Тени забытой шестой (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Он сейчас сделался сам похожим на сумасшедшего, бормоча себе под нос какую-то нелепицу. Я вспомнил, как Хриз хвасталась абсолютной памятью… Но толку от способности помнить мельчайшие детали, если она не помнит главного — меня! Хотя она и раньше не все помнила. А эти ее приступы?..
— При чем здесь символ?
Отец Валуа вдруг взвился с места и схватил меня за грудки.
— Ты чувствуешь что-нибудь чужое? Вспоминаешь?.. То, что тебе не принадлежит? Не твои воспоминания? Видения? Кошмары? Или даже… колдовство?..
— Я не псих, — резко ответил я и оттолкнул его от себя. — Из нас двоих странно ведете себя вы, а не я! Так что это еще вопрос, кто из нас сумасшедший!..
— Не дерзи, — пробормотал церковник и неожиданно рванул на мне рубашку.
— Что за?..
Он стал шарить ладонью по моей груди, и за грудиной словно вспыхнул жгучий огонь, выедая всю кровь. Я не мог пошевелиться, не мог дышать и говорить, мне казалось, что меня живьем режут на мелкие кусочки и скармливают их пламени… Символ сиял на груди, проступая алым плетением и перетекая в ладонь церковника. А потом в глазах потемнело…
Очнувшись, я помнил. Помнил то, чего раньше не знал. Искры не было. Вернее, она была… когда-то давно… в Соляном замке… Но исчезла. Церковники не знали, куда, но надеялись найти ее здесь. Отец Валуа блефовал, говоря, что Орден Пяти может уничтожит Винден…
Голова трещала. Я валялся в постели и бессмысленно таращился в потолок. Искра была чем-то настолько запредельно мощным, что использовать ее было запрещено даже Ордену Пяти. Кем запрещено? Этого я не знал. Или не помнил. Не помнил и того, что вообще собой представляла Искра. Странный размытый образ чего-то пугающе алого. Я попытался еще раз выстроить связную картину.
Шестая была памятью. Последней добродетелью, которая одновременно оборачивалась грехом, если ее не очистить в Источнике. Шестая помнила то, что ей самой не принадлежало. Орден Пяти тоже хранил память, но избирательно, тщательно очищая и пряча то, что могло навредить человеческим душам, то, что знать было рано или опасно… Но его память была лишь десятой долей того, что помнила Шестая… Вся память человечества? Помнила, но не знала… Словно запертая дверь библиотеки, ключ от которой был давно утерян. Шестую надо было привести к Источнику. Эта чужая мысль засела у меня в сознании, словно пылающая игла, воткнутая в мозг. Я не знал и не помнил, что произойдет с Шестой, когда она войдет в Источник, но догадывался, что ничего хорошего. Хриз оттуда не вернется. Что такое Источник всего сущего? Смутное воспоминание чего-то грандиозного, невероятной мощи, накопленной за века, нет, даже за тысячелетия… И тревожное ощущение, как будто стоишь перед разворошенным осиным гнездом, гудящим и готовым взорваться… Это не Хриз могла взорваться, а Источник!.. Но я должен привести ее к Источнику, должен, должен. Ради спасения мира. Я глубоко вдохнул-выдохнул и начал молиться. Очистить разум… успокоиться… не думать… просто действовать.
Мое возвращение в Винден было тайным, в сопровождении пятерки папских гвардейцев, переодетых купцами. Город гудел слухами, что невесту императора похитил похотливый церковник. Это вызвало всплеск гневного возмущения против произвола Святого Престола. Люди громили церкви, изгоняли священников, проклинали Единого. Я видел, как то же самое происходило в Асаде. Винден тронула страшная плесень разложения, бравшая свое начало вовсе не в черной лихорадке, а в разумах людей, которые отвернулись от бога, отринули веру… Видел я и заболевших. Или мне только казалось, что тощая нищенка тянет ко мне руку с черными вздутыми венами? А толстый, надрывно кашляющий торговец прячет в карман платок с кровавой мокротой? Я шел по улицам обреченного города и не думал. Запрещал себе думать. Хриз смогла остановить волну. Боже Единый, спаси и помилуй, я приведу Шестую к Источнику. Колдовство или скрытая сила священного знания? А если ее память не исчезала, а вытеснялась другими воспоминаниями, как стопка книг, рушащаяся под собственным весом? Боже Единый, ты милостив и всемогущ, я приведу к тебе Шестую. Сможет ли она остановить заразу? Боже Единый, даруй исцеление заблудшим душам, прими и душу Шестой, которую я приведу… Где же может быть эта дрянь?.. Прости меня господи.
Ведомый наитием, я обходил злачные места, коих развелось так много, что казалось, порочная бесконечность сжимает свои кольца вокруг меня… Я был не уверен, что Хриз вообще осталась в городе, но она так хотела замуж… Едва ли что-то могло заставить ее отказаться от своих планов. Даже если она почуяла фальшь во мне, не поверила в мою похоть, оскорбилась, то скандал императору?.. Ему-то за что? Или он тоже ею пренебрег?.. И тут мне вспомнилось то, что произошло в столице. Опиум. Сладкая отрава, позволяющая забыться. Хождение в сновидениях, позволяющее заглянуть туда, куда нет хода! Если я прав, то Хриз невероятно тяжело вмещать все в своей памяти, и она попытается избавиться хотя бы на время от тяжкого бремени, а еще узнать то, что скрывает ее разум, погрузившись в опиумные сны. Надо искать подпольный притон для курильщиков.
Самый отвратительный из виденных, этот притон был похож на грязную пасть, источающую гнилую вонь опиумного дыма. Я прикрыл рот платком, пригнулся, чтобы не стукнуться головой о низкую притолоку, и вошел. Густой от дыма воздух скрывал несколько низких столов, двух увядших девиц с мясистым кавалером, который мечтательно лапал их и посасывал кальян. Сонный мальчик с морщинистым лицом появился из дурмана и спросил, чего фрон желает. Фрон желал Хриз.
— Я ищу кое-кого.
Бросив в подставленную ладонь золотой, я огляделся и стал методично проверять каждого посетителя этого убогого места. И нашел Хриз. Она скрючилась на грязной лежанке, ее глаза были открыты, но взгляд блуждал где-то далеко, за гранью грез. Снаружи меня ждали гвардейцы. Избавиться от них не получилось. Схватить ее на руки и унести. Но я не хочу отдавать ее Источнику!.. Я должен… должен привести Шестую… Но не хочу!
— Хриз, очнись, пожалуйста… — тронул я ее за плечо, а потом осторожно усадил, прислонив к стене. — Посмотри на меня.
Задурманенный опиумом взор остановился на мне, зрачки глаз сузились до крошечных точек. Лицо исказила ярость. Я поднял руки и быстро сказал:
— В городе черная лихорадка. Орден Пяти хочет заманить тебя к Источнику. Им нужна твоя память… Пошли со мной. Не верь мне. У них есть Искра, они уничтожат город. Не верь мне. У тебя же есть грибной эликсир? Излечись и беги. Или попробуй…
Раскаленная игла в сознании выросла до размеров кола и стала вкручиваться в затылок, отдаваясь безумной болью в груди. Но я выдавил, задыхаясь и корчась у ног Хриз:
— Попробуй спасти их…
Шестая перевела взгляд на ворвавшихся в притон гвардейцев и кровожадно улыбнулась:
— Мяско…
ГЛАВА 9. Хризокола
Я нежилась на атласе возле благоухающего сладкого источника и строила воздушные замки над восхитительным беспамятством собственного прошлого. Дым из трубки был подобен кисточке художника, которая расцвечивает набросок и вдыхает в него жизнь. И я могла раскрасить свою память новыми красками. Вдох-выдох… Таинственные каменные цветы и дальние страны… Вдох-выдох… Золотой блеск слитков и сундуков с монетами сквозь бирюзовую гладь воды, стоит только протянуть руку. Новый взмах кисточкой, новый вдох. Погрузиться еще глубже в воспоминания и увидеть наконец чужое лицо, бывшее когда-то знакомым… Красивое, гордое, совершенное в пропорциях и как будто твое… Но нет… Это уже не сон! Царство грез безжалостно разрушили. Лицо мне не приснилось. Оно было напротив. Посмевший играть со мной, посмевший отвергнуть меня! Тиффано!
Накатила и все разметала бессильная ярость. Он пришел, чтобы помешать мне! Отобрать последние крохи моей памяти! Оскорбить и поглумиться! Сознание все еще было во власти опиума и тех сладких грез, в которых я почти вспомнила инквизитора и изощренно пытала его, однако тело уже брало свое. Я не ела несколько дней. Безумный голод стягивал желудок, меня тошнило. А церковник продолжал что-то бубнить и трясти меня за плечи. Черная лихорадка… Орден Пяти… Источник… Моя память… Да, Источник… Пить. Хочу пить. Я жадно облизнула потрескавшиеся губы, перешагнула через Тиффано и двинулась на запах свежего мяса. Но неугомонный святоша ухватил меня за ногу и повис, словно пес Господень, рыча, чтоб я не трогала гвардейцев. Вот еще!..
