Феномен зверя (СИ) - "Заблудившаяся мечтательница" (книги хорошего качества txt) 📗
«Но разве мёртвые могут быть тёплыми?» — Пронеслось в мыслях у Эмили, прежде чем она ощутила под пальцами слабые толчки.
— Живой…
Потрясение было просто ошеломительным. Волна облегчения затопила её с головой, а затем всё же включился здравый смысл.
— Сейчас… сейчас… скорая… подожди немного, — бессвязно шептала Эмили в бесплодных попытках отыскать в темноте свою сумочку. Куда она её закинула, когда начало тошнить — не имела понятия, но продолжала искать, — только не умирай. Пожалуйста.
Мыслей о том, чтобы позвать кого-то на помощь — не было. А вдруг те двое парней увидят суматоху и всё поймут? Ведь это же они убили… точнее пытались убить этого человека! А значит, могут и вернуться обратно.
От такой перспективы у Эмили даже волосы на загривке зашевелились. Она более интенсивнее принялась искать свою сумочку, при этом проклиная ту на чём свет стоит.
— Да что же такое! — в отчаянии вскинулась девушка, когда обшарила всё вокруг и так ничего не нашла — сумка будто испарилась.
А время шло. И чем больше Эмили медлила, тем быстрее приближала неминуемую смерть мужчины. И вероятнее всего он умрёт, если она в ближайшее время ничего не придумает. Взвесив все «за» и «против», Эмили всё же решила позвать кого-нибудь на помощь. Или на крайний случай просто спросить телефон, чтобы позвонить.
Но только она попыталась подняться с колен, как вдруг вокруг её запястья сомкнулись горячие пальцы.
Эмили не закричала лишь из-за того, что дыхание на миг перехватило от паники, а сам крик застрял где-то в горле.
— Не кричи… — дальнейшее сопротивление прервал хриплый шёпот.
Дернувшись, Эмили обнаружила, что недавний «почти труп» открыл глаза. И смотрел прямо на неё своими зелёными глазищами, в которых отражалась неприкрытая боль.
— Вытащи… — выдохнул и болезненно скривился.
Эмили перевела ошалелый взгляд с собственного запястья, обхваченного чужой рукой, на торчащий из живота нож и лихорадочно замотала головой. На ум почему-то лезли сцены из фильмов, когда тех, кто пытался вытащить колюще-режущие предметы из тела пострадавшего, заставали на «месте преступления» и обвиняли в преднамеренном убийстве. А становиться преступником, пусть даже невиновным, у девушки в планы не входило.
— Н-нет, — просипела Эмили, с трудом узнавая свой голос, — а если я сделаю только хуже? Я лучше скорую вызову, да… скорую… сейчас…
И она снова попыталась сдвинуться с места, но ей не позволили этого сделать.
— Нет. — Отрывистый голос резанул по натянутым нервам. — Вытащи.
Теперь это был словно приказ. Не подчиниться которому она не смогла.
— Тебе в больницу нужно… — вяло запротестовала, сама уже поглядывая в сторону рукоятки.
Ведь если сейчас из раны хлынет ещё больше крови, она не выдержит и точно упадёт в обморок. А этот мужчина просто истечёт кровью и умрёт. Вот только почему он до сих пор этого не сделал, Эмили понятия не имела. Ведь нож торчит по самую рукоять, и кровью пропиталась практически вся рубашка, а он до сих пор жив и даже в сознании!
— Вытащи.
Вновь требование. Даже произнесённое таким слабым голосом оно производило поразительный эффект. Рука сама дернулась в сторону ножа, и Эмили с трудом сдержалась, чтобы тут же не вытащить его. Здравый смысл всё ещё боролся. И проигрывал.
Больше медлить было нельзя. Эмили глубоко вздохнула… и тут же закашлялась от запаха крови, витавшего в воздухе. С трудом, вдыхая по чуть-чуть, девушка всё же взялась за рукоять и медленно потянула вверх.
Пострадавший зашипел от боли, отчего Эмили замерла на мгновение. Видеть страдания другого человека было невыносимо.
«А если я его сейчас убью?» — Паническая мысль словно загнанный дикий зверь заметалась по закоулкам сознания, но очередной приказ: не останавливаться — тут же прогнал её.
И Эмили продолжила тянуть нож, внутренне содрогаясь от вида окровавленного лезвия… с мелкими зазубринами!? Насколько надо быть бесчеловечным, чтобы воткнуть в живого человека ЭТО?!
Когда экзекуция, наконец-то, была завершена — нож звякнул об асфальт, а Эмили отползла чуть в сторону и, нервно обхватив руками колени, задрожала точно осиновый лист. Для неё всё это было слишком.
Слишком много впечатлений за один вечер.
Эмоции сменяли друг друга стремительно, и не успевала она ухватиться за одну, как та резко преобразовывалась в другую. Эмили то хотелось забиться в тёмный уголок и сжаться в комочек, то пробивало на нервный смех, а то едва не душили рыдания. Кажется, подступала запоздавшая паника. И сейчас её эмоции больше напоминали скачки на импровизированном быке, когда в любой момент можно сорваться и улететь в неизвестность. Её лихорадило, словно в припадке. Но разумом она всё же понимала, что расслабляться было нельзя. От неё зависит жизнь другого человека. И если она не возьмёт себя в руки, то все её жалкие потуги по спасению этого мужчины не будут стоить ровным счётом ничего. Истерика вполне может подождать, а вот раненый — нет. Поэтому пришлось собирать всю свою волю в кулак, а эмоции заталкивать как можно глубже в себя. И у неё это практически получилось.
Стянув одну туфлю, а вслед за ней чулок, Эмили кое-как подползла к тяжело дышащему, но вполне живому спасённому и попыталась перевязать рану, чтобы хотя бы остановить кровь. Но пальцы дрожали настолько сильно, что импровизированная повязка никак не могла попасть на нужное место и то и дело норовила выскользнуть из непослушных рук. Сцепив сильнее зубы — чтобы перестали стучать, — Эмили всё же справилась с этой нелёгкой задачей, при этом практически вся испачкавшись в чужой крови.
«Да у тебя все руки по локоть в крови!» — вдруг вспомнилась фраза из фильма, вырывая нервный смешок.
Мужчина вдруг пошевелился, заставив Эмили затравленно замереть на месте и даже перестать дышать. Она всё ещё удивлялась его выносливости и живучести, в то время, как он только больше поражал её тем, что приподнялся на локтях и поморщившись осмотрел сделанную вкривь и вкось перевязку, а потом и вовсе сел! Сам! Будто у него только что не торчал из живота нож.
— Тебе нельзя! — запоздало спохватилась Эмили.
При этом голос ей вдруг изменил, превратившись в писк. От неприятного высокого звука девушка и сама поморщилась. Больше говорить она пока не решалась. Лишь во все глаза смотрела на то, как раненный облокачиваясь на мусорный бак, поднимается на ноги. Его взгляд блуждал по окрестностям, пока не наткнулся на застывшую девушку.
— Надо уходить, — озвучил он мысль, которая до этого постоянно крутилась в голове у Эмили.
И прежде, чем она успела что-либо сообразить, потянулся к ней и одним рывком поставил на ноги. Правда при этом резко выдохнул и едва не согнулся пополам.
— Тебе в больницу надо… — приглушённо просипела Эмили, пытаясь придержать мужчину и одновременно не упасть самой.
— Не надо… На мне всё заживает… как на собаке.
Это была неудачная шутка. Но Эмили промолчала. Сняв второю туфлю, чтобы более-менее восстановить равновесие, она осмотрела себя и своего спутника. Вид у обоих был, мягко говоря, не очень. Она — без туфлей, в одном чулке и в платье, испачканном в крови и дорожной пыли, а он — просто весь в крови и с перемотанным поперёк живота женским чулком. Показываться так на люди было как-то проблематично. Учитывая состояние обоих.
Но мужчина и не пытался выйти к людям. Вместо этого он толкнул дверь чёрного хода, которая неожиданно поддалась и отворилась!
Опешившую Эмили подтолкнули вперёд, в темноту помещения. Пострадавший медленно зашёл следом и бесшумно прикрыл дверь.
— Прямо по коридору, третья дверь направо, — прохрипел он, приваливаясь к стене и глубоко дыша, — нам туда.
— Зачем? — вырвалось против воли у Эмили, пока она сама с опаской всматривалась в освещённый красноватым светом коридор. Тот казался ей каким-то зловещим. Как и вся ситуация в целом. — Может, всё же в больницу?
Снисходительный взгляд и отрицательное покачивание головой были ей ответом. И тогда Эмили разозлилась.
