Ненужная дочь (СИ) - Брай Марьяна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
Моя радость за свое дело несколько притупила чувства, но теперь внутри заворочалась гаденькая змейка, шепчущая, что я всего лишь крохотная деталь, помогающая работать огромному механизму, которым руководил отец Лео, мой будущий свекор.
Отогнав эти мысли, как только мы добрались до дома, я поторопилась на кухню за домом, где меня принялись обнимать и Элоиза, и Ленни. Сэм показал законченную работу с пристройкой, отодвинутый курятник и новую уличную кухню. Все было в порядке, и мне нравилось, что эти люди за все время моего отсутствия сами не сидели без дела.
— У нас все отлично, Виктория, - Ленни осматривала меня так, словно не видела больше года. - Мне кажется, или ты даже похорошела?
— Да, грядут перемены, и скоро вы о них узнаете. Но самое главное, я привезла одну очень любопытную штуковину!
Сэм, Уорен и Лео только втроем смогли вынести из телеги мой агрегат по расплющиванию зерна.
— О! это для чего же такая громадина? – Элоиза сложила руки на груди, осматривая валки. Вместе с громоздкой ручкой они заняли сейчас весь рабочий стол, на котором Сэм раньше строгал доски, пилил и делал всю тяжелую работу.
— Сейчас я переоденусь и все вам расскажу, - я поторопилась в дом.
Элоиза, хлопнув себя по бедрам, заторопилась следом за мной. Пора было накормить мистера Лоуренса.
Я обедать отказалась. Мне нужно было разобрать пакет с бумагой, за которой нам пришлось заехать в Роулинс. Уорен и Лео терпеливо дожидались, когда я выберу нужную. Потом, когда оказалось, что рядом есть типография, я зашла и туда. Там мастер гарантировал мне изготовление оттисков по моим эскизам.
Просто ставить штамп на бумажные пакеты было сейчас проще, чем заказывать их в типографии. На первое время мне этого точно будет достаточно. Предстояло сделать нужные надписи и отправить с ними кого-то в Роулинс. А по готовности забрать их и купить краску.
Пачка бумаги нужна была для проб. Там было три формата разного размера. В них я и планировала паковать мои смеси. С этим пока все было понятно. Теперь мне необходимо было найти эти сухие ягоды. Лето заканчивалось. И черт знает, где их можно купить достаточно, сколько они стоили и получилось бы это все смешать так, как я планировала.
Гостиница теперь была занята полностью. За неделю я получала достаточно, чтобы оплатить работу моих помощников, купить что-то из продуктов. И ещё оставались какие-то сущие крохи, которые я решила считать своей зарплатой. В месяц получалось что-то около тридцати долларов. Это были не такие уж большие деньги. Землекопы за месяц получали больше сотни.
Чистыми от моих «полевых обедов» оставалось сотни полторы в месяц, и я с удовольствием оценила, что это куда выгоднее, чем содержание гостиницы. Так я и отмела идею арендовать еще один дом.
Теперь я практически ничего не делала, передав всю работу своим троим подчиненным. Я хорошо платила, не жалея для своих надежных помощников лишнего доллара. Потому что они позволяли мне собирать деньги на изыскания, пробы и ошибки в моей главной затее.
До поздней ночи мы крутили ручку агрегата, меняя помол. Делали метки на винтах, чтобы в будущем быстрее, не отвлекаясь на пробы, менять расстояние между валками под нужный размер. Пришли в итоге к трем размерам: крупный я хотела оставить для простой каши, средний — для быстрых каш, которые можно было выпускать как чистыми, так и с добавлением ягод. И самый мелкий помол нужен был для чипсов и хлопьев, которые можно есть с молоком или сухими.
— Думаю, вам пора остановиться, - голос Лео, вышедшего из дома с фонарем, выдернул нас четверых из захватывающих проб. Вокруг и правда было так темно и тихо, что я обалдела. Время пролетело незаметно.
— Да, простите, мистер Лоуренс. Но мисс Виктория столько всего придумала нового! – Сэм, извинившись, не стал дожидаться, пока мы отреагируем, погасил лампу и, открыв двери в пристройку, указал женщинам направление.
— Да, Лео, я и впрямь забылась…
— Думаю, в этом мы с тобой как раз и похожи, Виктория. Только нужно во всем знать меру, - он впустил меня в дом и закрыл дверь на засов. – Утром у них тоже много дел, и ты не бережешь ни себя, ни своих подчиненных. Да и меня тоже, - он хохотнул, вспомнив про сцену с кашей в поезде.
— Прости. Я и правда не подумала…
— Это нормально. Мы затем и нужны друг другу, чтобы присматривать, не давать скатиться до полной усталости, - Лео оставил лампу на столе, постоял возле меня, потом взял мою ладонь и поцеловал ее. - У тебя золотые руки, как и голова. Думаю, о тебе еще будут говорить, и ты переплюнешь моего отца. Я знаю, что тебя посещают мысли о том, что ты продалась за…
— Не стану отрицать, Лео, посещают. Но такова действительность. Главное – я могу ходить… - я поняла, что ляпнула лишнего, и добавила: - Могу жить на воле, а не сидеть в тюрьме. Одна я вряд ли бы справилась со всеми моими родственничками.
— Хорошо. Я благодарен за твою честность. Даже не думал, что ты сможешь объективно на все смотреть, - он чуть поклонился и ушел за свою шторку. Я погасила лампу и, сев на свою кровать, слышала, как он снимает сапоги, укладывается, а потом глубоко вздыхает.
Бабушка часто говорила, что у каждого человека есть мотив. Что бы он ни делал, он все делает только для себя. И даже любовь подчинена мотиву. Кто-то просто желает обладать предметом своего внимания, кто-то чувствует себя с ним лучше, а значит, по сути, тоже просто пользуется им. Ты же не станешь жить с тем, с кем тебе плохо? Хотя множество женщин именно так и жили. Но они тоже следовали мотиву: их личное благосостояние, или, как в моем случае, благосостояние моего отца.
Эта простая истина делала мою ситуацию понятной и довольно сносной. Да и Лео, правда, мне очень нравился. Как человек. Я думала обо всем этом, засыпая. Но прямо перед тем, как заснуть, я вспомнила о его трепещущих ресницах. А потом вспомнила его мать, которая точно так же нервничала. Почему-то мне показалось, что это говорит об их чувствительности, ранимости.
Первые осторожные удары в наш «великолепный и мелодичный» будильник я даже не услышала, а вскочила от громовых следующих ударов. Но, не поняв, хотела было уже пойти на улицу и настучать по «кумполу» этому сумасшедшему.
— Это что за выражение на вашем лице, моя дорогая невеста? – Лео поймал меня уже почти у дверей.
— Он не понимает, что так можно свести с ума? Договорились же не долбить сразу со всей дури.
— Вики, ты просто не слышала. Он уже отстучал положенные, как ты говоришь, «тихие» удары. Ты сегодня храпела, как три землекопа, - он опять старался не смеяться надо мной, но прикушенная губа его выдавала.
— Понятно. Извини, что не дала тебе спать, но это… это, видимо…
— Это от усталости. Теперь я лично буду следить за тем, чтобы спать ты ложилась вовремя. Иначе к зиме я привезу домой не красивую жену, а дерганую и храпящую по ночам, как паровоз…
— Что? Куда ты собрался везти меня к зиме? – все еще приходя в себя после сна, переспросила. - Я остаюсь в Бентоне, Лео. Вот увидишь, это будет мой город. Сначала я хотела поселок, но теперь уверена: это будет город!
Глава 40
Дни потекли как раньше, только более спокойно и интересно: теперь мне не было нужды беспокоиться о своих родственниках, думать о других вариантах, если Бентон закроется, как и все такие же поселки-однодневки.
Лео, воодушевленный открывающимися горизонтами, не унимался в своих чертежах, стараясь сделать дорогу безопасной. Хоть он и объяснял это только качеством, но я видела, как он прикусывает губу, когда приходят новости о крупных авариях.
— Ты реагируешь на это так, словно сам терпишь крушение, Лео, - я решилась озвучить свои мысли, когда он проводил Уорена, сообщившего о новой крупной аварии на юге. Строили эту дорогу не они с отцом, но и на их ветках аварии были. Теперь он берет на себя обязанность выезжать на каждую аварию, чтобы понять причину, докопаться до сути.
— Виктория, в одной из таких вот аварий погибла моя сестра. Мы всей семьей возвращались из Нью-Йорка. Ольга просто решила пройтись по вагонам: ей было интересно все рассмотреть, все узнать. Под поездом рухнул мост. Вагон, в котором она была в этот момент, оказался самым нижним. На него упали другие, и его затопило в считанные секунды, - Лео прикрыл глаза, и мне стало нестерпимо жаль его. Я присела на колени перед ним и взяла его ладони в свои.
