Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
− Солнечное стекло, − выдыхаю я, вглядываясь внимательнее. Солнечное стекло происходит в одной из межзвездных колоний − идеальный источник топлива. Стоит только выставить его ненадолго на солнце, и он накопит достаточно энергии, чтобы протащить поезд через весь мир. Сверкающие вершины триумфальных башен обеспечивают энергией все Верхние города Новой Венеции, а солнечные стеклянные кирпичи, встроенные в дно моста, перекинутого через короткий участок моря между Мальтой и Гозо-крышей Нижнего города − обеспечивают альтернативу солнечному свету и энергии для всего Нижнего города.
Но само по себе, как отдельные кирпичи, используемые людьми, а не гигантские электростанции, солнечное стекло встречается крайне редко и это очень дорогое удовольствие.
Друзья Джека − Ксавье и Джули, делают шаг вперед, их тела отбрасывают длинные тени, пляшущие в туннеле.
− Что… что это за место? − спрашиваю я.
− Изначально Парадиз-Бей должен был стать достопримечательностью, − говорит Джек. − Это должна была быть одна из остановок на пути следования поездов. Но потом планы провалились, бездомные заселили туннель, но в конце концов все равно был заброшен. Он идет до самого безмолвного города.
— Так было удобно, — произносит Ксавье своим грубым голосом. — Путь сопротивления проходил через тоннели, как и до гражданской войны. Правительство любезно забыло о его существовании.
− С тех пор как?..
− С тех пор, как обмен финансовыми ресурсами начался в середине 21-го века, люди видели, что происходит, и работали, чтобы предотвратить это. − Джек ведет меня к металлическому экипажу.
− Что должно было произойти? − я изо всех сил стараюсь не отставать: ноги Джека вдвое длиннее моих.
− Объединенное правительство. Да, звучит неплохо. Но дело в том, что если правительство становится слишком большим… ну, оно забывает о людях. Район Фокра является тому подтверждением. В Новой Венеции не должно было быть бедняков — во всяком случае, таких. Семья Акилы никогда не была богатой, но у них всегда был дом и достаточно еды. Или, по крайней мере, я так думала. Она никогда не говорила мне… я не знала… неудивительно, что она хотела сбежать в армию.
− Жертвовать немногим ради блага остальных − прекрасно, пока не вспоминаешь, что мы говорим о людях, − добавляет Джек с горечью в голосе.
− Жертвовать немногими ради блага остальных… − повторяю я его слова, останавливаясь как вкопанная.
− Во взрывах андроидов Зунзана не виновата, − говорит Джек сразу.
− О, я тебе верю… — говорю я, останавливая его. − Но… − я думаю об Акиле, о маме. О Папе. Об Эстелле Беллес и еще ста трех людях, погибших при взрыве андроидов. А затем о еще сотнях тысяч людей, погибших в гражданской войне. О оспинах, оставленных бомбами на острове, о разрушенных городах. − Я не хочу, чтобы мои друзья умирали. Моя семья. Я не хочу умирать, − говорю я. − Но я также не хочу новой войны.
− Элла, мы не можем позволить правительству лишить нас человечности, − начинает Джек.
− Это они начали! − говорит Джули звонким чистым голосом. − Если потребуется война, чтобы остановить их… C'est vraiment des conneries! Pute! (Прим. Перев.; с франц: − Это действительно фигня! Шлюха!) Она бормочет что-то по-французски, но я не понимаю, а Ксавье отводит ее в сторону, успокаивая.
Джек поворачивается ко мне, на его губах застыл аргумент.
Я вскидываю руки. − Послушай, я не пытаюсь снова ввязаться в спор. Я обращаюсь к тебе из-за того, что знаю, что творится в твоей голове. Как бы то ни было − не пытайтесь быть благородными, когда у вас на руках кровь. Вы восстаете против правительства, и хоть вы еще не прибегли к их методам, к чему, по-вашему, это приведет? Если вы хотите свергнуть правительство, то просто окажетесь на их месте, − я отворачиваюсь, мне невыносимо смотреть на него. − Здесь нет победителей. Нет ни хороших, ни плохих. К тому времени, как все закончится, на наших руках будет кровь.
Джек поворачивает меня обратно, заставляя встретиться с ним взглядом. − Элла, − произносит он мрачным и серьезным голосом. − Я понимаю, что ты меня не помнишь. Но если бы ты помнила, ты бы знала, что я никогда не стану таким человеком, каким ты меня считаешь. Но я не позволю превратить себя в… что бы это ни было. Если мне придется убивать − я убью, я сделаю все, чтобы защитить себя и человечество. Но если они прибегнут к насилию, можешь быть уверена: я не взорву полгорода и не убью ни в чем неповинных людей. Если я собирусь кого-то убить, то я буду смотреть этому человеку в глаза, делая это, и он будет знать, почему и за что.
Он делает паузу, и его горячий сердитый взгляд скользит вверх-вниз по всему моему телу. − Кроме того, − говорит он, − каждый герой, которого я знаю, пропитан кровью.
Я проглатываю комок в горле, судя по тому, как Джек говорил раньше, он считает моего отца одним из своих героев.
− Нам пора, − снова прерывает Ксавье. Он открывает перед нами дверцу вагончика, Джулия первая забирается внутрь, бросая на меня злобный взгляд, когда я следую за ней. Она вспыльчива и яростна, и ей достаточно одного того факта, что я не хочу войны и прочего, чтобы она усомнилась в моей ценности.
Джек садится рядом со мной, Ксавье подходит к рулю, заводит «карету» и уносит нас в темный туннель. Солнечный стеклянный кирпич не только питает экипаж, но и отбрасывает сияющий свет, освещая туннель.
− Я не хочу войны, − шепчу я.
− Что? − спрашивает Джек. Я отворачиваюсь — я и не заметила, что говорила довольно тихо для того, чтобы меня услышали.
Джек тянется ко мне. — Я не просила об этом, — признаюсь я. — Я просто… — не знаю почему, но я трясу руками, словно те мокрые, а я пытаюсь их высушить. Движения становятся более резким, и вот я уже бью руками по своему телу. Я не могу это контролировать. Джули смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Меня переполняет осознание того, что все, абсолютно все не такое, каким я его себе представляла, что даже я не та, кем себя считала; что я не человек, а нечто, которое не нуждается в воздухе; что может заглушать боль; что с таким же успехом может быть андроидом, монстром, бездушной оболочкой, − как то, чем стала моя мать и, возможно, Акила. Я одинока, я бездушное чудовище… и я одна… одна… одна.
Джек обнимает меня и держит до тех пор, пока я не успокаиваюсь.
Он ничего не говорит. Просто обнимает.
— Я не дышала, — признаюсь я, успокоив сердце.
— Что? — Джек в замешательстве отстраняется.
— Я спряталась под водой. И я не дышала.
— Хорошо, — медленно произносит Джек, все еще смущенный. — Я рад, что тебя не поймали.
— Я полчаса не дышала.
Глаза Джека округлились.
Я вырываюсь из его объятий и прижимаюсь к стене «кареты». Известняк то и дело мелькает мимо нас, оставляя за собой запах мокрой земли. — Это существо, которое не было моей мамой… Акилой… боюсь, я тоже…наподобии одной из них. И я… я боюсь, − поворачиваюсь и смотрю ему в глаза. — Ты говоришь, мне не хватает воспоминаний. Может… может, я просто не выдерживаю.
Звук сотен миллионов пчел, летящих на меня, наполняет мои уши.
Но тут голос Джека перекрывает шум. — Я не знаю, кто ты, Элла Шепард, но я уверен, что ты все еще Элла Шепард. То, что создало правительство, те существа, которые выглядят как люди которых мы знаем, но которыми не являемся — у них не было эмоций. У них не было страха. Внутри была пустота. Это не про тебя.
— Но…
Джек заставляет меня замолчать. — Мы с этим разберемся. Вместе.
Я фыркаю. — Точно так же, как выиграем войну против самого большого и могущественного мирового правительства? — говорю я недоверчиво.
— Я никогда не говорил, что мы победим. — Джек выговаривает слова по одному. — Я просто сказал, что не перестану бороться.
И впервые я по-настоящему осознаю, насколько опасен Джек Тайлер. Пусть на его стороне лишь горстка людей и призраки его родителей, но он никогда не отступит.
Никогда не сдастся. Не на войне.
Не со мной.
