Искра на Счастье (СИ) - "Zzika Nata" (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Целитель, немолодой абар, поклонился и поспешил выполнить поручение.
А дракон прилег на траву, ожидая результата и лениво наблюдая за плывущими по небу облаками.
Еще одна попытка? Почему бы нет, люди многочисленны и плодовиты, на место одного умершего рождается трое или четверо детей. Как же несправедливы боги к драконам, обрекая их на такое сложное воспроизводство!
Через некоторое время целитель вернулся вместе с управляющим и оба замерли, ожидая, когда хозяин изволит их заметить.
— Говори, — коротко приказал Рангх.
— Женщина полностью здорова, — поклонился абар.
— Сможет зачать и выносить?
— От раба, безусловно, — целитель помялся. — От дракона — не знаю.
— Ширан, — обратил внимание на управляющего господин. — Вы когда отправляете партию бычков к моему столу?
— Через неделю, господин! Уже отбираем самых упитанных.
— Вместе со скотом пригонишь эту рабыню. С сегодняшнего дня освободить от работы, поселить отдельно в чистом доме, кормить будешь со своего стола, беречь, что бы ни царапины!
— Слушаюсь, господин!
— Сейчас выведи того хромого бычка на луг, я решил закусить прежде чем лететь дальше, — с этими словами Рангх встал, немного отошел и обернулся.
Еще через полчаса Ширан проводил взглядом удаляющийся силуэт и перевел глаза на то, что осталось от бычка — немного крови и примятой травы.
— Пошли, — обратился он к абару. — Вот еще блажь на господина нашла — зачем ему рабыня с черной кухни? Неужели, все наложницы закончились?
— Наше дело небольшое, — ответил ему целитель. — Велят — выполнять. А для чего господину самка — не нашего ума дело.
— И то верно, — легко согласился управляющий. — Пошли, тоже перекусим.
И еще одни глаза провожали силуэт улетающего господина — всем невзгодам вопреки не только живой, но и здоровой Полетт.
Глава 3
Жизнь, порой, преподносит довольно жестокие уроки, но именно такие уроки лучше всего усваиваются.
Полетт потеряла счет дням, неделям, месяцам, время для нее растворилось, и пришли новые точки отсчета.
Встало солнце, значит, новый день, село солнце — день закончился. Если ведут на речку купаться, значит, прошло шесть дней. Если купаться ведут в небольшую пристройку, значит, зимнее время.
Женщин в этом поселке при стадах было меньше, чем мужчин и они спали в отдельном сарае или, лучше сказать — бараке. Вместо кроватей в ряд стояли низкие деревянные топчаны с набитыми сухой травой тюфяками. Сено быстро перетиралось в труху, сбивалось на какой-нибудь один край, и Полетт первый месяц очень мучилась на таком твердом ложе. Конечно, переход через Горячие пески, а также темница у повелителя и рабский базар значительно закалили ее тело, но все равно в первые пару месяцев при стадах ей было очень трудно. Возможно, сказалось и то, что она попала сюда в очень плохом состоянии, как физическом, так и психическом.
Ширан посмотрел на новых рабов и только крякнул.
О чем думал господин, когда отправил сюда этих доходяг? Что он должен с ними делать, если их ветром шатает, а женщина еще и трясется при любом его движении?
Немного понаблюдав за рабами, управляющий подметил, что рабыня опасается всех мужчин, но особенно боится прибывших с ней вместе самцов. Они сидели в одном загоне и эти двое ее пользовали? Гм, похоже на это. Придется отослать парочку подальше к стадам, а рабыню он определит на черную кухню.
Только сначала надо, чтобы их всех осмотрел целитель, мало ли какие болячки они могли подхватить в рабских загонах? Ему тут зараза не требуется, господин с него первого спросит, если рабы начнут болеть или, не дай Великий Дракон, случится падеж.
Так бывшая графиня очутилась на черной кухне. Готовить она не умела от слова «совсем», чистить овощи худо-бедно научилась за время путешествия по Пескам, но так, что лучше бы не бралась и ее приставили мыть плошки и другую посуду, выносить помои и чистить печь.
Разносолов рабам не полагалось. Утром была простая каша из дробленых зерен пшеницы или кукурузы, вечером вареные овощи. Мясо за все время перепало раза четыре: однажды неосторожного теленка задрал волкогр, и рабам досталось то, что хищник не доел. Потом объелись зеленой травы две старые коровы и рабы пировали две декады. А через месяц бычка ужалила в горло оска, и он задохнулся, позволив целую неделю рабам есть кашу с запахом мяса.
Больше всего Полетт порадовало, что оба ее мучителя отправились к дальнему стаду, и она их практически не видела.
Дни шли, бывшая графиня потихоньку отъелась, зажили раны от браслетов, никто не посягал на нее и женщина начала оживать. Нет, работы было много, и к заходу она падала от усталости, а по ночам спала, как младенец, не замечая ни тощего тюфяка, ни впивающиеся в тело сучки от неструганых досок топчана. Но никто не наказывал зря, а выучить правила поведения труда не составляло.
Правила были просты: господину нельзя смотреть в глаза, при его появлении надо встать на колени и не поднимать головы. Рабыня обязана молча выполнять всю работу, не заводить драк и ссор, не ходить в бараки к мужчинам. Свободного времени, в общем-то, не было, а если вдруг случайно выпадала минутка, то Полетт старалась провести ее во сне.
И вот принесла нелегкая господина, а ее — угораздило на него посмотреть и обратить на себя внимание. Ну, куда ее теперь отправляют? Вернее, куда — понятно: в поместье господина. Вопрос — зачем? Или у него мало рабынь? В наложницы она не очень подходит — не так молода, как любят мужчины и совсем не ухожена. Кожа пахнет дымом и коровьим навозом, волосы, когда-то роскошный шелк, теперь кое-как обрезаны и свисают невнятными прядками, руки с обломанными ногтями, заскорузли и покрылись цыпками от постоянной чистки песком кастрюль, фигура потеряла мягкую округлость форм, стала сухой и жилистой. Для чего господину такая, непонятно.
Полетт свыклась с новой жизнью и почти перестала вспоминать прежнюю, когда она еще чувствовала себя красивой и могла целыми днями ничего не делать. За три недели перехода по Горячим Пескам братья выбили из нее любое сопротивление и научили ценить то, что есть, а не мечтать о далеком и несбыточном. В роли кухонной чернорабочей бывшая графиня начала потихоньку оттаивать: жизнь текла неспешно, без потрясений и терзаний. Можно сказать, что Полетт смирилась.
Однажды, сидя без дела в одну из немногих минут затишья, когда ее никто не трогал, женщина неожиданно вспомнила герцогиню дель Риво. Вспомнила впервые за несколько месяцев и впервые — без злости и желания отомстить. За что мстить-то? Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж за Тамильеса, как сейчас никто не спрашивает Полетт, хочет ли она выносить помои. Ей говорят — она делает. Вина лежит на Тамиле и его друге, Анрионе. Кстати, а что с ее вязью?
Женщина вытянула руку, покрутила, пытаясь разглядеть что-нибудь под слоем пыли и грязи и, когда ничего не получилось. Поплевала на запястье и протерла подолом. Ничего! Это что же — прошел год или ее супруг отбыл в мир иной? Нет, вряд ли отбыл, скорее, прошел год.
Из дальнейших размышлений ее выдернула кухарка, отправив провеивать и пропускать через крупорушку зерно для утренней каши.
Бычков для стола господина своим ходом отправляли каждые три месяца. Сначала Ширан с помощниками отбирали самых гладких и упитанных из стоящего на откорме стада, потом их перегоняли в отдельный загон, и через день три раба отправлялись с ними в переход. Чтобы бычки не потеряли вес, гнали их не спеша, делая дневки в жаркое время, позволяя утром и вечером свободно пастись. На ночь вставали у водоемов и рабы дежурили по очереди. Полетт ехала в повозке с кухонными и спальными принадлежностями. Пока мужчины возились со стадом, она собирала дрова, разжигала огонь, готовила неизменную кашу. Потом мыла посуду и расстилала подстилки, на которых они спали. Вставать ей приходилось еще затемно, а ложиться заполночь, но у нее была возможность доспать днем в повозке. Через рабские ошейники, настроенные особым образом, Ширан бдительно следил за поведением рабов и поблажки от него не было бы, поэтому никто не отлынивал, и никто к Полетт даже близко не подходил.
