Магический спецкурс (СИ) - Летняя Лена (книга регистрации txt) 📗

— Просто вы единственный, кто отнесся ко мне здесь по-человечески, — сквозь слезы попыталась объяснить я, боясь лишний раз пошевелиться и разрушить прекрасное мгновение. Мне так не хотелось, чтобы оно заканчивалось. — А потом оказалось, что вы носите маску и, возможно, скрываетесь от легионеров. И я не знала, что думать. Мне стало страшно.

— И вы решили, что я убийца и хочу вас убить? — невозмутимо уточнил он. Я судорожно кивнула. — Вам самой такая глупость не могла прийти в голову. Кто вас надоумил? Не говорите, я сам угадаю. Ротт?

Я снова молча кивнула и шмыгнула носом. Норман процедил сквозь зубы что-то наверняка очень нецензурное, поскольку амулет-переводчик не стал это переводить.

— Поэтому вы решили переспать с Нотом? Мол, была — не была, хоть погуляю напоследок? — его тон прозвучал так комично, что я против воли рассмеялась. И отрицательно помотала головой.

— Не собиралась я с ним спать, — обиженно заявила я и снова шмыгнула носом.

— И на том спасибо.

— Пожалуйста.

Теперь рассмеялся и он тоже. И выпустил из объятий. Я разочарованно вздохнула и принялась вытирать от слез лицо.

— Таня, посмотрите на меня, — попросил Норман. Как бы стыдно мне ни было, я подчинилась и встретилась с ним взглядом. — Я не могу сказать вам, кто я. Да и вы все равно не поймете. Но я клянусь вам — собственной жизнью клянусь — что никогда, ни при каких обстоятельствах я не причиню вам вреда. Я не скрываюсь от закона, я не совершал преступлений. Мне нечем это вам доказать. Могу дать вам лишь мое слово.

Я не могла оторвать взгляд от его глаз. Прозрачно-серые, они сейчас не выглядели холодными. И лицо у него все-таки никакое не отталкивающее. Интересно, какое оно на самом деле?

— Мне этого достаточно. Простите меня, профессор Норман.

— За что?

— За то, что я думала о вас. За то, как я себя вела, и за все, что я вам сейчас наговорила. Я такая дура.

— Вы просто молоды, — это прозвучало без осуждения, скорее с сожалением, как будто моя молодость его по какой-то причине огорчала.

Он улыбнулся. Как обычно, едва уловимо. В одно мгновение мне даже показалось, что он качнулся вперед, словно собирался приблизить лицо к моему, но в следующее он уже отошел на шаг назад и будничным тоном, словно ничего не произошло, предложил:

— Помочь вам с сумками?

Глава 20

Стоя перед большим зеркалом в нашей с Хильдой комнате в общежитии, я резво повернулась вокруг своей оси. Наверное, уже в десятый раз, но я ничего не могла с собой поделать. Мне безумно нравилось, как длинная легкая юбка разлетается при этом в стороны. В покое шелковая ткань изумрудно-зеленого цвета тоже выглядела красиво, но в движении она летела по воздуху, поднималась красивым воланом и выглядело это, на мой взгляд, волшебно. Более плотный лиф платья крепко обхватывал верхнюю часть моего тела, подчеркивая каждый его изгиб. V-образный вырез выглядел довольно целомудренно, демонстрируя ключицы и опускаясь до ложбинки на груди, но скрывая от посторонних взглядов все самое интересное. Полное отсутствие рукавов гарантировало свободу движений. Я влюбилась в это платье, когда оно еще висело на вешалке, за красивый цвет, а едва надев в магазине, сразу поняла, что оно было сшито для меня. Помимо того, что оно идеально садилось на мою фигуру и было одновременно красивым, элегантным и удобным, оно еще прекрасно сочеталось с изумрудом на перстне, который я так и продолжала носить, и оттеняло глаза, благодаря ему казавшиеся более зелеными.

— Смотри, чтобы голова не закружилась, — усмехнулась Хильда, глядя на меня.

Ей пришлось смириться с тем, что в этот раз мини-юбка с мини-топиком не прокатят, поэтому она выбрала платье небесно-голубого цвета без бретелей. Как и у меня, оно состояло из плотно облегающего верха и расклешенного низа. Только ткань верха у нее была тоньше, а юбка хоть и позволяла делать широкий шаг, что было необходимо для некоторых танцев, но при вращении в стороны не разлеталась.

— А я как раз не против, чтобы у меня сегодня кружилась голова, — призналась я.

После разговора с Норманом, за который мне до сих пор было стыдно, у меня словно гора с плеч свалилась. Оставшиеся три недели до бала я буквально порхала, как бабочка. Новые заклинания на занятиях давались легко, тексты учебников усваивались в голове с первого прочтения, по утрам на занятия я вскакивала бодрая и полная сил, настроение неизменно оставалось на верхней отметке.

Уже не испытывая страха, я все же поинтересовалась у библиотекаря подшивками газет и даже спросила, как искать статьи по интересующей меня теме. На его вопрос, какие именно темы меня могут заинтересовать, я сослалась на интерес к светским сплетням и моде. Он презрительно фыркнул, но нужному заклятию научил. Оно оказалось почти таким же удобным, как и запрос в «гугле».

Всего одного вечера мне хватило, чтобы найти интересующую меня информацию и про погибших девушек, и про монархистов. Гибель первой Покинувшей прошла почти незаметно, о ней вспомнили только тогда, когда погибли две другие. Но судя по прочитанным мной статьям, ни в одном из случаев Легион не нашел следов злого умысла. Оказалось, что легионеры умеют определять, был ли человек убит или погиб в результате несчастного случая, даже не изучая тело. А поскольку признаков насильственной смерти они не обнаружили, то и инициировать расследование не стали.

С лидером монархической группировки все оказалось не так просто. Ротт не упомянул ни имени, ни псевдонима, и понять, кого именно он имел в виду, оказалось непросто. Ровно двенадцать лет назад ничего такого не произошло, зато девять лет назад Легион действительно накрыл крупную группировку. Ушел только лидер, остальных арестовали. Геллерт Ротт как раз очень поднялся на том деле. Из простого легионера он стал помощником старшего легионера столицы, поскольку именно благодаря каким-то там его героическим действиям смогли взять всех членов группировки. Еще через четыре года он сам стал старшим легионером столицы, когда тот погиб при исполнении. Судя по всему, желание все же найти лидера той группировки стало для него своего рода навязчивой идеей. Возможно, потому он так прицепился к Норману, хотя появление того не совсем совпадало по времени.

Как бы там ни было, а выяснив все это, я окончательно успокоилась. И с удовольствием ходила на вечерние факультативы по танцам, а перед сном, лежа в постели, представляла себе грядущий бал.

Я не сомневалась, что в этот раз все пройдет по высшему разряду. У меня было самое шикарное на свете платье, местные танцы оказались не так уж и сложны, когда знаешь движения, и я уже договорилась с несколькими кавалерами, так что не стоило бояться, что буду весь вечер стоять в сторонке. Помимо Нота, который утром в столовой напомнил мне, что я обещала ему два танца, хотя бы раз потанцевать со мной изволили Андрей (о том же он договорился с Хильдой) и Томас, с которым мы упражнялись в паре на факультативе. Несмотря на свой вопрос профессору Карр, он явно не собирался пропускать веселье. Все это было так необычно, а потому очень волнительно. Пожалуй, я впервые по-настоящему радовалась тому, что осталась в Орте.

Фантазируя о предстоящем вечере, я частенько ловила себя на том, что представляю, как меня на танец приглашает профессор Норман. Эти мысли я старательно гнала от себя, чтобы потом не ждать весь вечер момента, который вероятнее всего так и не наступит. Профессор Норман не походил на человека, который будет приглашать на танец студентку, иначе он бы так резко не осуждал Нота. А однажды я уже испортила себе подобными фантазиями выпускной вечер.

Тогда я все мечтала, как парень из параллельного класса пригласит меня и внезапно во время танца признается в любви. Я сохла по нему весь одиннадцатый класс, и мне почему-то казалось, что именно во время выпускного вечера все должно случиться. В результате приглашали меня многие, один застенчивый одноклассник даже действительно пытался признаться в любви. И вместо того, чтобы наслаждаться всем этим, я горевала и все смотрела в сторону неприступного красавца, который меня так и не пригласил. Потом ревела на плече Инги, когда мы всем выпуском поехали встречать «первый рассвет новой жизни». С тех пор я старалась о подобном не мечтать, чтобы не портить себе впечатление.