Грозовой фронт (СИ) - Александрова Евгения (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Закат и рассвет — то время в течение дня, когда мир особенно тонкий, — произнес вдруг Варий. — Многие в эти минуты чувствуют нечто, тревожащее душу. Ярче ощущается связь с миром.
— Эта связь с миром… она меня пугает.
Он сходит с ума или земля и впрямь дрожит сейчас? Алекс стоял на вершине горы, чувствуя себя на палубе корабля при начале шторма, когда волны еще не набрали силу и только грозятся, кидаясь на покатые бока корпуса. Песок принялся медленно сыпаться с вершины, его подхватывал ветер, а валуны мелко задрожали от качки.
Утром Варий говорил об этом месте, где лучше чувствуешь магию.
Сейчас Алекс чувствовал ее сполна — она яростна и столь сильна, что может стереть эти горы как разломать песочный замок. И она хочет разрушить все ветхое, нежизнеспособное — то, что мешает ветру реветь на просторе. Мешает ему жить.
Что-то происходит. Что-то, что не поддается больше контролю. Может, он зря пришёл сюда! Может, сейчас весь священный город рассыплется на части, как “Ясный”, разбитый вдребезги бурей.
— Ты пытаешься закрыться, возвести нерушимые границы между сознанием и окружающим, — повысил голос, чтобы стать громче ветра, Варий. — И вместе с тем твоя сила не признает несвободу, это как пытаться запереть стихию в тесную клеть...
Варий поднялся и встал перед Алексом, не обращая внимания, на сильные порывы, что вовсю трепали одежду.
— Долгие годы я справлялся с этим, что изменилось? — глухо спросил Алекс, пытаясь остановить кружение мира. — Что?!
— Я чувствую это как две противоборствующие силы, что разрушают тебя изнутри. Но трудности, посланные богами, — ступени, по которым мы поднимаемся и растём. Преодолеешь это — и поймёшь.
Преодолеть?! Но как, демоны его подери? Как, если это сводящая с ума магия отнимает все, часть за частью, лишает рук, ног, присваивает себе и использует, чтобы обрушиться всей мощью. Как только жил с этим Эрик, с таким оголенным чувством всего вокруг, без кожи, принимая это как данность?
— Что мне делать?!
Дрожь под ногами стала ощутимой настолько, что не давала сосредоточиться, собрать себя. Грохот прокатился над горами в унисон ревущему ветру. Алекс на миг обернулся — и с ужасом увидел, как часть горы медленно, прямо на глазах начала оседать, обрастая клубами поднятой каменной пыли. Огромный разлом молнией пронзил землю рядом, в провал посыпались камни с вершин.
Варий тоже пошатнулся. Это не бред. Это происходит на самом деле.
Это он несет смерть! Он умрет сам и погубит всех здесь, снова… или справиться с этим! Он ДОЛЖЕН справиться с этим!
— Ты должен сломать стены, — сказал Варий так, как будто не прямо сейчас стирается с лица земли весь монастырь.
Сломать стены! Это было физически невыносимо, признать, что он в самом деле ничего не знает о мире. Принять мир и принять себя — целиком, отдаться на волю свободного ветра, что яростно трепал одежду, позволить силе, дремавшей в крови, растечься по венам, позволить сознанию отрешиться от происходящего. Отказаться от самого себя.
Как шагнуть в обрыв, зная, что тебя там ждёт свободное падение и смерть скалится острыми зубцами камней. Шагнуть, не веря, что можешь лететь.
— Дай руки!
Алекс развернул ладони, а Варий положил свои сверху. Его руки были горячи, словно в центре ладоней полыхает собственный огонь.
Они стояли на краю мира и пропасти, а вокруг закручивалась воронка, стирая грани действительности. Ветер, камни, небосвод с потоком облаков. Пыль и песок. Варкий заговорил на даори то, что прежде Алекс не слышал на практике. Слова зазвучали так глубоко и ясно, что Алекс не сомневался: они проходят прямо через сердце, меняют его ритм, разжигают лавой кровь, что бежит по венам.
Но Варий будто передал часть своей веры и тепла, и под кожей закололо непреодолимое желание сделать этот шаг.
Уже ничего не исправить. Брат. Безумие. “Ясный”, команда, Мейк. Всё уже произошло. Пора принять это и преодолеть эту ступень. Шагнуть — не вниз, вверх!
Ветер безумно взревел, когда еще одна гора рухнула вниз, рассыпаясь тысячей обломков, хороня под собой все прежнее, весь монастырь. И то место, на котором они стояли с Варием, принялось с ужасающим ревом оседать вниз. Это не остановить.
Это не надо останавливать. Алекс остался один на самой вершине последней горы. Мир замер на миг в шатком равновесии... Алекс сделал последний вдох и раскинул руки, больше не чувствуя под ногами опоры. И рухнул в свободное падение, запрокинув голову. Запрокинул так далеко, что видел только бесконечную линию горизонта и небо, что неслось ему навстречу. Утонул в этом небе.
Солнце ослепило глаза, Алекс зажмурился и почувствовал, как сознание ещё пыталось удержаться в хрупких границах, но сокрушающим потоком его снесло в неизвестность. Ничего не осталось.
И дыхание кончилось. Сдавило легкие. Отказаться от всего. Отказаться от себя. Дрожь охватила пальцы, снова предчувствие боли — и будто ударом гонга разбило на части.
Отняло всё, часть за частью, рассыпало в пыль.
Кругом одна чернота. Исчезли свет, тело, мысли, ощущения. Но впервые отдать себя миру стало... не больно. Что-то согрело, словно невидимый свет пронзил насквозь несуществующее тело. Где-то на окраине сознания — как тень от облака — мысль: "Безумие". Скользнула и растворилась в оглушающем потоке света.
Света, тепла. Полноты.
Забытые слова прозвучали вновь:
"Боги… примите. Я — грешный сын этого мира. Плоть от плоти его, кровь от крови. Я — один вздох, один удар гигантского сердца, крохотная часть мироздания..."
И заходящее солнце.
И прежний мир, которого больше нет.
И... новый вздох, не воздуха — ослепляющего света, наполняющего до краев, и выдох — свет, и тепло гулкой пульсацией где-то в средоточии мироздания. Где-то там, где прежде был он сам.
Глава 16.
Отплытие пришлось отложить из-за непредвиденных дел и штормовой погоды. Несколько раз Эван даже порывался отговорить Талиру от опасной затеи, но она уже не могла пойти на попятный. Решение отправиться на фронт было высказано прямо, да и к тому же отступать не хотелось. Лучше встретить опасность лицом к лицу, чем ждать кинжала в спину.
Наконец погода смилоствивилась. Второй раз подниматься на борт "Королевы волн" было волнительней — слишком многое приходилось оставлять за спиной. Страну, врагов и неопределённость — чтобы устремиться вперёд на свой страх и риск. Сейчас Талира напоминала сама себе отважную пиратку, вздумавшую взять на абордаж непотопляемый вражеский корабль.
Талира оглянулась на дворец, подхватила подол платья и шагнула на мокрые от прибоя сходни. Пошатнулась от качки — пришлось второй рукой взяться на веревочные перила, но не стала задерживаться и решительней прошла по скользким доскам вслед за сопровождающими гвардейцами.
На борту её уже ожидали адмирал, его адъютанты и прочая свита. Она поднялась на борт одной из последних, а сзади ещё слышались разноголосые крики толпы. Плотными рядами толпились на палубе матросы и солдаты, гремели оружием; скрипели цепи, канаты, суетились слуги.
Талира осмотрелась и слегка поморщилась.
— Вам нехорошо, Ваше Величество? — почтительно склонился и тихо спросил адмирал.
— Немного, — позволила себе признаться Талира и сказала, снова оглянувшись на город: — Прошу вас, не затягивайте с отплытием, командуйте всё, что нужно, и отходим. Не хочется понапрасну тянуть время, тем более такая толпа собралась провожать, — улыбнулась она.
Капитан кивнул, а Талира поискала взглядом свою Анабель, что успела затеряться на палубе, и, коротко поприветствовав всех остальных, поспешила скрыться в своей каюте.
Сердце гулко стучало, словно уже сейчас им всем предстоит вступить в бой с энарийцами. Предательски потели ладони, а тугой ворот платья впивался в шею. Талира ослабила его и попросила Анабель ослабить корсет, прошлась по довольно тесной каюте, наспех осмотревшись. Конечно, не дворец с просторными залами, но стоит привыкнуть. Зато адмирал явно старался угодить императрице: на столе приготовили свежие фрукты, стоял графин, даже благоухали свежие розы. За дверью каюты переругивались гвардейцы, где-то наверху топали матросы.
