Точка Зеро (СИ) - Рябинина Татьяна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
После разговора с Тони у него вдруг появилась шальная надежда, что кольца больше нет. Если Тони и Света прочитали дневник и сложили два и два… Конечно, лично их это никак не касалось. Но ведь отправились же они в Лондон за Хлоей — именно за кольцом и дневником. Почему бы им было не довести начатое до конца? Питер так хотел в это верить, что даже предложил Люси якобы подарить кольцо Свете. Чтобы избежать каких-то неловких объяснений.
В эту неделю, когда они с Люси так рассчитывали на чудо, Питер почти не сомневался, что кольцо уничтожено и темная магия над ним больше не властна. И только сейчас, в это солнечное июньское утро, сообразил: та ночь была до всей чехарды с кольцом. Конечно, он мог позвонить Тони прямо сейчас, но… Нет, все-таки лучше обо всем поговорить лично. И если окажется, что кольцо все еще у них, решить, что делать дальше.
[1] Бурбонский дворец — место заседаний Национальной ассамблеи Франции (нижней палаты парламента)
20. Немного семейной истории
Как ни стыдно мне было признать это, я уже не слишком ждала возвращения Люськи. Хотя и поверила безоговорочно Маргарет, которая утверждала, что между Тони и Люськой ничего нет и не было. Но все же какой-то смутный осадок остался. Впрочем, это могло быть связано с ее неодобрением наших отношений, какова бы ни была его причина. Кроме того я прекрасно понимала, что после возвращения Люськи и Питера уже не смогу проводить столько времени с Тони. Значит, надо было использовать оставшиеся недели на всю катушку. Что мы и делали.
Пожалуй, мы расставались, только когда Тони надо было заниматься делами поместья и мое присутствие могло как-то помешать. Не знаю, может, он даже пренебрегал ради меня своими обязанностями, но мы успели съездить в Шервуд и Ноттингем, на побережье, в Лондон на выходные. Тони, как и обещал, свозил меня во дворец Берли и на ярмарку в Стэмфорд. Мы катались на каруселях, ели мороженое, покупали в палатках всякую ерунду. В тире Тони выиграл плюшевого мишку, которого я забыла в кафе и страшно огорчилась.
А еще мы катались на лошадях по окрестностям, гуляли, загорали на речке. Но главное — все ночи проводили вместе. Так что в свою комнату я забегала в основном принять душ и переодеться. Энни каждое утро исправно приносила мой чай — и забирала его нетронутым. Наверно, я могла бы попросить ее вообще прекратить это ритуальное действо, но не рискнула — настолько подобная просьба казалась мне святотатственной.
Надо сказать, Тони в дом вообще заходил не слишком охотно, если только ему не было нужно о чем-то переговорить с Джонсоном. Однажды я затащила его к себе перед самым комендантским часом и попыталась не отпустить. Однако Тони все мои поползновения вежливо, но твердо пресек, и в результате мы через веранду отправились к нему.
Если Тони был занят, я уныло слонялась по дому и парку в компании Фокси и Пикси или общалась с Маргарет. И в этом тоже была своя сложность. Дело было даже не в том, что я уделяла ей гораздо меньше времени, чем она наверняка хотела бы. В отличие от Люськи, Маргарет к нашим с Тони отношениям относилась с одобрением и сочувствием и поэтому прекрасно понимала, за кем приоритет. Мне даже думать не хотелось о том, что в скором времени придется делить себя между Тони, Маргарет и Люськой.
Гораздо хуже было другое. Хотя в том, что я не смогла ей помочь, моей вины не было, я все равно испытывала чувство какой-то неловкости, что ли. Как будто обещала, но обещание не выполнила. Вполне возможно, что она понимала это, поскольку зачастую мои чувства и мысли были ей открыты, но никак не показывала.
Вторую попытку расправиться с кольцом мы с Тони предприняли на следующий день после возвращения. И после серии опытов сделали определенные, очень странные выводы.
Сначала я взяла пилку для ногтей и попыталась выковырять сапфир из оправы. Но как только кончик пилки прикоснулся к камню, меня затопил ледяной холод. Как будто все мое существо завопило: «Нет!!!» Это было то самое абсолютное знание, о котором говорила сестра Констанс. Некоторые вещи просто знаешь… Я знала, что кольцо неприкосновенно и что я не смею с ним ничего делать. Хотя и могу.
Тогда пилку взял Тони, но продвинулся не дальше меня. То есть совсем никуда не продвинулся. Как только он потянулся пилкой к кольцу, у него онемели руки. Настолько, что и то, и другое просто выпало из его пальцев.
— Может быть, все дело в тебе? — предположил Тони. — Если Маргарет уверена, что ты единственная, кто может ей помочь, может, это означает, что и кольцо уничтожить можешь только ты, но не своими руками. Ты ведь отдала его ювелиру. Что, если с ним может что-то сделать только тот, кто получит его из твоих рук?
Я взяла кольцо и на ладони протянула его Тони, но как только он попытался взять его, мгновенно сжала кулак. Это был все тот же холод, от которого руку буквально свело.
— Попробуй отнять, — сказала я. — Добровольно я тебе его не отдам. Да, ювелиру отдала, но, похоже, тогда действительно что-то произошло, и после этого все изменилось.
Тони пришлось здорово повозиться. Я сжала кулак мертвой хваткой, зажмурилась, стиснула зубы. В конце концов ему удалось со мной справиться, при этом он чуть не вывихнул мне руку. Когда кольцо все-таки оказалось у него, он выскочил из комнаты в кабинет, захлопнул дверь у меня перед носом и заклинил ручку стулом. Я ломилась, как бешеная фурия, и, наверно, сломала бы замок, если бы Тони сам не открыл дверь.
— Бесполезно, — сказал он, бросив кольцо на стол. — Я опять даже дотронуться до него не смог.
После этого он принялся целовать мою несчастную руку, на запястье которой мгновенно расцвел кровоподтек. Дополнив поцелуйную терапию вонючей мазью, Тони затянул запястье эластичным бинтом, и мы пошли к Джонсону, где повторили эксперимент уже с его участием, только на этот раз уже без насилия. С тем же успехом, точнее, неуспехом.
Итак, выводы были следующие. В теории, я могла бы раскурочить кольцо на составляющие, но на практике некая сила мне это категорически запрещала. Любой другой человек мог взять кольцо в руки, но в принципе не мог причинить ему вред. Возможно, этот самый другой человек и смог бы, отдай я ему кольцо добровольно с просьбой этот самый вред причинить, но отдать добровольно я тоже не могла.
На этом тема была закрыта. Тони хотел отвезти кольцо в Стэмфорд и положить в банковскую ячейку, но я предложила оставить его в сейфе в конторе до возвращения Питера. Маргарет новости, разумеется, не обрадовали, но она не сказала ни слова.
Кстати, на мое внимание был еще один претендент. Нет, не Бобан — тот окончательно смирился, что ему не повезло, и ограничивался сорочьей болтовней, если заставал меня в одиночестве. Зато Джонсона наш переход на ты и общая тайна сделали менее чопорным, и он стал время от времени приглашать меня на чашку кофе в свой подвальный кабинет. Впрочем, разговаривали мы в основном о Скайхилле и его обитателях.
Именно Джонсон мягко и деликатно разъяснил мне то, что не успела Люська и что не особо удалось Тони. Те порядки и неписаные правила, которые могли показаться замшелой глупостью и снобизмом, если бы не складывались веками. К тому же мой не самый ординарный статус гостьи, живущей в доме в отсутствие хозяев, так и располагал к всевозможным faux pas[1]. Даже то, что я позвала Тони и Джонсона в жральню, уже было промахом. Максимум, что я могла себе позволить без всеобщего обсуждения и осуждения, — пригласить Тони к чаю.
Впрочем, если изначально наши с Тони отношения были грандиозным скандалом и, так сказать, инфоповодом, постепенно к ним привыкли. Ни одна тема не стоит того, чтобы обсуждать ее слишком долго. Уже к концу июня на нас перестали обращать внимания — если, конечно, мы не делали ничего шокирующего публику.
Пожалуй, только Энни по-прежнему относилась ко мне с явной неприязнью. И я не знала, во мне ли дело, или это как-то связано с Тони. После того как я поочередно успела заподозрить его в шашнях с Люськой и Хлоей, добавить в этот компот еще и Энни было бы уже перебором. Конечно, фразу «скажу, что иду к Энни, может, скомпрометирую, и мы от нее избавимся» я не забыла, но хотелось думать, что это была просто неудачная шутка. И что Энни не любит меня просто как явление.
