровле, попадутся и на корабле, и в Дваргоне, куда мы идем. Только ни здесь, ни там агнцев нет, так что я бы поставил не на каторжников. Но лишних людей нужно кормить. А еще при штурме вашего корабля одному парню рассадили плечо до самой кости. Хирург сделает все, что может, однако, скорее всего, руку парень потеряет, значит, команде придется компенсировать ему увечье. Смекаешь, к чему я веду?
– Дополнительные расходы вместо добычи. А псам нужно бросить кость.
– Умница! – Он отсалютовал мне бокалом, пригубил, и я сама невольно сглотнула вслед за ним. – Я считаюсь удачливым капитаном, и на мой корабль отбоя нет от желающих. Но капитаном я останусь, только пока будет добыча. Которая, по законам пиратского братства, принадлежит всей команде. Если псов не кормить досыта – они кинутся на хозяина.
– Но разве ты не капитан? Разве они не обязаны тебе повиноваться?
Он расхохотался, не дав мне договорить.
– Это не мальчики-певчие, это матерые головорезы, которые ради золота мать родную ножом пырнут. Я держу их вот так. – Блад сжал кулак. – Но и мои возможности не беспредельны.
– Я все еще не понимаю, при чем здесь я. – Я поднесла к лицу бокал, чтобы скрыть задрожавшие губы.
Добыча принадлежит всей команде, а из добычи только я. Интересно, они жребий бросать будут или, как тот царь из притчи, разрубят на кусочки, чтобы всем поровну досталось? Даже не знаю, какой вариант предпочесть.