Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Они тут все неповоротливы – я наблюдала за каждым боем очень внимательно. До ловкости Ромиара, когда он был Вольным, ни один из них и близко не дотягивал. А Ромиар, надо признать, успешно и долго учил меня и во дворце Цветущего плато, гоняя ночами по полям и болотам, и после – во время похода. И какой бы яростью ни кичились четырехрогие, она не давала им абсолютно никакого преимущества; злоба буквально лишала их рассудка.
Васоверг крупнее, уклоняясь от плети противника, упал на толпу и его оттолкнули внутрь. Он даже не остановился, бросаясь вперед и склоняясь к земле. Ухватил за ноги врага и опрокинул себе за спину. Все звуки утонули в ликующих возгласах; шея упавшего неестественно вывернулась. Он попытался подняться, но под посыпавшимися ударами ног вскоре перестал двигаться вовсе.
– Что если кому‑то в конце не достанется противника? – спросила я у Архага, замечая, что взбудораженный Дарок занят беседой с хмурым Гахсодом.
– Ему придется ждать до следующего ритуала. Лучше идти среди первых – это больше ценится среди нас.
– Почему же вы не идете?
Он с усмешкой пожал плечами – вот уж кому что ярость, что радость – все весело. Приобняв за плечи, он подтянул меня к себе ближе и с жаром дохнул в ухо:
– У нас игры вождей. Мы ждем нужных врагов. Убьем их – получим преимущество в войне.
– Дарок поэтому и недоволен, что они тянут?
Он покачал головой, пугая опасной близостью своих рогов.
– Пришел еще один претендент на место главного вождя. Мы воюем с ним.
– А он не должен был прийти?
– Ни он, ни сам вождь. Этот требует, чтобы такие бои проходили с благословения и помощи духов. Дарок всегда всем говорил, что он трус, потому и не проверяет силы на ритуале Ярости. Если сейчас Гор победит без духов, то заслужит больше благосклонности воинов.
– И что, Дарок боится не справиться с ним?
Архаг округлил глаза, а затем гордо вскинул квадратный подбородок.
– Дарок никого не боится. Но мы все заранее определились с противниками. Если Гор сам вызовет Дарока, тогда смерть троих врагов от наших рук никак не повредит старому вождю. А если Дарок первый войдет в священный круг и вызовет нужного врага, то ему останется только надеяться, что Гор подохнет в бою.
Духи Фадрагоса, сплошные интриги… Я высмотрела парня, на которого указывал мне Дарок; возле того уже крутился низкорослый васоверг, толкотней и смехом в лицо провоцируя слабого воина выбрать в бой его.
Внезапно Норкор протолкнулся к Дароку и эмоционально заговорил с ним на васовергском. В центр вышел тот самый Гор, и с первым его возгласом толпа стала стихать.
– Что происходит? – я опять обратилась к Архагу.
Несколько долгих секунд он слушал речь широкоплечего васоверга, шагающего в центре и снимающего с себя куртку, затем так же, как и Норкор, обогнул меня и громким шепотом влез в разговор с остальными. Дарок жестом приказал ему заткнуться и отогнал от себя. Со свистом выдыхая воздух через нос, Архаг вернулся ко мне и, кажется, выругался.
Ухватив его за запястье и краем уха слушая отвратительную речь на васовергском языке, я повторила вопрос. Наконец‑то, Архаг ответил:
– Норкор хочет выйти против Гора.
– Без вызова?
– Он гораздо слабее, ему можно. Если Гор примет вызов и победит, то, пожелав, сможет вызвать второго противника. Если победит Норкор Гора, тоже получит право закрепить такой успех.
Я потерла лоб; кожа под краской зудела. Неприятное осознание дошло с приличным запозданием: васоверги, кто отнесся ко мне с дружелюбием, пусть и продиктованным выгодой, сегодня могут погибнуть.
– А этот чего разорался? – занимая свое время ожидания, я решила отвлечь от волнений и Архага.
– Обещает процветание, – выплюнул он, ударяя несколько раз кулаком в ладонь, – и говорит, что принес доказательства того, что не является предателем традиций. Заверяет, что, несмотря на почтение к духам, самолично обезглавил троих Вольных.
Я нахмурилась. Что?
Холод и тяжесть сначала появились в ногах, а затем стали волнами накатывать к голове. Волосы на затылке приподнялись, пошевелились за ухом. Почудилось на миг, что Кейел мимолетно коснулся губами шеи и усмехнулся. «Мы с трудом себя понимаем, но чувства других видим наверняка»
Важному Гору вынесли грязный мешок и, почтенно склоняя голову, подали двумя руками. Я поморщилась, отговаривая себя от высокого риска. Это неоправданная и безумная идея – мстить за незнакомых Вольных. Конечно, зная их подробности воспитания и жизни, трудно остаться безучастной, еще труднее поверить, что васоверг единолично, как он похвастался, справлялся с каждым, но нельзя лезть на рожон.
Выкрикивая неизвестные мне слова, Гор вытряхнул содержимое. В сумраке мелькнула длинноухая рыжая голова и прокатилась к краю, где исчезла за множеством ног.
Сердце ухнуло, во рту пересохло. Я осторожно шагнула вперед, надеясь не увидеть бездарную эльфийку.
Присмотреться не успела – кто‑то пнул рыжую голову, словно мяч, и она скрылась от глаз в другой стороне. Меня затрясло. Вайли, Вайли, Вайли… Девочка, которую Кейел уже когда‑то оплакивал над ее небрежной могилкой. Вайли, из‑за которой развязалась самая настоящая война. Вайли – моя Вольная. Она должна умереть иначе, не тут, не так. Фадрагос погибнет без нее. Мы все погибнем.
Ноги понесли меня вперед, взгляд цеплялся за все мало‑мальски рыжее – сапоги, медные застежки, бронзовые наколенники, наручи, бляхи… Васоверги толкались, не пропуская. Кто‑то позади попытался задержать, но я увидела рыжие волосы и без труда выскользнула из захвата.
– Асфи! – окликнул Дарок.
Я хотела обернуться, но заметила, как здоровый васоверг заносит ногу, собираясь размозжить эльфийскую голову. Два быстрых шага в полуприседе и рывок позволили проскочить через толпу, вывалиться в круг и успеть толкнуть громилу в твердый живот. Он лишь немного пошатнулся, опустил ногу и с изумлением на квадратной морде застыл. Не теряя времени, пока все были в замешательстве, я упала на колени и стала осторожно освобождать лицо от волос. Присматриваться к шее не было ни малейшего желания, но даже поверхностный вид вызывал тошноту.
На опухшем грязном лице пестрели синяки. Из приоткрытого рта виднелся почерневший язык, цвет широко раскрытых глаз невозможно было разобрать, но одно было ясно – это не Вайли. Рыдание и смех рвались наружу, но я дышала глубоко, сдерживая охватившие эмоции. Хотелось одновременно обнять кого‑нибудь, объявить ему о своем счастье и в то же время избить кого‑нибудь, уничтожить, спалить. Подростку отрубили голову ради каких‑то игр вождей. Единица… Никому ненужная единица, за которую скорее всего не вступились бы даже те, кто желает Фадрагосу процветания. Кому нужны Вольные? Интересно, к нему хотя бы успели вернуться чувства, или он так и умер куклой? Наверное, хорошо, если даже не понял, чего лишился.
Над головой приглушенно гудели голоса, и я вскочила. На меня было направлено внимание толпы, Гор молча улыбался – не мне. Судя по всему, меня пытался остановить Архаг, а когда у него не получилось, следом за мной бросился Дарок. Именно он застыл во втором ряду, сжимая кулаки. Стоявшие перед ним мужчины расступились, образовывая клин и предъявляя его многочисленным взорам. Смысл произошедшего дошел до меня, как само собой разумеющееся: я слабее, я на территории круга – я бросила вызов находящемуся внутри васовергу. И быть может, Гор бы посмеялся надо мной и прогнал, но, увидев реакцию Дарока и знак на моем лбу, точно не собирался отказывать слабенькой девчонке в поединке.
И плевать.
Я стащила цепь с плеча и швырнула ему под ноги. Звон отозвался приятным теплом в груди; злость трепетала в предвкушении возможности выплеснуться. Я убью урода!
Гор кивнул, развел руками – толпа возликовала; живой круг сделался теснее, забурлил, поддерживая всеобщее возбуждение. Я тряхнула волосами, невольно потрогала шею, взглядом поочередно выцепив три доказательства преданности претендента на местный трон из костей. Так хочет стать вождем? Пусть помечтает.
