Пыльными дорогами. Путница (СИ) - "Amalie Brook" (книги онлайн полные .txt) 📗
Я привстала на цыпочки, чтоб еще разок северянина увидеть да не смогла. Какой-то дюжий купчина все собою загородил.
- Идем, Вёльма, нечего тут, - потянула за руку Варвара.
Люд столпился на площади, где высился темный помост. Темным он был оттого, что злая сила вокруг скопилась. Того и гляди раздавит, к земле прижмет, навалится и головы поднять не даст.
Я оглянулась на Варвару. Та стояла и будто ничего не замечала - не видела и не чуяла.
Как вывели стражники гарнарца, я вовсе глаза зажмурила и невольно уши руками зажала. Отчаянные крики донеслись до меня со всех сторон. Просьбы о спасении, злой смех, вопли боли, проклятия вслед виновным. Смешались они с криками людей.
- Убить его, супостата треклятого!
- Смерть басурманину!
- На кол злыдня!
- Шкуру с него содрать! - завизжала толстая баба в красном сарафане.
- Голову его собакам!
- К ушедшей его! - сотрясал клюкой старик.
Я стояла, чуя, что голова вот-вот расколется на мелкие части. В ушах звенело, глаза слезились будто от едкого дыма, а по телу такая дрожь бежала, что и передать нельзя.
- Вёльма? Вёльма!
Варвара взяла меня за плечи и тряхнула.
- Чего это ты?
- Не могу, Варварушка, - прошептала я, стирая с лица слезы. - Все они будто зовут, все кричат, не могу не слышать...
Чародейка только покачала головой.
- Всем тяжело вначале, когда дар просыпается. После уж привыкнешь, замечать перестанешь.
- Разве можно?
- Можно?
- Научи, Варвара.
Она неодобрительно на меня посмотрела.
- Рано еще. Да и не я должна... Ты, Вёльма, только скажи им, что не станешь слушать, не станешь отвечать. Только к живым прислушивайся, о духах не думай. Они не умолкнут, а тебе мешать перестанут. Сможешь?
Я часто закивала.
Духи... Знала я сказки о них. Говорили старики, что кругом те. Куда ни глянь, в какое место не приди - везде духи. Видят и слышат их лишь те, кому дар особый положен. Остальные лишь верить могут.
Не замечают люди оборотной стороны. А она у всего есть. У монеты золотой, что гербом княжеским отмечена. У платья расшитого - выверни на изнанку, и узоры уж не те. У луны-девицы, что второй свой лик от земли-матери прячет. У терема узорного - войдешь, а внутри пусто. А у яви нашей - навь.
Звучали все еще в моей голове крики их. Кто-то даже по имени звал. Окружили меня, невидимые, того и гляди за руку кто дернет. Да только не смогут.
- Не слушаю я вас. Отойдите. Не слушаю. Не слышу..., - зашептала я. - Помоги мне, Вела-вещунья. Протяни свою длань, не оставь.
Толчея среди люда сделалась невыносимой. Все так и стремились увидеть, как супостата поганого убьют. Князь ему легкую смерть обещал да народ недоволен остался.
В толпе нескольких сбили с ног. Бабы визжали, ругались на мужиков, мол, те за них не заступаются. Нищий в оборванной рубахе вскочил на телегу и, указывая пальцем в небо, стал выкрикивать что-то о гневе богов и близкой беде. Двое молодцов - стражников поспешили снять того и увести, не доводить народ до греха. В такой час лучше промолчать бы юродивому.
- Всех! Всех вас ушедшая обнимет! - кричала нищий, когда его тащили прочь.
- Ох, батюшки, ох, сгубили все... - причитала молодая баба с короткой, кажется, недавно обрезанной косой.
Вдруг стало тихо. Прозвучали краткие слова приговора.
Я подняла глаза, стараясь не слышать духов.
Гарнарец безумно улыбался. Лицо его будто судорогой исказилось. Только в глазах так и плескался бешеный страх. «Как зверь загнанный», - подумалось мне на миг. Показалось, задержись чуть палач и закричит он, завоет, упадет на колени и станет плакать.
Смерти все боятся. Воины, что мечтают в битве сгинуть. Старцы, что по домам сидят. Князья, купцы, чародеи - все страшатся мига, когда врата в навь им откроются. Не знают ведь, что за ними ждет.
Гарнарский воин опустился на колени, последний раз поднял глаза к небу и что-то прошептал. Своим богам видать помолился. А после легла его голова на плаху, сверкнула сталь острой секиры, высоко занесенной палачом, в луче солнца, вынырнувшего из облаков.
Раздался никому не слышный крик. Не духов, те умолки. Гарнарец, чья душа, сейчас металась, неслышно вскрикнул - лишь мы с Варварой и слышали.
В тот миг, как секира опустила, струей брызнула кровь. Алая и густая. У всех людей такая кровь. Тяжелые капли упали на доски помоста, отчего те побагровели больше обычного.
Над толпой пронесся гул. Часть люда сразу же стала расходиться.
- Пошли, Вёльма, - обняла за плечи Варвара. - Будет тебе на сегодня мучиться.
Я послушно зашагала. Лишь на миг оглянулась.
Голову гарнарца подняли, насадили на копье и оставили на площади. Пусть видит народ, что нет пощады нашим врагам.
- Крепко наш Мстислав задумался, - молвил Всеслав, чуть пригубив варвариного травяного отвара. - Теперь уж не миновать войны. Ихмет последний рассудок потерял, выше богов себя возомнил.
- Разве ж может человек такое удумать?
- Может, Вёльма, еще как, - кивнул заклинатель. - Ихмет ведь наследник Ихрима Стоглавого. Того самого, что дворец в Гарнаре отстроил.
- Больше отца своего хочет? - спросила, пробуя тот же напиток. Варвара говорила, что успокоит он и дрожь унять поможет.
Всеслав, снова кивнул.
- Никак и это знаешь, лиса?
- Знаю. Мне калека перехожий рассказал, в Растопше еще. Встретила я его, как из лесу с ягодами шла. Он сидел не пне у дороги, рядом палка его стояла - хромым был. Попросил угостить да до деревни довести. Взамен сказку обещал. Ну я ему лукошко-то и подставила. А как до Растопши дошли, ягод-то и не нашлось. Ох, шибко тогда мать ругалась.
Всеслав улыбнулся.
- За весть расплатилась, Вёльма.
Ихрим Стоглавый первым каганом был. До него ханы лишь Красными степями правили, далече не совались. А Ихрим войско великое собрал и войной пошел. Думал весь свет себе заграбастать. Да только не успел - в навь отправился.
А Ихмет, сынок его, чтоб ему пусто было, возомнил себя выше богов темных и светлых. Единственным он у Ихрима оказался и тот его с младенчества к поклонению приучил. Вырос Ихмет, стал каганом, на место отца сел, и задумал дело его продолжить.
Говорили люди будто что его хранит. В боях был - стрелы мимо летят, мечи не касаются. Хвори какие нападали - ему хоть бы что. Ни человек, ни зверь - никто достать кагана не может. Как панцирем невидимым покрыт и огражден от всех бед и несчастий. Чародеи говорят, темное колдовство Ихмету помогает. Оттого и силен он как никто прежде.
- А ты бывал в Гарнаре, уважаемый? - спросила у наставника.
- Какое? - засмеялся Всеслав, шумно отхлебывая ароматного отвара. - Зачем мне туда? Гарнарцы издавна врагами нашими были. Воевать с ними воевал, а чтоб на поганые их земли идти - не бывать тому. Знаешь, почему Красные степи так назвали?
Я только помотала головой.
- Велики они и бескрайни. Жесткой колючкой и ковылем покрыты. Едешь-едешь, а края нет. Солнце выжгло все - ни травинки зеленой за много дней не увидишь. Лишь кое-где пастбища найти можно. Рядом с ними и строили гарнарцы свои города. Из светлого камня, с широкими куполами и цветными узорами. Земля у них и то не такая, как наша - не черная, а бурая. Не растет на ней ничего.
- Ну вот. А говоришь - не был там, - хитро сощурилась я. Всеслав он вроде простой-простой, а все ж хитрит, правды от него не дождаться.
- Так я и не был, лисица. Мне птахи перелетные рассказали?
- Как рассказали? - от удивления даже рот открыла.
- А вот этому я тебя потом научу. Зверье оно само поговорит с тобой, все скажет, только понимать следует.
- Трудно это?
- Тебе легко будет. Давай-ка ты, Вёльма, иди домой. Поздний час уж. К послезавтра готовиться пора.
Батюшки мои! А я уж и забыла-то!
С гарнарцами треклятыми о собственной участи не думала. Встала, поклонилась Всеславу и ушла.
Кот Василек лениво приоткрыл зеленый глаз, увидел меня и снова уснул. С той поры, как я его не послушала, не подходил больше. Хотела погладить - убегал. Крепко обиделся. Да что ж поделать?
