Правда - в молчании призраков (СИ) - Арефьева Наталия (читаем книги бесплатно TXT) 📗

Развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Он позвал меня, но больше не сказал ни слова. Не сделал и шага. Не догнал, не остановил, не попытался оправдаться. И я еще больше убедилась в своей правоте.

Хотя, возможно, так даже лучше. Что бы он ни сказал, я не поверю, а множить ложь и сомнения, которые и так накрепко въелись в мою жизнь, я больше не хотела. Сейчас я хотела только одного — забыться. Не видеть и не слышать. Не помнить.

“И не плакать, — подумала, когда почувствовала соленый привкус на губах, — только не плакать”.

Я не помню, как добралась до дома. Казалось, я только что пережила очередное видение, настолько знакомый туман окружал меня. Прошла в комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. Подтянула колени к груди и вдруг уловила знакомый запах парфюма — терпкий, кружащий голову, пробуждающий совсем ненужные воспоминания. Запах, который я так любила вдыхать полной грудью, когда обнимала Макса. Прижала к себе подушку, на которой он спал этой ночью, и все-таки дала волю слезам.

Глава 23

Просыпаться было тяжело. За ночь я не поменяла положения, так и спала, обняв подушку. К утру тело затекло, одежда помялась, голова болела, а в зеркало даже не хотелось смотреть. Но это ничто по сравнению с тем, какая горечь поселилась внутри. Я ведь доверилась Максу так, как никому раньше. И как это пережить, понятия не имела.

Но самое страшное — это неизвестность. Я не знала, что меня ждет. Эта папка с досье не выходила из головы. Ведь кому-то же это было нужно. Кому и зачем? И как скоро я об этом узнаю?

Мне было так плохо, что я даже не стала приводить себя в порядок. Понимала, что это неправильно, надо было как-то отвлечься, развеяться, выкинуть все из головы. Хотя бы попытаться. Но я просто не могла. Не могла забыть фото, разложенные на столе, расписанную до мельчайших подробностей собственную жизнь на бумаге с королевской печатью. Не могла забыть виноватого взгляда Макса и то, с какой обреченностью он произнес мое имя, когда увидел в кабинете.

Испытывал ли он ко мне хоть что-нибудь? И, если да, то о чем подумал в тот момент?

Возможно, было неправильно идти на поводу у эмоций. Наверное, не нужно было уходить, ни о чем не спросив. Но я не готова была услышать в ответ, что все, о чем я подумала, правда. Что он просто играл со мной. Казалось, сказанные вслух, эти слова могли сделать то, что не удалось еще ни одному призраку. Я бы сошла с ума.

Я снова и снова прокручивала в голове последние месяцы, вспоминала каждое слово, сказанное им. Особенной болью в сердце отдавалось его недавнее, и совсем неуместное в тот момент, признание в любви. Что это было? Зачем он это сказал? И что мне с этим делать? Забыть не получается, поверить — тоже. Лучше бы он этого не говорил. Это было совсем не нужно. Совсем. Не нужно.

Так прошел день. Я много плакала и иногда забывалась тревожным сном. Но утро сменило ночь и мне пришлось идти на работу. О том, чтобы попросить Фрэнка подменить меня, даже не думала. Конечно, “Рока” не панацея, но мне очень хотелось поскорее туда попасть. Казалось, знакомая атмосфера спокойствия и привычные действия помогут на время заглушить то, что поселилось внутри.

И отчасти я оказалась права. Обида и боль никуда не делись, но на время утихли, и я подумала, что Сэм, возможно, спрятал где-то в зале артефакт спокойствия. У отца был такой, вернее, до сих пор находится где-то среди его коллекции, он использовал его, если после видения я долго не могла успокоиться.

Я вспомнила об этом к концу рабочего дня, когда неожиданно поняла, что за весь день не проронила и слезинки, хотя ни на минуту не забывала о том, что произошло. Как еще можно добиться такого эффекта, что переступая порог бара, все то, что разрывает тебя изнутри, вдруг прячется где-то глубоко? Только артефактом.

Я даже подумала переночевать в баре, но потом поняла, что вечно прятаться не получится. Надо постараться пережить.

И я честно старалась, а через несколько дней почувствовала, что мне необходимо с кем-то поговорить. Нет, не выговориться и выплакаться, а просто поговорить. Единственным таким человеком был Фрэнк. И, когда я поймала себя на том, что уже десять минут, не отрываясь, смотрю на ночное небо, без раздумий позвонила ему. Кто-то должен побыть рядом, иначе я уйду в себя настолько глубоко, что рискую заблудиться в лабиринте собственных чувств.

Фрэнк ответил не сразу, но, взяв трубку, сразу понял, зачем я звоню. У него вообще была удивительная способность чувствовать душевное состояние людей. Быстро подстраиваться и долгое время находиться на одной волне с человеком. И сейчас я решила эгоистично этим воспользоваться.

— Сана? Все в порядке? — беспокойство, звучавшее в его голосе, бальзамом разлилось по сердцу.

— Я бы так не сказала.

— Что случилось?

— Мне плохо, Фрэнки, — выдохнула я в трубку.

— Приходи в бар после закрытия, и я налью тебе лучшего бренди из запасов Сэма.

Я слабо улыбнулась.

— Нет, Фрэнки, взгляни на небо, сегодня такие красивые звезды, я хочу посмотреть на них ближе.

Звезды и впрямь были невероятные, небо завораживало, но я всего лишь имела в виду место встречи. И Фрэнк, конечно, все понял.

— Хорошо, звезды так звезды. Эй, — позвал он, — не раскисай.

— Я стараюсь, Фрэнки.

Здание, где располагался бар, было старым, четырехэтажным. Но два последних этажа имели такие высокие потолки, что, если забраться на крышу, казалось, что попадаешь на смотровую площадку — вид открывался потрясающий. И самое главное — на эту крышу легко было попасть по пожарной лестнице. Что мы с Фрэнком и делали иногда. Там было чисто и находилось несколько выступов-ступенек, похожих на низкие скамейки. Не знаю, для чего они, но на них удобно было сидеть.

Фрэнк появился на крыше через двадцать минут после меня. Незаметно подошел и протянул мне бутылку темного стекла. Вторую такую же держал в другой руке.

— Пиво? — я знала, что он обязательно захватит что-нибудь с собой, но выбор меня удивил.

— Я подумал, напиваться — не выход, а легкое пиво — самое то для созерцания звезд, — объяснил с еле заметной улыбкой и сел рядом со мной.

Я молча открыла бутылку и сделала глоток. Пиво и правда было легким и приятным на вкус.

— Ну, может ты и прав, — сказала, помолчав.

— Так что случилось?

Я сделала еще пару глотков, какое-то время помолчала, глядя вперед, туда, где своей жизнью жил город, и, наконец, сказала:

— В моей жизни не было, и нет ничего настоящего. Даже смерть каждый раз ненастоящая. Ложь — вот что составляет основу моего существования. — Это то, что беспокоило и скреблось где-то глубоко в сознании, похоже, с того момента, как я впервые увидела чужую смерть. — Я думала, что хотя бы с ним все будет по-другому. Но он тоже меня обманул.

— А он — это?

— Тот сыщик, которого я наняла расследовать смерть отца.

— А, так вот почему последнее время ты ходила такая счастливая. Не удивляйся, — сказал он, когда я посмотрела на него с непониманием, — это все заметили, ты сияла, как магический светлячок.

Я только горько усмехнулась.

— Что он сделал, ты, конечно, не скажешь?

— Нет, — я покачала головой, — но не потому, что не хочу. Это долгая история.

Он кивнул, принимая мой ответ, но понимал, что мне нужно что-то большее, чем просто молча пить и сидеть рядом, поэтому спросил:

— Он что-нибудь тебе обещал?

Я только усмехнулась.

— Шепот в ночи считается?

— Только он и считается, — Фрэнк мягко улыбнулся, — ночью обнажаются все чувства. Мужчины не исключение. Что бы он ни говорил в этот момент — это правда. Так что, может тебе только кажется, что он тебя обманул?

— Хочешь сказать, я хотела быть обманутой?

— Я хочу сказать, что бывают разные обстоятельства, но ни одно из них не исключает чувства, которые могут возникнуть там, где их совсем не ждешь, — ответил он, откидываясь спиной на верхнюю “ступеньку” и, вытягивая ноги.