Переиграть Афродиту (СИ) - Самтенко Мария (книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

Вербовать мужиков кроме Ареса Афродита даже не пыталась, подозревая, что они не согласны ни на Афродиту на троне, ни на идею «женского царства». Да и с тем же Гермесом, которого завербовал Арес, заставив дать клятву Стиксом, они намучались — даже с учетом клятвы мерзкий Психопомп ухитрялся лгать, изворачиваться, открыто помогать Аиду с Персефоной и портить решительно все!

А сейчас бы Гермес пригодился. Его можно было бы прекрасно шантажировать благополучием Гекаты, но увы — в виде смертного Одиссея он абсолютно бесполезен. А, впрочем, пусть бы и с ним — тогда концепция «дать каждому то, что он хочет» дала бы сбой.

Концепция, Концепция, Концепция… в какой момент ее сторонницы начали именовать ее с большой буквы? Для тех, кто противостоял ей, Концепция, очевидно, была чем-то сложным и непонятным. Но для Афродиты все было просто и ясно.

Просто добыть кровь и ихор Владык.

Просто столкнуть одного из Владык в смертность — либо вознести смертного во Владыки, ну или как там пойдет.

Просто провести сложнейший ритуал с опасными компонентами, которые в нормальных условиях и не должны смешиваться.

Просто переписать все судьбы по своему усмотрению.

Просто… кому-то уже сложновато? Ерунда. Средства могли быть и были довольно своеобразными, но для Афродиты цель Концепции всегда была проста — дать каждому из участников (и, конечно, себе) то, что он хотел больше всего.

Афродита допила нектар и отдала пустую чару попавшейся под руку нимфе. Задумалась на минутку, пытаясь прикинуть, чего же она хочет в данный момент (ну, кроме того, чтобы два часа прошли побыстрее), и поняла, что, кажется, уже не против начать получать свою порцию власти. Мало ли как оно обернется дальше. Тащить сюда золотой трон как-то еще вроде и не с руки, но вполне можно привести его нынешнего обладателя — полюбоваться на благородное и прекрасное лицо Зевса, которое наверняка вытянется, когда он поймет, что проиграл.

— Приведите Зевса, — коротко скомандовала Афродита послушно застывшим приспешницам из сторонниц Концепции. — Хочу, чтобы он стал свидетелем моего триумфа.

— Зачем? — изумилась Афина из-под шлема, от удивления она даже перестала проверять символы. — А… а он точно ничего нам не испортит?

— Не должен, — отмахнулась Пенорожденная. — Понимаешь ли, я хочу, чтобы он понял, что его переиграла богиня Любви. Чтобы он осознал, что Любовь — великая, мудрая, всеведущая Любовь, побеждает все. Даже Власть. Потому, что Власть — она и есть Любовь… кхм… — Афродита замолчала, сообразив, что как-то перестаралась в желании пафосно объяснить свои мотивы (увы, ни одну из ее сторонниц почему-то не вдохновляли ее беседы о всепобеждающей Любви).

— А разве он не может понять это после ритуала? — озадачилась Афина. — Мало ли…

— Когда, по-твоему, он это поймет, если после ритуала все Крониды окажутся в Тартаре? — одернула ее Афродита. — Девочки, ведите!

Пятая часть сторонниц Концепции оставили свой бесполезный пост у светящегося круга и направились за Зевсом; Афина резко повернула голову в сторону олимпийского дворца, явно привлеченная каким-то движением:

— Смотри! Арес!

— Арес? — изумилась Афродита. — Арес! Да что это с ним?! У него что, фаллос в руке? Девочки, расступитесь!

Сторонницы Концепции послушно разошлись в стороны, образовав живой коридор: по нему быстро поковылял хромающий, покрытый ихором и скрипящий стиснутыми зубами Арес.

— В чем дело, любовь моя? — промурлыкала Афродита, торопливо сменив раздраженный взгляд на томный.

— Твоя Артемида… — его голос сорвался в яростный хрип, мощная грудь разъяренно вздымалась, — твоя ненормальная Артемида решила отомстить за Персефону и оскопить меня! Вот, посмотри! А вы, остальные, и ты, Афина, не смейте смотреть! Отвернитесь!..

— Осторожно, тут круг! — одернула его Афродита, с интересом разглядывая отрезанное достоинство любовника (да оно не особо изменилось с прошлого раза).

Афина презрительно задрала нос (она терпела Ареса только ради Концепции), остальные сторонницы потупили взоры, не рискуя навлечь на себя гнев Неистового. — Не наступи на линии.

— В Тартар линии, — прохрипел Арес. — Когда ты сможешь добраться до свитков судьбы? Прирасти мне его!..

— Не знаю, не знаю, стоит ли тратить время, — с сомнением сказала Афродита. — У Артемиды же не было серпа Крона? Любовь моя, почему бы тебе не обратиться к Пэону или к Асклепию? Они смогут вырастить тебе новый фаллос. А этот отдай мне, я как раз хотела…

Да, Афродита как раз хотела стать богиней любви с фаллосом, руководствуясь такой логикой: Добро должно быть с кулаками, а Любовь с фаллосом, потому, что Любовь — для всех.

Сначала, пожалуй, она собиралась вырастить себе фаллос, но стоит ли теперь возиться, копаясь в собственном свитке и рискуя что-то испортить, если куда проще присоединить себе так вовремя отрезанный фаллос Ареса, и вырастить новый уже ему? В конце концов, если она ухитриться где-нибудь напортачить, Неистового не так жалко, как любимую и единственную себя.

— Что ты хотела? — не сразу поверил Арес.

— Фаллос, — повторила Афродита. — Себе. А тебе, любимый, мы вырастим новый, еще красивей и…

Рука Ареса дрогнула от открывшихся перспектив, и он едва не уронил будущее достоинство Афродиты в круг.

— Но-но, — назидательно сказала Афина. — Круг нам еще пригодится. Отошел бы ты лучше, братец, а то закинешь свои причиндалы в котел, и кто знает, что тогда…

— Но… — от возмущения от Ареса перехватило дыхание, лицо побагровело… и его фаллос вдруг вырвался у него из рук… нанизанный на непонятно откуда взявшийся двузубец.

Двузубец?..

Двузубец в руках высокого воина в драном, покрытом засохшим ихором плаще поверх варварской рубахи и варварских же штанов.

— Аид!.. — завопила Афродита, уже понимая, что поздно, что она просчиталась, что ей стоило не Ареса обсуждать, а спросить у него прямо, что там с пленником, которого он должен был сторожить, потому, что видно, что все мысли у него о другом, и даже если Аид сбежал, Арес просто не в состоянии…

Ей требовалось принимать решения чуть быстрее.

Быстрее, чем бестолковые «охранницы», которые замерли в немом ужасе.

Быстрее, чем Афина, бросившаяся на перехват двузубца.

Быстрее, чем Аид, швыряющий двузубец в котел.

Глава 31. Макария

Макария знала, что хтоний может сделать невидимым не только хозяина, но и не представляла, что он способен скрыть от чужих глаз целую кучу народа. Но нет: Аид надел хтоний на маму, Персефону, взял ее за руку, во вторую руку вцепилась Макария, за нее, в свою очередь, взялась Геката, а уж в Трехтелую вцепились Танат, Гера и Артемида. И вот этой веселой толпой они прошли, точнее, прокрались, стараясь не шуметь и даже не дышать, мимо валяющейся без сознания Деметры (судя по шишке на лбу, ее не то Арес приложил, не то она сама приложилась о стену пока гналась за ним) и мимо сторонниц Концепции, на манер стражниц окруживших нарисованную на мраморном полу сложную светящуюся фигуру. Никто из них не споткнулся и не чихнул, у Таната даже перо не зазвенело, а даже если бы и зазвенело, на них, похоже, все равно никто не обратил бы внимание — все были полностью погружены в эпичнейшую сцену под названием «Арес и Афродита делят отрезанное мужское достоинство». Да что там, даже сама Макария не сразу отвлеклась от этого завораживающего в своем идиотизме зрелища и поняла, что папа Аид отпустил мамину руку, отчего стал видимым для всех, а не только для них.

Пока он коротко, практически без замаха, взмахнул возникшим в руке двузубцем, втыкая его в предмет спора, и швырнул двузубец в котел.

— Ой-ой, — глухо пискнула из-под шлема Афина, которая за секунду безуспешно бросилась на перехват. — Бегите, как бы не взорвалось, — на удивление спокойно для человека, чьи планы по мировому господству только что превратились в прах, сказала она.

— С чего бы?.. — не менее спокойно уточнила Персефона, снимая с головы шлем, отчего вся «дружная компания» возникла пред остановившемся взором Афродиты (пред который с другой стороны уже волокли связанного Зевса).