Крыло Королевы (ЛП) - Торн Джессика (бесплатные серии книг txt) 📗
— Кон? Кон, впусти меня. На нас напали! Кон!
Медный ящик на стене на уровне моей головы издаёт механический писк, и затем я слышу голос Кона, металлический и далёкий. Это маленький планшет, встроенный в стену.
— Бел? Что ты всё ещё здесь делаешь?
— На нас напали!
Планшет опять трещит.
— Тебе нужно нажать на экран, чтобы я тебя услышал.
Чёрт бы побрал его тупые штуковины. Почему он не может просто открыть дверь? Что он вообще там делает? Я хлопаю ладонью по ящику, ударяя по экрану. К счастью, он не сломался.
— На нас напали. Лимасилл вот-вот падёт. Впусти меня.
Дверь жужжит и клацает, шестерёнки и прочие механизмы щёлкают внутри. Медленно и со скрипом она открывается.
Огромная комната с куполом вместо потолка из разноцветного стекла, как в здании Рондета, предстаёт перед моими глазами. И она заполнена многочисленными изобретениями Кона. Они свисают сверху, лежат разобранными на верстаках, одни в процессе создания, другие — на переработке. Они заполняют полки, наряду с его книгами и чертежами.
Кон стоит в центре с растрёпанными волосами, и выглядит так, будто его только что разбудили. Он держит в руке коммуникатор, и вроде бы оттуда доносится голос Джондара. Отчаянный от страха. Но Кон не обращает теперь на него внимания. Рабочий фартук поверх его одежды не защитил ни его лицо, ни его рукава от брызг масла и сажи.
Мой без пяти минут муж выглядит как кузнец. Ну, самый богатый кузнец в мире.
Разве он не готовился к свадьбе?
— Что ты?.. — начинаю я, но затем замечаю его проект, и слова застревают в горле.
Это летательный аппарат. В его основе моя «Оса» и вейрианские стрекозы из моих воспоминаний — всё то, что я показывала Рондету и что они, в свою очередь, показали Кону. Выполнено идеально до мелочей, каждая деталь уникальна и безупречна. Прозрачные панели, встроенные в крылья, сверкают — солнечные батареи, о которых он говорил пару дней назад, когда мы сидели в саду и я думала только о наёмных убийцах да подробностях вскрытия трупа, — они такие лёгкие, но в тоже время сильные, мощные. Поверхность не деревянная, но из какого-то тонкого пластика. А вместо брезента — шёлк.
— Кон, — выдыхаю я его имя с благоговением, — что ты сделал?
Он взмахивает рукой, взволнованный:
— Оно ещё не закончено. Я собирался… подготовить свадебный подарок. Но меня постоянно отвлекали, и время пролетело так быстро, поэтому я не успел, оно ещё не совсем готово, — его изумрудные глаза скользят по моему лицу, а потом он спешно отводит взгляд. — Когда ты вспоминала полёты на своей «Осе», ты была так счастлива… А потом ты показала нам красоту этих насекомых, и я подумал…
Я смотрю, не отрывая глаз, но всё ещё не могу поверить. И только крики, раздавшиеся снизу, приводят меня в чувство.
Мой голос звучит резче, чем мне бы того хотелось:
— Тебе придётся оставить это здесь. Нам нужно уходить. Дворец захвачен. Лимасилл пал. Они идут сюда, — он выглядит раздавленным моими жестокими словами. Это очень плохо. Но самобичевание придётся отложить на потом, потому что это правда, и он должен её услышать.
Грохот со стороны лестницы предвещает появление Шая и его солдат. Они заполняют дверной проём, но я не могу не отметить, что их стало меньше, чем было внизу. Едва ли их достаточно, чтобы сдержать натиск. Я замечаю тень, на мгновение мелькнувшую на лице моего капитана, и сердце замирает. Всё плохо. Одного взгляда мне достаточно, чтобы понять, что всё плохо. Но, с другой стороны, я и не ждала чуда. Я не так наивна.
— Мы окружены, — сообщает Шай, кратко и по делу. — Нам их не сдержать.
— Нет. Вы должны вывести антейма.
Нельзя, чтобы Кона схватили. Даже сейчас он общается по коммуникатору на запястье, получая отчёты и раздавая указания. Его люди нуждаются в нём. Сейчас как никогда.
— Никак, ваше высочество, — Шай выплёвывается титул, как ругательство.
— Есть путь, — вмешивается Кон. — Но пойдёт Бел, не я.
Он стоит рядом со своим летательным аппаратом, держа пару гогглов.
— Ты же сказал, оно не закончено.
Кон скромно улыбнулся.
— Мои изобретения никогда не бывают законченными. Только не для меня. Но это можно считать рабочим. Полёт будет тестовым, если тебя это не смущает. Но с точки зрения механики и аэродинамики всё должно быть хорошо. Тебе нужно будет только добраться до южного крыла. Джондар откроет тебе вход.
Так вот о чём он говорил по коммуникатору? Договаривался о моём побеге? Я отказываюсь брать гогглы. Джондар никогда не согласится спасти меня, пожертвовав Коном.
— Ты должен полететь.
— Я не умею. Понимать внутреннее устройство недостаточно, чтобы управлять, — я знаю. Ну конечно, я это знаю. Но он всё же обязан выбраться отсюда.
Он проводит подушечками пальцев по моей щеке. Это самое нежное прикосновение, которое я когда-либо чувствовала, и я его не достойна. Я не могу даже рассматривать вариант оставить его здесь. Не вот так. Он должен улететь. Его мир нуждается в нём.
— Для этого нужно сердце, Бел, умение полагаться на свои инстинкты и верить. У тебя всё это есть. У меня — нет.
— И как же я полечу в этом нелепом наряде?
— В чулане есть спецодежда.
Предки! У него на всё есть ответы?
— Я не оставлю тебя, — оглядываюсь на Шая. — Никого из вас не оставлю!
— Вы сделаете это, ваше высочество, — отвечает Шай. — Вы оба. Вы можете отвезти антейма. Этот самолёт выглядит достаточно крепким, чтобы выдержать вас обоих. И пролететь нужно совсем немного, как заметил его величество.
Он многозначительно смотрит на Кона.
— Будто ты в этом что-то понимаешь, — язвлю я, но тут же осознаю, что так оно и есть. Он разбирается в летательных аппаратах не хуже меня. Он провёл большую часть жизни рядом с ними, благодаря мне. Это всё какой-то страшный сон. Страх делает меня безрассудной. — Я останусь с тобой, Шай. Я никуда не полечу. Я не оставлю тебя здесь умирать.
На его лице отражается внутренняя борьба, всего на мгновение. Уже через секунду он подавляет эмоции. Опасные слова, я понимаю, но это всё же правда. Да и какое это уже имеет значение? Жгучие слёзы жалят мои глаза — злость, отчаяние, ярость провоцируют их. Злость на всю безнадёжность этой ситуации. Злость на политическую игру, которая лишила меня шанса быть с человеком, которого я люблю, но оставила его рядом.
Он ничего не говорит. Он не предлагает мне выбор. Только не сейчас.
— Я не могу, — шепчу я.
Шай берёт мою руку, сжимая её.
— Ты должна, Бел, ты должна выжить. Только для этого я здесь. Понимаешь? — агония в его голубых глазах говорит всё, что мне нужно знать. Я больше не могу с ним спорить. Он смотрит на меня, требуя поступить, как он говорит, хотя бы в этот раз. И я должна. Я знаю это. Затем он переводит взгляд на Кона, стоящего позади меня, наблюдающего за всем. Он всегда всё видит. Я такая дура. — Вы оба нужны людям, чтобы выжить, чтобы начать бороться за свою свободу, — он со всей своей серьёзностью смотрит на Кона. — И вы должны научить людей бороться. Бел поможет. К тому же, вейрианцы перевернут землю, чтобы помочь вам, если Бел здесь. Вы это знаете.
Звуки выстрелов доносятся со стороны лестницы, за ними следуют взрывы гранат. Пол трясётся, гремит.
— Бел должна полететь, — возражает Кон. — Она меньше весит, и у неё есть опыт управления…
— Летите оба, — настаивает Шай. — Вам нужно добраться только до южной башни, помните?
Зарычав от бессилия, я хватаю гогглы и направляюсь к чулану, чтобы переодеться. Мне не до стестения: я снимаю дурацкое платье, оставаясь в нательной рубашке, панталонах и корсете. Пытаюсь сделать глубокий вдох и с хрипами избавляюсь от корсета. Надев комбинезон, я застёгиваю пояс с кинжалами на талии, и до меня доносятся голоса Шая и Кона.
— У вас здесь есть взрывчатка? Что-нибудь, чтобы установить ловушку на двери?
— Всё уже готово, — отвечает антейм. — Ты же не думал, что я просто сидел здесь и ждал?
Стараюсь их не слушать. Нельзя задумываться об этом, не сейчас, пока мне ещё предстоит кое-что сделать.
