Милослава: (не)сложный выбор (СИ) - Красовская Марианна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
На его теле почти не было волос, в отличие от оборотней. Лодыжки степняка были бурыми и гладкими. У моего же супруга черные волоски росли даже на пальцах ног.
Всем телом я почувствовала, как напрягся Таман, как окаменели все его мышцы.
— Что ты говоришь, милая? — скрипуче спросил он меня, приседая.
Я повернула ладони, показывая ему брачные метки.
Никогда мне не доводилось видеть, как люди бледнеют так стремительно. Словно с его лица ушла жизнь. Захлебываясь слезами, которые не текли по моему лицу, но были где-то внутри, я заговорила:
— Я не знала, ничего не знала. Во мне кровь древнего галлийского рода, и эту кровь отдали в расплату старого долга. Моего согласия не спросили. Но в доме моего теперь уже мужа я нашла и свой дом, дом моих предков. Здесь моя душа, мой приют. Здесь место, где я буду растить своих детей. Я всегда буду дорожить тобой. Ты — самая большая моя мечта. Но предать человека, который стал моим мужем, я не могу. Он этого не заслужил. Я всегда буду помнить о тебе… Таман.
Кажется, впервые за несколько последних лет я назвала его по имени. Обращаться так к мужчине, к тому, который люб и важен, кажется невероятной, немыслимой близостью. В обращении по имени есть магия.
Оберлинга я вслух не позвала по имени ни разу.
Шершавые пальцы вытерли мне щеки. Все же я плакала, хоть и не замечала этого.
— Я любил тебя всегда, — глухо сказал Таман. — С того момента, как впервые встретил. Любил тебя, когда ты была ребенком. Любил, когда ты танцевала со мной на балу. Любил, преклонялся, восхищался и ненавидел, когда ты тушила пожар — зачем ты пришла тогда? В тот день мои люди поняли, почему я тобой околдован. Ни одну женщину я не желал так сильно. Может, так и нужно, чтобы ты не стала моей. Ты — Звездная Кобылица. Я счастлив уже тем, что целовал твои губы, держал в объятиях твое тело. Боюсь, если бы ты позволила что-то большее, мое сердце бы разорвалось.
Он невесело усмехнулся, а мне было так больно, словно в груди горел огонь. Хотелось вырвать его, погасить…
— Моя несбыточная, — он целовал мои ладони. — Моя вечная. Всё равно ты моя. Будь счастлива.
— Буду, — сказала я, гладя его лицо. — Я буду. И ты будь счастлив. Тебе нужны сыновья, Таман. Тебе нужно взять жену. Возьми ту, которая любит тебя больше, чем я.
Таман тряхнул конским хвостом на затылке, хищно ухмыльнулся, поднимаясь и потянув меня за собой.
— Хватит разводить сырость, — его улыбка походила на оскал. — Пришла пора жить дальше.
Он встряхнулся, как пес после купания, и всё, что было мне мило и близко — нежность в его глазах и руках, мягкость движений — вдруг ушло. Внезапно он показался мне чужим, злым, стремительным — воплощением резкого степного ветра, сбивающего с ног, зажимающего нос и рот, наклоняющего к земле, ставящего на колени.
— Помни, я всегда буду любить тебя, — сказала я, чувствуя, что ему нужны эти оковы. — Однажды я вернусь, и кто знает, — может и навсегда. Будь тем, о ком я могу сказать своим детям с гордостью: этот великий человек любил меня когда-то.
Его лицо исказилось от боли. Да, я знаю, что я жестока. Но сейчас надо как-то удержать его от войны со Славией. Иногда боль — это благо.
Проснулась я в слезах, но на душе было светло. Я знала, что выбор мой правильный.
Замок еще спал — непостижимым образом я чувствовала ровное дыхание Кира, сопение Марты и ее дочерей, ощущала, как неподвижно стоит скотина в нижнем зале. Мне казалось, что замок Нефф проник в меня, а я в него, мы с каждым прожитым днем становились с ним одним целым.
Как Таман един со степью, так я едина с замком Нефф. Он — мое дитя, мой предок, моя колыбель. С одной стороны подобная привязанность меня пугала — а вдруг я никогда не осмелюсь его покинуть? Но в то же время ощущение тепла и любви, которое щедро дарили мне эти живые камни, были самым лучшим, что я ощущала в жизни.
Люди спали.
Я сделала ярче светильники и достала дневник принца. У меня было еще некоторое время.
«Я счастлив в замке Нефф. Что с того, что камни ненавидят меня? Меня любит женщина, прекраснее которой я не встречал.
Сегодня можно всё. Смерть стоит за порогом. В чаше моей жизни остались лишь жалкие капли, так пусть они будут мне хмельным вином!
У меня есть — была — невеста, которая меня, я знаю, ждет. Добродетель ее я не смею подвергнуть сомнению. Моя невеста непорочна, целомудренна и благодетельна. У нее глаза лани и улыбка ангела. После моей казни она не посмеет взглянуть на кого-то другого, выбрав монастырь Пресветлой Матери своим домом до самой смерти. Будь я живым, никакой другой женщины я бы не желал, да и сейчас я благоговею перед ней. Что может быть лучше кроткой жены?
Только горячая любовница.
Мне стыдно перед невестой, но стыдиться нет времени. Есть время целовать горячие губы, сливаться в страстных объятиях, пить сладострастные стоны девичьих уст.
Моя любовница — пожалуй, нет, возлюбленная (любовница — слишком грубо) — сестра верного Себастьяна. Он говорит — молочная сестра, не замечая, что он и Шарлотта похожи как две капли воды. Разве что волосы у нее темные и глаза голубые. Но волосы и глаза не скроют ни рост, ни сложение, ни форму глаз и рук, ни разлет бровей. Да у них даже улыбка одинаковая — верхние клыки чуть повернуты. Я с первого взгляда понял, что девушка — дочь старого лорда Браенга.
Сознаюсь перед самим собой — для меня это сыграло роль. Я всегда восхищался Себастьяном, его изяществом и непринужденностью манер, его гордой статью. Восхищался и… вожделел.
Королевский двор полон соблазнов. Мой первый блистательный брат одинаково горячо любит как женщин, так и мужчин. Возможно, это связано с тем, что его зверь невероятно силен и стремится подмять под себя всех вокруг. Мужчины в его постели бывают даже чаще. Он создан подавлять и властвовать.
Я не раз видел… видел многое в кулуарах дворца, но предпочитал традиционные отношения. Мне был противен разврат. Оттого я и невесту выбрал самую скромную, самую чистую. Мне казалось, что ее святость осенит и меня. Рядом с ней я очищался.
Но Браенги, Браенги… Как хороши они! Издревле у каждого короля есть свой Браенг. О, эта проклятая верность — есть ли род, столь верный короне? Короне — или лично мне? Себастьян был мой с потрохами. Мой личный красивый Браенг! Прикажи я — и он выйдет в окно. Прикажи — и убьет.
Я любил и ненавидел его за верность. Его душа и тело были моими. Хотел ли я большего? Черт возьми, хотел! Если я прикажу — ляжет ли он со мной? Но я не проверяю: слишком боюсь потерять его любовь и дружбу.
Шарлотта спасла мою душу от греха мужеложства. Я был заворожен кошачьими глазами, широкими бровями, зубами с повернутыми клыками.
Кажется, на Браенгах лежит проклятье любить своих королей.
Шарлотта пришла ко мне в первую же ночь. Она была невинна, но не наивна. Ни одна женщина не дарила мне себя столь щедро…»
Я захлопнула дневник, не в силах читать дальше. О богиня! Как это… странно. Что творилось здесь, в моем доме? Разврат, пир во время чумы? Ешьте, пейте, блудите — ибо завтра умрем!
Если отбросить прочь сантименты (в конце концов, большинство участников этой истории покинули мир) — я оказалась права. Шарлотта — сестра Себастьяна. Она не может не быть магом — среди Браенгов такого не случалось.
Может ли она ненавидеть Оберлингов? Тех, кто завладел замком, тех, кто увез ее возлюбленного, тех, кто, возможно, избавил ее от ребенка…
Чем они живут, эти гордые глупые женщины? Юлианна и Виолетта ненавидят Оберлингов и стремятся к мести.
А Линд учила меня прощать. Учила любить людей вокруг, даже тех, кто ненавидит тебя. Учила верить в чудо. «Сила женщины, — говорила она. — В ее слабости. Не стоит тратить время на ненависть, когда можно любить. Не стоит пытаться быть сильной, если есть кто-то, кто может быть сильным вместо тебя».
Извините, дорогие Браенги. Я выбираю мою маленькую мудрую мачеху. И любовь.
Отчаянно зевающая Анна принесла мне перешитую в спешке на меня одежду супруга. Вязанные чулки, шерстяные кальсоны, две пары теплых штанов, жилетка из ангорской шерсти — тонкая, но невероятно жаркая. Легкая шубка из искристого серого меха принадлежала какой-то из покойниц, вероятнее всего третьей. Шубка коротковата и рукав едва прикрывает локоть — не беда. Я взяла у Кира высокие рукавицы — у него тонкие кисти. На голову намотала пуховую шаль.
