Девушка без сердца (СИ) - Брейн Даниэль (первая книга txt) 📗
Неважно. Я выкинула все лишние мысли. Проку от них никакого, только начинала болеть голова.
«Поехали. Действуем, как выразился бы комиссар».
Холодильник. С трудом, но я допускала, что вместо окорочков там может промерзать что-то не слишком съедобное.
Мимо. Хотя я залезла в каждый пакет, убедившись, что экспертная группа сделала то же самое. Степень промерзания продуктов была такой, словно их неделю никто не трогал.
Еще один холодильник. Здесь эксперты даже не старались соблюсти внешние приличия: как развернули всю еду, так обратно и кинули. Рук, разумеется, нет.
Если бы у Томаса был аквариум, можно было бы подбросить эту историю моей соседке Наде. Она написала бы сценарий, на его основе сделали бы спектакль, и по дороге на работу или домой граждане Территорий смогли бы наслаждаться игрой ума сыщиков, которые нашли пропавшие останки среди трапезы пираний. Но Томас не жаловал домашних животных, поэтому эта версия отпадала.
Шкафы. Полки. Емкости, в которые собирались отходы перед тем, как отправиться в мусорные отсеки.
Ну не сожрал же он их, в самом деле?
Я была готова уже рассматривать и такой вариант. Что ректор Томас воспылал желанием отведать человеческой плоти и не придумал ничего лучше, как полакомиться собственной женой. Увы, но всерьез заняться этой версией мне не давало то, что запах стоял бы в квартире до сих пор, и — я с трудом сдержала нервный смех — это было единственное, что говорило против.
Запах. Я задумалась. Запах был тем самым камнем преткновения, который мешал Томасу оставить руки в квартире. Но если он нашел такое место, в котором запах не ощущается?
Я прислушалась. Эксперты ходили где-то в кабинете и студии, кто-то возился в ванной — может, осматривал слив? Пока обо мне все забыли, я могла, к примеру, осмотреть кухню.
Вытяжка. Как и вся техника, за исключением той, что, возможно, Томасу и Таллии надарили, дорогая и очень эффективная. Я подумала, подтащила табуретку и забралась на нее. У меня не было ни отвертки, ни биоскопа, но свет в кухне уже давно зажегся от датчиков и падал так удачно, что я прекрасно видела тонкий и нетронутый слой пыли.
Эту вытяжку точно никто не разбирал.
Снова мимо.
Мне все равно казалось, что истина где-то близко. Она дразнила, хихикала, призывно улыбалась и никак не давалась в руки. Ей было словно самой досадно, что я никак не могу ее схватить.
«Хочу в отпуск», — тоскливо подумала я.
— Вам помочь?
От неожиданности я чуть не свалилась с табуретки. Что Бренту опять от меня надо?
— Вы что-то нашли? — поморщилась я.
— Я — нет, и эксперты, насколько я понимаю, тоже. Все ждут, пока будет какая-то информация от группы, которая работает с видео. Так вам помочь?
— А? — переспросила я и догадалась, что Брент имеет в виду табуретку. — Нет, спасибо, я в неплохой физической форме.
И в доказательство — вот зачем мне понадобилось ему что-то доказывать? — я спрыгнула с табуретки. Хорошо, что сегодня я была не на каблуках.
— Что вы там ищете? — поинтересовался Брент. — Вытяжка? Любопытно.
— Да, — вздохнула я. — К сожалению, это снова пустышка. — А потом я сказала: — Хочу проверить ту, которая в студии.
Брент посмотрел на меня с изумлением. Меня охватил азарт: если я не промахнусь на этот раз, это будет моя победа. Реабилитация. Мое торжество, и ничто уже этого не изменит, но показывать радость или возбуждение, предвкушение удачи — ошибка. Терпеть, сделать вид, что это очередная рутинная проверка.
Но Брент, наверное, что-то почувствовал. Интуиция, говорил он, хотя я не верила в эти глупости. Или, что проще, он решил не упускать меня из виду, потому что и у самого мелькнула похожая мысль, а примазаться к чужому успеху тоже нужно уметь.
В студии эксперты осматривали, снимали отпечатки со всего, с чего только можно, и Люси Джейн, стоя на коленях, мазала кисточкой нижние дверцы химического шкафа.
— Люси, — позвала я, — нам нужно здесь кое-что посмотреть, ты не возражаешь?
Она пожала плечами и встала. У нее тоже было лицо человека, испытывающего одно-единственное желание: лечь спать.
Интересно, сколько сейчас времени?..
— Этим шкафом никто не пользовался довольно долгое время, — спокойно сказала я, — но давайте для очистки совести его разберем?
— Зачем? — не поняла Люси.
— Меня интересует вытяжка, — пояснила я. — У ректора Томаса было достаточно времени, чтобы сделать то, что, вероятно, он сделал, и не будем игнорировать то, что он инженер, ему это несложно. Проверим.
Брент, пока я разговаривала с Люси, приволок двух экспертов. Я подумала, что он напугал их комиссаром, потому что расслабились они только при виде меня. Но разобрать химический шкаф не отказались.
— Здесь и правда стерта пыль, — сказал один из них, забравшись по небольшой стремянке наверх.
Сама Таллия помогала нам в поисках улик против того, кто убил ее и изувечил. Мелкая — возможно, гипсовая — пыль оседала на всем, слишком незаметная, чтобы квартира приобрела вид неухоженной, но четкая — если всматриваться и искать там, где искали мы.
— Очень похоже, что и правда недавно шкаф разбирали.
Я кивнула, не сводя с экспертов взгляд. Неужели сейчас я найду последнюю, самую важную улику? Первый раз в жизни я поняла значение фразы «боялась дышать», хотя, конечно, факта наличия или отсутствия рук в вытяжке мое дыхание бы не изменило.
Все, кто еще находился в квартире, и Нат, и комиссар в том числе, опять торчали в дверях. Хорошо было Бренту — он прямо в партере. Понятым — на этот раз молодой женщине и грузному мужчине, который мог комплекцией посоперничать с комиссаром — было тоже прекрасно все видно, но энтузиазма в их глазах я не заметила.
— Тянет очень сильно, — с удивлением сказал эксперт. А меня это не удивило совершенно — все-таки химический шкаф и подразумевал прекрасную тягу.
Эксперт сунул руку в шахту, с напряженным лицом покопался там. Я наблюдала за ним: есть? Нет?
Неужели опять мимо?
Эксперт озадаченно вытащил руку обратно, и у меня внутри все оборвалось. Если бы магия равнялась колдовству, я бы самолично потащила ректора Томаса на костер, и не нужны мне никакие доказательства. Проклятое дело!
Но эксперт, как выяснилось, приноравливался. Он снова запустил руку в шахту и совершенно спокойно, словно это было обычным делом, вытащил оттуда сверток пластика. Увесистый, продолговатый. Все замерли.
Эксперт спустился со стремянки, кивнул оператору, чтобы тот подошел ближе. Нат пригласил понятых к одному из столов, подоспевшая Джулия накрыла рабочую поверхность специальным материалом, жестом предложила поместить сверток на стол.
И мы все, застыв, наблюдали, как она разрезает клейкую ленту, разворачивает пластик — да, вот и отверстие, через которое Томас сливал кровь, — сама себе кивает, обнаружив в свертке уже начавший таять лед, и продолжает разворачивать. Профессионально и деловито.
Руки Таллии Кэролайн были тонкими, изящными, обескровленными.
Потом я услышала, как с тихим «ах» на пол свалилась потерявшая сознание понятая.
Глава тридцатая
Брент был единственным, кто меня не поздравил.
Кто-то, вероятно, Нат, позвонил Руперту и Стивену, и они висели у меня на линии одновременно, и я не успевала между ними переключаться, выслушивая радостные крики еще и коллег, которые находились рядом. У меня открылось второе дыхание, камень спал с души и какие там еще существуют избитые фразочки для того, чтобы описать мое состояние.
А если говорить без обиняков, то с Брента сняли корону и надели ее мне на голову.
Паззл сошелся. Последняя недостающая деталь — нет, сразу несколько недостающих деталей — не только были найдены, но и встали на свои места.
Комиссар торжествовал. Будь он сейчас в своем кабинете, послал бы кого-нибудь за игристым вином, но на месте преступления это выглядело бы цинично. Мы обходились чувством облегчения и радости от того, что дело было раскрыто.
