Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна (читать книги онлайн без .TXT, .FB2) 📗
Нет ничего хуже, когда работа закончена, ты расслабишься, и тут вылазят новые проблемы. В буквальном смысле: из земли — тяжко вздохнула труженица, подпрыгивая на стонущей крыше. Весь этот сектор межмирья сотрясался до основания, пока вокруг землянки вспучивалась земля. Расступалась, и наружу медленно вылазила чёрная глянцевая чешуйчатая труба метров пять в диаметре. А под ней оказалась ещё одна.
— Чёрный змей, — авторитетно прокомментировала происходящее Шанель.
Всё время битвы она так и просидела на плече приставника, как приклеенная.
— Который держит в зубах собственный хвост? — вспомнила кое-что из мифологии Лёка.
— Зачем ему это? — флегматично отозвалась игошка. — Что ж он этак, вечно по кругу станет ползать? Понапридумают тоже.
Блисковицы, слетевшись в колчан, тревожно звенели: то ли рвались в бой, то ли уговаривали хозяйку слинять, пока не поздно. Тем временем из земли показалась гигантская треугольная башка без глаз. Собственно, вылетающего из пасти раздвоенного языка тоже не наблюдалось — бракованный какой-то экземпляр. А вот зубы вполне себе — похвалила их Лёка, юродствуя, чтобы окончательно не помереть со страху.
— Я его не завалю, — поняла она. — Не знаешь, долго там ещё бабуленька? Может, отскочим?
— Скоро, — как-то невнятно пообещала развязку Шанель.
— Что-то ты неразговорчива. Тебе тоже страшно?
— Ой, да ну тебя! — отмахнулась Шанель. — Чем попусту языком чесать, деду бы помогла.
— Где? — испытала неизмеримое и вообще невероятное облегчение победительница каких-то вшивых великанишек.
Степан Степаныч и впрямь успел тика в тику. Как раз в тот момент, когда мог остаться и без жены, и без внучки. Он стоял на самой опушке, опираясь на посох и задумчиво поглаживая бороду. Словно готовился не биться, а разделывать мясо перед жаркой. Вот и прикидывал: на сколько гостей его хватит?
— А теперь справимся? — придирчиво уточнила Лёка, натягивая тетиву.
— Справится, — безмятежно махнула лапкой игошка.
— Что, один? — не поверила ей Лёка.
— Ну, невтерпёж покидать стрелки, так кидай, — ворчливо дозволила Шанель. — Тока вражине этой твои стрелки, что занозы. Впрочем, — вдруг передумала она. — А и побросай. Змей тебя-то чует, а деда твоего ещё нет. Вот и замани гадину на себя.
— Червячка на крючок, — пробормотала Лёка, оглядываясь в поисках путей отступления. — Всю жизнь мечтала, — съязвила она и пустила первую стрелу.
Бросался змей медленно: можно десять раз удрать. Зато со всех сторон сразу.
— Умный гад, — оценила Лёка, когда поняла, что он сжимает кольца вокруг землянки. — Может, ещё раз заговор прочитать?
Блисковицы облепили змея, как мухи, но видимого вреда ему и вправду не наносили. А змей, между тем, вот-вот раздавит их, можно сказать, заграничную виллу.
Но, полковник уже начал разбег. Тяжело ударяя ногами в землю и постепенно набирая скорость. Вот он толкнулся и прыгнул на ворочавшуюся тушу, а оттуда прямо на голову змея. Рогатина вспыхнула ярким огнём и вонзилась в неё, уйдя на треть.
Туша заворочалась сильней, однако перестала сжимать кольца. Рогатина пропала и тут же вновь запылала в руке приставника. И гад ползучий снова принялся за старое: чёрная труба медленно наползала на дрожащие в смертельной судороге раскуроченные бревенчатые стены. Дед второй раз загнал рогатину в его черепушку — кольца опять слегка разжались.
— Враз его не одолеть, — пояснила игошка, когда её подопечная грязно выругалась. — А ты бы язычок попридержала. Лаешься, как тать.
Тут из-под колец появился змеиный хвост и попытался обнять досаждавшего ему богатыря. Полковнику пришлось спрыгнуть на землю — хвост полетел следом. С десяток блисковиц принялись кусать его, но огонь на себя так и не вызвали: хвост их начисто игнорировал. А землянка начала трещать.
Но бедняжке и теперь повезло: она вспыхнула таким невыносимым светом, что Лёку опрокинуло прямо на змеиную тушу. Не успела она запаниковать, как твёрдая живая плоть под ней начала опадать. Будто кто-то проткнул резиновый матрац, на котором ей вздумалось отдохнуть.
— Ну, вот и очаг разожгли! — не скрывая облегчения, поздравила её Шанель. — А ты помирать собралась.
— В гробу я видела такие приключения, — спрыгнув со сдувавшегося змея на землю, проворчала Лёка.
— В гробу ты ничегошеньки уже не увидишь, — резонно заметила Шанель. — лучше туда глянь, — махнула она лапкой в сторону землянки.
— Не терем, — констатировала хозяйка результаты магических ремонтных работ.
Да, землянка не превратилась ни в терем, ни даже в приличную избу: так землянкой и осталась. Но обновилась полностью. Брёвна, будто только что срубленные и очищенные от коры — даже смола на них ещё не закаменела. Дёрн на крыше зазеленел по-весеннему и покрылся цветочками. Жердяная дверь распахнулась и в проёме показалась гордая собой боярыня. Огляделась по-хозяйски и степенно молвила:
— Огород, что ли, разбить?
— Ну, уж если зудит, — так же степенно ответил подошедший к ней супруг, — может, реальным огородом займёшься? Травой зарос по пояс. А вас туда не загонишь. Вам бы только на том свете шастать.
— На этом, — поправила его бабуленька.
Только вымолвить успела…
Лёка не смогла подобрать рифму, которая смогла бы её, как следует, раззадорить и разозлить. Вот, какого чёрта он припёрся? Будто нарочно поджидал, чем закончится их славная битва. И что? Надеялся выдернуть её из свалки в последнюю минуту?
А ведь она вполне могла наступить — только сейчас до конца осознала она, мрачно наблюдая, как Маргощь картинно наступил одной ногой на продолжавшего скукоживаться змея. Многозначительно обозрел трофей приставников и одарил главу семейства насмешливым взглядом:
— Вас можно поздравить, господин полковник?
На этот раз колдун решил не щеголять голым торсом: не на свидании. Он облачился в кольчугу, высокий куполообразный шлем и всё остальное, что прилагается к облику русского витязя. Включая здоровенный меч в ножнах и висящую на поясе палицу.
Лёка, было, попробовала мысленно фыркнуть: позёр! Но внезапно поняла, что воинское снаряжение он носит по праву. Видимо, когда-то давно реально воевал. И уж точно не трус. Ей вдруг пришло на ум, что Моргощь вполне мог участвовать во всех знаменитых битвах, когда Русь отбивалась от всевозможных завоевателей. Ведь когда древний дух вселяется в одержимого, он становится его душой и рассудком. Именно он шёл в бой, а не занятое им тело.
— С чем пожаловал? — бесстрастно отчеканил старый русский офицер.
Опираясь на посох, а не бравируя огненной рогатиной. Но во всей его фигуре древнего воина, стоявшего на земле широко расставив ноги, чувствовалась почти непреодолимая силища. Человеческого духа, а не сомнительного потустороннего.
— Да, как тебе сказать, — в тон ему отрапортовал Маргощь. — Вообще-то, свататься.
И так многозначительно вперился взглядом в Лёку, что заподозрить иной выбор было невозможно.
— Дождались светлого денёчка, — задумчиво покачала головой бабуленька.
— Да уж, — проворчал полковник, покосившись на внучку. — Не так я себе это представлял. Впрочем, — философски заметил он, — не мне решать. У нас девок под венец за косу не волокут. Самостоятельно себе жизнь портят. Ольга, что скажешь?
— А что я должна сказать? — чувствуя себя отвратительно, пробухтела под нос девица на выданье.
— А что? — выгнул брови дед. — Я должен сказать? Не меня сватают. И, как я понимаю, это у вас не первый такой разговор. Вряд ли добру молодцу внезапно стрельнула в башку такая блажь. Глаза с утра продрал, зевнул и понял: женюсь.
— Ну, было, — нехотя призналась Лёка и тут же пошла в атаку: — Свиданий он как-то не назначал. Является, когда хочет. И каждый раз с новым бредом или новым спектаклем. Дашь «Гюрзу», я его застрелю.
Только-только начала распаляться, как вдруг наткнулась на взгляд игошки. Теперь та не просто просиживала дедово плечо — восседала на нём, как памятник на пьедестале. Глаза Шанель казались неживыми и живыми одновременно. Она сверлила взглядом пытавшуюся увильнуть от разговора девицу, будто понукая её сделать единственно правильный выбор. Прямо сейчас: не сходя с места. Словно от этого решения зависела вся оставшаяся жизнь.
