Скрижаль альтера - Лисина Александра (читаемые книги читать .txt) 📗
Конечно. Процесс высвобождения энергии всегда сопровождается выделением большого количества тепла. А еще, если я правильно помню химию, при этом выделяется вода и углекислый газ. Хотя какая теперь к черту разница, что там в действительности происходило? Рэйв умирал у меня на руках, безостановочно переходя из одной формы в другую, и был не в силах это остановить!
— Пожалуйста… — со слезами на глазах прошептала я, прижимая к груди безвольно поникшую голову Рэйва. — Пожалуйста, остановись… хватит… это тебя убивает!
Таль и Кин что-то еще говорили, обсуждали, даже кричали, по-моему, но я уже не слушала. Сидя на коленях в луже холодной воды, я баюкала измученного, стремительно истощающегося альтера и беззвучно плакала, боясь за чужого мужчину так, как, наверное, ни за кого в жизни. И дело было не в том, что без него нам отсюда было не выбраться. И не в том, что кроме него некому было меня защитить. Я просто отчаянно не хотела, чтобы он умирал. И мне было больно думать о том, что его вдруг не станет.
— Таль, гляди! — воскликнул вдруг Кин и, неловко потянувшись вперед, толкнул меня плечом.
С трудом сморгнув безостановочно набегающие слезы, я без особой надежды посмотрела вниз и растерянно замерла, обнаружив, что Рэйв стал меняться намного медленнее.
— Говори с ним! — прошептала Таль, не сводя глаз с альтера. — Говори! Еще! Что угодно, лишь бы он слышал твой голос!
И я, шмыгнув носом, начала говорить. Обо всем на свете. О том, что я боюсь за него. О том, что не хочу видеть его мертвым. О Кине и Таль, о погоде за окном, растекшейся по полу луже и даже о том, как хорошо, что мы живем на первом этаже, ведь после такого потопа к нам не прибежит сосед снизу с воплями, что мы испортили его любимый ковер…
По мере того, как я несла всякую чушь, Рэйв и впрямь почти сумел остановить убивающую его трансформацию. Он перестал отращивать лишние конечности. На его коже снова начала пробиваться черная шерсть. Морда в последний раз сперва ужалась, а потом вытянулась. И через несколько минут на мокром полу вытянулся во весь немаленький рост уже знакомый нам волк. Только истощенный до предела, исхудавший до невозможности, слабый как новорожденный котенок и без сознания. Но все-таки живой.
— Все, — неверяще выдохнула Таль, когда альтер перестал меняться. — Кажется, он стабилен.
— Похоже на то, — согласился мальчик.
— Надо бы его обмыть, — утерев лицо, сказала я, бережно поглаживая лобастую голову. — Куда-нибудь перенести. А перед этим вытереть насухо не помешало бы.
Кин немедленно подхватился.
— Я принесу тряпки!
Таль устало кивнула.
— А я уберусь.
«А я его не оставлю, — с облегчением подумала я, крепко прижимая к груди голову альтера. — Больше ни за что и никогда».
***
Спустя полтора часа, когда в комнате был наведен порядок, Таль кое-как устроилась на останках частично реанимированного кресла, а я, рассеянно поглаживая мирно дышащего волка, прилегла на кровати. Кин в это время вернулся в коридор — сторожить подходы, чтобы никто не явился сюда незваным гостем.
— Думаешь, больше трансформации не будет? — тихонько спросила я, прислушавшись к ровному дыханию альтера.
Таль неопределенно повела плечом.
— Понятия не имею. Но не факт, что его не накроет еще раз.
— Я буду следить, — пообещала я, с трудом умостившись на подушке. Волк был большим, уложили мы его как смогли, так что сейчас он занимал большую часть свободного пространства, да еще и успел намочить нам простыни. И это при том, что мы в шесть рук пытались его высушить. — Может, ему попить принести? Он потерял много жидкости.
— У нас нет поилки. Но если попробовать приспособить какой-нибудь кувшин…
Таль ненадолго задумалась, затем ушла, а когда вернулась, то в одной ее руке покачивалась глиняная посудина, представляющая нечто среднее между миской и кувшином, а во второй было маленькое ведерко с чистой водой.
— Очень тяжело объясняться с туземцами, когда у вас не совпадают ассоциации, — проворчала она, поставив ведро возле кровати. — Ну что, попробуем? Ты держишь, я пою.
Минут через пять я с огорчением поняла, что идея была так себе — безучастный ко всему зверь напрочь отказывался глотать, словно у него пропали все рефлексы. Поэтому мы не только его не напоили, но еще и сами облились, и постель еще больше намочили. Вскоре после этого Таль ушла, а вместо нее в комнате остался Кин. На случай, если с Рэйвом еще что-нибудь случится, и мне понадобится помощь. Тогда-то я и решила задать мальчику тот самый вопрос, который уже несколько дней упорно крутился у меня языке.
— Кин, ты хорошо знаешь девушку Рэйва?
Устроившийся на подоконнике мальчик отчего-то насторожился.
— Нормально. А что?
— Скажи: какая она? — тихо попросила я. — Откуда, кем была… если это, конечно, не тайна.
Кин поколебался, но все же неохотно кивнул:
— Рэйв называл ее «И́йле». На языке альтеров это означает «любовь моя». Она… она хорошая. Правда. Открытая, добрая, смелая. И мне она тоже очень нравится. Она много сделала для Рэйва, да и для нас, если честно.
— Как она умерла?
— Несчастный случай, — еще неохотнее отозвался мальчик. — Даже не знаю, как это толком получилось. Сам я не видел, а Рэйв почти ничего об этом не говорит. Но, кажется, они поссорились… а может, и не поссорились. В общем, Рэйв оставил ее на ночь одну. И Ийле… наверное, попала под заклятие? Или ее прокляли? А может, Рэйв где-то ошибся или что-то сделал, что ее зацепило. В любом случае, для нее это оказалось смертельным. Она умерла во сне. Одна. Когда никто даже подумать не мог, что это вообще случится. Рэйв просто нашел ее на постели мертвой.
Я сглотнула.
— Ужас какой!
— Не то слово, — невесело согласился Кин. — На нем лица тогда не было, и мы с Таль ничем не могли ему помочь. А уже когда нас вернуло обратно в серый мир, и стало ясно, что шанс ее вернуть всего один… мы с Таль даже подумали, что Рэйв с ума сойдет от горя. Поэтому я и просил тебя никогда ему об этом не напоминать.
В комнате повисла недобрая тишина, а мы с мальчиком, не сговариваясь, оглянулись на спящего альтера. Он, к счастью, ничего не видел и не слышал. И благополучно проспал до самого вечера, ни разу даже не шевельнувшись толком. Я все это время просидела рядом, гладя его по голове и всем сердцем сочувствуя его потере. Гадала, каково это — пережить такую боль. Жить дальше, надеясь, что все еще можно исправить. Иногда говорила с ним. Несколько раз пыталась будить. Но только после того, как за окном потемнело, его веки дрогнули, а из глотки вырвался слабый хрип.
Естественно, мы тут же собрались втроем на импровизированный консилиум. Таль слетала на кухню за мясом. Кин, когда зверь вылакал принесенную девушкой воду, умчался за новой порцией. Однако, наевшись и утолив жажду, Рэйв снова уснул, но это был уже здоровый сон. И мы более-менее успокоились.
— Я на ночь тут останусь, — заявил мальчик, когда стало ясно, что опасность миновала.
— Лучше я, — не согласилась Таль, выразительно глянув в сторону ванной. Дверь туда так и висела на одной петле, позволяя без ограничений разглядеть стоящую внутри бочку и допотопный умывальник. И в общем-то я была в кои-то веки не против соседства с живой саблей, потому что ночью компания девушки — это все-таки более комфортно, нежели компания пусть и маленького, но все-таки мужчины.
— Ладно, — неохотно признал правоту подруги Кин. — Тогда я покараулю снаружи. Но вы, если что, кричите.
Мы с Таль хмыкнули одновременно.
— Само собой.
Рэйв до наступления ночи просыпался еще дважды, и оба раза был голоден. За мясом снова пришлось бежать на кухню. Затем Кин натаскал нам воды — и волка напоить, и бочку по новой наполнить. Уже выливая последнее ведро, с чувством посетовал на отсутствие нормального водопровода, на что Таль лишь фыркнула.
— Скажи спасибо, что хоть канализация есть.
