Тонкий лёд (СИ) - Цыпленкова Юлия (книга регистрации .txt) 📗

Отец ощущал заметную неловкость и робел перед важным гостем, намного ниже его по рождению. Привыкший общаться со знатными особами, инар Рабан держался с нами покровительственно и чуть насмешливо. Он был лучшим в своем ремесле и знал об этом, потому мог позволить себе подобный тон. К тому же оплачивал труды почтенного инара диар, а мы стали лишь безмолвными куклами, на которые портные надевают свои платья в витринах магазинов.

Инар Рабан собрал все наше семейство в Бордовой гостиной, за чистотой которой неизменно следили, выстроил нас в ряд, после подпер ладонью подбородок и задумчиво осмотрел по очереди каждого.

— Агнара Берлуэн, выйдите вперед, — велел портной.

Я сделала несмелый шаг и замерла, дергая манжет своего платья. Инар поджал губы, приблизился ко мне и удрученно вздохнул.

— Дорогая агнара, серый совершенно не ваш цвет, — произнес он. — Он делает вас невозможно безликой. Как можно так безвкусно подбирать наряды?

«Очень просто, дорогой инар», — хотелось мне ответить. «Если бы мы могли себе позволить выбирать, возможно, я бы посещала вашу лавку собственной персоной, и вы бы помогли мне подобрать мои цвета, пошили мне гардероб, и я бы не робела перед простым портным настолько, словно он не портной, а король».

— Итак, — мастер потер руки и щелкнул пальцами. Его подручные, замершие в неподвижности, пока их хозяин рассматривал нас, разом отмерли и стали похожи на псов, взявших след. — Мальчики, мне нужен красный и все его оттенки, какие есть. Еще зеленый, лучше нежного оттенка, под цвет глаз агнары Берлуэн. Подайте голубой, синий и розовый, но розовый не должен быть блеклым. Никаких блеклых цветов, нам нужны яркие краски! К зеркалу! — это уже было сказано мне, и я поспешила исполнить приказ инара.

Я замерла перед напольным зеркалом, нервничая все больше. Губы, которые я покусывала все это время, горели огнем, припухли еще больше и покраснели.

— Дитя, что за страх и смущение я вижу в ваших глазках? — всплеснул руками портной. — Доверьтесь мне, и я сделаю из вас настоящую красавицу! Д’агнар Альдис будет покорен, уж можете мне поверить.

Я окончательно смутилась и покраснела столь сильно, что огнем опалило даже уши. Инар Рабан тут же недовольно поцокал языком.

— Немедленно успокойтесь, агнара Берлуэн, и верните ваш природный цвет лица! — воскликнул он с негодованием. — Как мне подобрать вам правильные оттенки ткани, если вы похожи на перезрелый помидор? Это же совсем иные цвета! Немедленно возьмите себя в руки.

— Можно мне выйти на воздух? — севшим голосом спросила я.

— Идите, — небрежно махнул рукой инар Рабан. — Мы пока разберемся с вашими родными. Агнар Берлуэн, займите место вашей дочери.

Уже выходя из гостиной, я услышала голос портного:

— До чего же ваша дочь впечатлительна, агнар Берлуэн.

— Флоретта не привыкла к столь пристальному вниманию к своей персоне, — ответил папенька, и большего я не слышала, спеша оказаться на улице.

Здесь меня ожидала новая неожиданность. К нашему дому подъехали телеги, груженые кирпичами, досками, какими-то инструментами. На одной из них сидел пузатый инар в коричневом сюртуке и картузе. Завидев меня, он вскинул руку и крикнул:

— Лапушка, позови-ка мне кого-нибудь из хозяев!

— Доброго дня, уважаемый инар, — ровно поздоровалась я, простив ему то, что меня посчитали служанкой. — Вы уже разговариваете с дочерью хозяина.

— Ох, — толстяк слез с телеги, стянул картуз с головы и поклонился. — Доброго дня, агнара Берлуэн. Где мы можем все это свалить? Диар Альдис сказал, что для нас есть работенка, не могли бы вы указать, что нужно делать?

— Я позову отца, — ответила я, растерянно глядя на телеги и несколько рабочих, ожидавших распоряжений.

Однако диар был более чем щедр. Когда папенька вернулся из его поместья на следующий день после смотрин, он был задумчив, и я даже подумала, что д’агнар передумал, и свадьба отменяется. Не скажу, что сильно расстроилась. Скорей, подумала, что теперь все верно… Однако диар всего лишь велел обдумать и составить перечень работ, которые папенька посчитает нужными.

— Д’агнар Альдис велел обойтись без ложной скромности, — со значением произнес родитель, словно ожидал, что я сейчас захлопаю в ладоши, оценив щедрость жениха.

Я же подумала, что моя цена растет на глазах, и в который раз задалась вопросом: что уготовано мне? Что именно сейчас оплачивает диар? Только ли здесь желание, чтобы его новая родня прекратила свое бедственное существование? И ответа, разумеется, не нашла. Зато получила новый повод для тревог.

Никакой ясности не внесла и беседа брата с папенькой. Старший агнар Берлуэн возмутился подозрительностью сына и объявил, что диар имеет отличный вкус и берет в жены не вертлявую избалованную девицу, жеманную и привыкшую к вниманию, а скромную девушку, не испорченную светом.

— Это разумный выбор взрослого мужчины, который знает, какую женщину он хочет видеть рядом с собой, — так закончил свою речь папенька, и Артиану пришлось удовлетвориться таким ответом, найдя его разумным. Следом согласилась и я.

Так, мучаясь неизвестностью и непониманием, я продолжала ожидать собственной свадьбы. И вот теперь поместье заполнилось посторонними людьми, оживившими его и перепугавшими обитателей нашей небольшой усадьбы.

— Ждите, — велела я толстяку в картузе и поспешила обратно в дом.

Однако не успела войти, как инар Рабан воскликнул:

— Ну наконец-то, дорогая агнара Берлуэн! Я уже заждался вас. Все-таки вы наше главное блюдо… Опять?! — возопил портной, глядя, как я снова заливаюсь краской. — Ну сколько же можно мешать мне работать?!

— Простите, — пролепетала я, едва не забыв, зачем я поднялась. Но обратиться к папеньке мне не позволил все тот же инар Рабан.

— Я пожалуюсь д’агнару Альдису, и он будет журить вас, милая агнара, — погрозил мне пальцем почтенный мастер, приведя этим в окончательное смятение. Отчего-то, несмотря на готовящуюся свадьбу и все мои размышления, я до конца не воспринимала диара, как человека, которому могут на меня пожаловаться, и он будет меня журить.

Д’агнар Альдис оставался кем-то далеким. Я уже привыкала к нему, но все еще никак не сопоставляла с близким для меня человеком, пусть и в недалеком будущем. Рассердившись на портного за то, что он так легко приводит меня в растерянность, я посмотрела на старшего агнара Берлуэна и все-таки сообщила ему:

— Приехали строители, они ожидают вас, папенька.

— Ох, уже? — воскликнул родитель и стремительно покинул гостиную.

Мои сестры уже весело болтали с помощниками инара Рабана, брат сидел в кресле, с интересом поглядывая в нашу с мастером сторону.

— И что вы мне скажете, дорогая агнара?

— Что? — переспросила я, глядя на мужчину.

— Вот и я спрашиваю: что? — он вскинул руки к потолку театральным жестом. — Буду ли я осчастливлен сегодня возможностью заняться вами? Снять мерки с ваших родных было до невозможности просто, а что мне делать с вами? Должно быть, мне все-таки придется пожаловаться на вас высокородному диару.

— Снимайте ваши мерки, — раздраженно ответила я и раскинула руки в стороны.

— Ах, какая злая агнара, — хмыкнул инар Рабан, и мое лицо снова запылало. — Нет, это невыносимо! — воскликнул мужчина. Теперь сердито на меня смотрел он. — Я не привык к такому возмутительному отношению ко мне и моей работе. Я пытаюсь украсить вашу серость, агнара Берлуэн, дать вам то, чем не одарила вас Мать Покровительница, а вы…

— Эй, уважаемый инар, — окликнул его Артиан. — Вам не кажется, что вы переходите границы? Уж не пожаловаться ли мне на вас диару?

Однако мастер лишь мазнул взглядом по младшему агнару Берлуэну, затем посмотрел на меня и снова накрыл пальцами свой подбородок.

— Перестарался, — сказал неучтивый портной. — Теперь вы слишком бледны. Успокойтесь, душа моя, я вовсе не желал вас обидеть. Вы чрезвычайно милое создание, успокаивайтесь немедленно!

Я почувствовала, как дрожит подбородок от сдерживаемых злых слез обиды. Стиснула зубы, не позволяя себе расплакаться, словно маленькая девочка. Подошла к зеркалу и махнула рукой инару Рабану.