Факультет по связям с опасностью (СИ) - Петровичева Лариса (читать полную версию книги TXT) 📗
Она не успела испугаться. Впереди появилось небольшое серое пятно. Постепенно разрастаясь, оно вытеснило тьму куда-то назад, и Люда увидела, что стоит среди поля. Ветер пах недавно пролившимся дождем и умирающей травой, под ногами тоскливо поскрипывали бело-розовые цветы — Люда вдруг вспомнила их название: белокудренник — и откуда-то издалека доносился тоскливый голос ночной птицы, горестно стенавшей по давно ушедшему лету.
Люда обернулась — позади громоздились убогие домишки Дербенево, она почему-то сразу поняла, что стоит именно за чертой Дербенево, а не какого-то другого поселка. «Да я же сплю», — с облегчением подумала Люда, и страх сразу же попятился и отступил. Взглянув вперед, она увидела темную громаду полуразрушенной церкви. Угрюмо склоненный крест казался копьем, готовым к бою, несмотря на мнимую покорность. Люда ясно и отчетливо поняла, что от этого места надо держаться как можно дальше: провалы окон и двери, утонувшие в той тьме, которая совсем недавно окутывала Люду, скрывали что-то запредельно холодное и злое, готовое вырваться в любую минуту.
Она сделала несколько шагов назад, к мостику, переброшенному через тихий широкий ручей. Лучше уж идти по улицам Дербенево, чем стоять здесь и надеяться, что нечто, обитающее в заброшенной церкви, не заметит ее.
— Прах к праху, — проскрипел негромкий голос, и сухие жесткие пальцы впились в левый локоть Люды. Взвизгнув от ужаса, она попробовала освободиться, и всю руку до лопатки пронзило такой болью, что Люда рухнула на колени в мокрую траву. В одном из черных провалов на месте церковного окна вспыхнул тревожный алый огонек, и скрипучий голос произнес:
— Природа пустоты не терпит. Природа запускает скверну в прежнюю святость. Мы будем падать низко-низко, больно-больно, страшно-страшно…
Люда вдруг поняла, что чувствуют овцы, которых ведут на убой. Ее охватила вязкая слабость и невозможность сопротивляться. «Беги! Ударь его ногой и беги! Там в Дербенево отделение полиции через двор!» — захлебывался криком внутренний голос, но тягучее оцепенение, охватившее Люду, не позволяло ей даже пошевелиться. Обладатель скрипучего голоса вышел вперед, и на траву упала горбатая тень.
Люда даже закричать не могла. Мовсесян, окутанный пестрым сиянием, взял Люду за руку и потащил по земле за собой к церкви. Мокрая трава хлестала ее по лицу, но, вопреки ожиданиям, Люда не чувствовала боли — сквозь наступавшую волну беспамятства пробивался только страх: острый, пахнущий железом.
«Господи, помоги мне…», — только и смогла подумать Люда. Мовсесян тотчас же разжал руку, и девушка рухнула на землю. Разноцветная аура мертвеца поблекла, словно кто-то убавил яркость.
— Не смей! — взвизгнул горбун. — Не смей его призывать!
— Боже мой… — прошептала Люда уже вслух, и Мовсесян шарахнулся от нее, словно она ударила его со всей силы. Оцепенение отступило; Люда смогла подняться и сделала несколько шагов назад.
Горбун верещал — такой высокий, невыносимо скребущий по нервам звук могли бы издавать всадники Апокалипсиса, топча грешников своими конями. Аура превратилась в безумно крутящийся калейдоскоп.
— Отче наш, иже еси на небесех, — отчетливо произнесла Люда. Ее родители всегда были убежденными атеистами, но однажды она вдруг решила выучить молитву Господню: так, на всякий случай, вдруг пригодится. — Да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
— Не сме… — мертвец захлебнулся своим криком и упал в траву. От тускло светящейся ауры стали отрываться клочки, улетая вверх, к звездам. Когда Люда дочитала молитву, то аура Мовсесяна окончательно исчезла: горбун, дергаясь в траве, едва слышно произнес:
— Господин мой… Господин идет.
Мир затопило тяжелой напряженной тишиной. Люда обернулась и увидела, как со стороны Дербенево движется темная человеческая фигура. Почему-то идущий показался ей смутно знакомым. От него веяло такой всепроникающей яростью и могуществом, что Люда застыла, не в силах ни бежать, ни молиться. Слова, убившие горбуна, растаяли, словно их и не было. Идущий приблизился и, когда черты его лица стали различимы во тьме, Люда изумленно воскликнула:
— Это ты? Но как…
Ее хлестнуло ледяной многохвостой плетью, и Люда с визгом села на кровати, тотчас же уткнувшись лицом в чье-то теплое плечо.
— Люда, ты что? — с тревогой спрашивал Ваня, обнимая ее так крепко, будто боялся, что она куда-нибудь исчезнет. Отстранившись от него, Люда недоумевающе смотрела по сторонам, не понимая, куда попала. Наконец, она поняла, что находится в своей комнате в общежитии, в окне сереет унылое дождливое утро, а Ваня, сидящий на краю кровати, держит ее за плечи и смотрит с волнением и страхом.
— Ты так кричала, — промолвил он. — Кошмар приснился?
— Кошмар… — откликнулась Люда. — Да, кошмар.
В комнату вошел Эльдар со стаканом воды и каким-то темным пузырьком. Щедро накапав в воду зеленоватого лекарства, он протянул стакан Люде и произнес:
— Ну-ка выпей.
Люда подчинилась. Лекарство пахло довольно приятно, чем-то вроде вишни. Вернув Эльдару пустой стакан, она спросила:
— Я сильно кричала, да?
— Я так в армии по тревоге не вскакивал, как от твоих криков вскочил, — признался Ваня. — Что тебе приснилось-то?
Собравшись с духом, Люда рассказала свой сон. Эльдар задумчиво слушал ее, потирая кончик носа, а когда история подошла к концу, выглянул в окно и проговорил:
— Да, есть такие существа, которые боятся слова Божия. Ты как догадалась молиться?
Люда пожала плечами.
— Не знаю. Как-то само получилось.
Несколько минут Эльдар пристально смотрел в окно, а потом подозвал Ваню и указал на подоконник снаружи.
— Как тебе вот это?
Всмотревшись, Ваня изумленно воскликнул:
— Братюнь, так это же земля! — он тотчас же осекся и нахмурился. — Погоди, это же третий этаж. Откуда земля?
Эльдар ухмыльнулся так, что Люду пробрало холодом.
— Похоже, к нашей соседке кто-то хотел прийти в гости, — сказал Эльдар и, обернувшись, добавил: — Но ты очень вовремя вспомнила молитву. Очень.
Люда вдруг поняла, что ее знобит — тело тряслось, будто охваченное лихорадкой. Натянув одеяло повыше, она негромко спросила:
— Мовсесян?
Эльдар кивнул. Протянув руку, он провел указательным пальцем по подоконнику, и нарисованная им черта тотчас же вспыхнула тревожным алым светом. Когда свечение угасло, Эльдар сел рядом с Людой и, заботливо взяв ее за руку, сказал:
— Получается, ты не гадалка, Люд. Ты, судя по всему, сноходец. Вещие сны и все такое… — он задумчиво помолчал и добавил: — Значит, у Мовсесяна действительно есть хозяин. И он находится на территории колледжа.
Он хотел было что-то добавить, но в это время кто-то громко застучал в дверь в блок. Ваня пошел открывать и вскоре вернулся в компании Черникова — инспектор был мрачен, от него пахло перегаром, но угрюмое усталое лицо показалось Люде очень решительным.
— У вас кричали? — осведомился он. Люда кивнула, и Черников спросил: — Что случилось? Помощь нужна?
Эльдар указал в сторону окна и произнес:
— Похоже, у Мовсесяна есть хозяин, который пускает его на территорию колледжа. Посмотри на подоконник, там следы.
Черников взглянул на оставленные следы и, открыв одну створку окна, ковырнул земляные крошки. Ветер, ворвавшийся в комнату, был не по-осеннему ледяным, пробирающим до костей — он словно пришел из Людиного сна, вылетев из проклятой заброшенной церкви. Выпрямившись, Черников закрыл окно и презрительно сказал:
— Эльдар, ты все-таки дурной мужик. Над окном под крышей ласточкино гнездо. Это из него высыпалось.
Эльдар неотрывно смотрел на Черникова, и выражение его лица было просто неописуемым. Инспектор подчеркнуто вежливо улыбнулся старому сопернику и добавил:
— Оно разрушается от непогоды, оттуда и крошки. Впрочем, если есть какие-то подозрения, то я поговорю с Геворгом Ашотовичем по поводу укрепления нашей защиты. Мало ли… Кстати, у меня есть очень хорошее успокоительное, могу поделиться. А то близкое общение с суккубинами обычно расшатывает нервы.
