Шпионка в Академии (СИ) - Стелецкая Ядвига (библиотека книг .TXT) 📗
Стягивая шерстяные чулки, девушка в замешательстве остановилась. Внимательно осмотрела один и второй. Она точно помнила, как щепки впились ей в ногу, как она рванулась в сторону, пытаясь избежать падения. Ткань не могла такого выдержать, на чулках непременно должна была остаться дыра!
Но они были целыми. Мокрыми насквозь, но ни дыры, ни затяжки Анаис не обнаружила.
Я подумаю об этом завтра, решила она и закуталась в одеяло.
В сон она провалилась так же стремительно, как и в воду. Только во сне было тепло.
***
Пробуждение получилось отвратительным. Виктор с трудом разлепил глаза, обнаружив, что заснул в собственном кабинете над пачкой допросов. Затекла спина, болела шея, а еще он самым не куртуазным способом отсидел себе задницу.
С приглушенным стоном он вытянул ноги, встал и с наслаждение потянулся, ощущая, как хрустят составы.
Сон он помнил смутно. Что-то тяжелое, вязкое и удушающее — и вспоминать не хотелось. Кажется, к этому вялотекущему кошмару в какой-то момент примешался дикий ужас Анаис, такой сильный и яркий, что почти вытащил Виктора из тяжелой дремы. Он так и не понял, что это было, а сейчас ощущал связь ровной и спокойной. Девушка мирно спала, и незачем ее будить и напоминать о неприятных минутах. Лучше завтра спросить, что же случилось.
Виктор прикрыл глаза, снова вслушиваясь в связь. Ощущение тепла и покоя от Анаис было почти опьяняющим, в ее сон хотелось вслушиваться и вслушиваться, словно в тихое и ровное дыхание.
Но стоило магу перевести взгляд на стопку криво исписанных листов, как хорошее настроение тут же улетучилось, оставив после себя гадкий осадок и горький привкус кофе во рту.
Кажется, никого не осталось в здании Канцелярии в столь поздний час, один только Виктор, решивший разобраться с подозреваемыми, не откладывая дела в долгий ящик. Уж лучше бы он читал протоколы допросов на свежую голову!
После его ментальной атаки выжило только четверо модератов, еще двое до сих пор не могли свое имя вспомнить, и маг весь вечер напролет пытался найти в их головах хоть какие-то уцелевшие сведения. Но бесконтрольная магия, хоть и не выжгла им мозги, все так хорошо перемешала, что Виктор никак не мог вычленить крупицы полезной информации из спутанных мыслей. Вот уж что он не хотел знать, так это то в каких кабаках террористы надираются по праздникам или в какой позе предпочитают иметь шлюх!
Виктор скривился. Он уже давно поборол брезгливость, но в такие моменты она снова вставала перед ним в полный рост. Лучше бы он перетряхнул мозги тем модератом, что остались в своем уме! Но увы, де Руан все еще надеялся на визит короля и честный суд над преступниками. А доказательства, вытащенные из разума против воли, ни один судья не признает.
Так что двоих допрашивали по старинке, хоть и в присутствии Виктора. Ему только и оставалось, что вслушиваться в эмоциональный фон модератов и ловить их на лжи. Один, впрочем, говорить вообще отказался. Это был тот самый юнец с волнистыми волосами, который выступал за очередные взрывы на железнодорожных путях.
Виктор поморщился, вспоминая допрос. Юнец фонил агрессией и слепой фанатичной убежденностью так сильно, что если б маг не умел фильтровать чужие эмоции, то и сам бы проникся ими. На какой-то момент Виктор усомнился, что юнец — простой человек, а не маг, и довольно грубо его прощупал, но не нашел даже зачатка дара. Только странное мерцание в ауре, словно на него недавно накладывали довольно мощное заклятие. Увы, выяснить, так ли это, уже не представлялось возможным — ментальная волна Виктора была так сильна, что уничтожила любые чары вокруг. Даже Лимьеру пришлось заново зачаровывать амулеты, хотя раньше и считалось, что они являются наиболее стабильной формой хранения пассивных чар.
Перечитывать протоколы не хотелось — вряд ли он сейчас способен обнаружить в словах террористов что-то новое. Для показательной казни хватит и того, что удалось подслушать в катакомбах, нападение на жандармов при исполнении стало всего лишь вишенкой на пироге.
Даже хорошо, что они меня ранили, философски рассудил Виктор и осторожно коснулся перетянутого бинтами бока. Даже оппозиционно настроенная аристократия не проглотит то, что шваль и отребье осмелилась поднять оружие на аристократа — у них, слава небесам, еще осталось чувство самосохранения. Они прекрасно понимают, что легко могут стать следующими.
В дверь постучали. Прежде, чем Виктор успел удивиться, кто ж еще остался на службе в глухую ночь, внутрь просунул нос дежурный офицер.
— Ваша Светлость, вам послание доставили! — бодро отрапортовал он и тут же отступил за дверь.
Виктор хмыкнул. О его вспыльчивости, когда его отрывали от работы, уже ходили слухи, сильно приукрашенные, надо сказать. Но польза от них была несомненная, и Виктор иногда и сам способствовал их распространению.
— Давай сюда. Что за посыльный, он еще здесь?
— Никак нет! Уличный мальчишка, из тех, что разносчиками газет подрабатывают. Убежал еще до того, как я прочитал, что послание вам!
— Вот как? — удивленно пробормотал Виктор, забирая наспех запечатанный конверт у дежурного и отпуская его кивком. — Кто ж знал, что этой ночью меня можно найти в Канцелярии?
Их можно было пересчитать по пальцам одной руки, и Виктор не мог решить, успокаивает его это или нет. Он присел на край стола и, прежде чем распечатать подозрительное послание, внимательно его осмотрел.
Письмо выглядело так, словно его писали на коленке — мятое, на дешевой серой бумаге, даже без конверта. Всего лишь сложенный в несколько раз листок бумаги, запечатанный грубой сургучной каплей, на которой вместо печатки виднелся отпечаток большого пальца. Виктор нахмурился, пытаясь вспомнить, у какой из группировок в городе принято так запечатывать послания. Ничего не вспоминалось, послание с каждым мгновением выглядело все подозрительнее и подозрительнее, а любопытство грызло все сильнее и сильнее.
Здравый смысл подсказывал, что вскрывать всякие подозрительные письма доставленные абы кем, да еще и адресованные конкретно ему, Виктору, должен кто-то из младших чинов — кого не жалко. Но где ж их взять посреди ночи? Разве что дежурного заставить…
Виктор ограничился тем, что вытащил из ящика стола плотные перчатки. Их, конечно, пришлось поискать среди завалов амулетов, карандашей и бумаг, но вышло все равно быстрее. Перчатки оказались неудобные, да еще и на размер больше, чем нужно, но для того, чтоб сломать печать и развернуть листок подходили идеально.
Вчитавшись в неровные лаконичные строчки, Виктор довольно расхохотался.
«Сеньор,
думаю, вам будет интересно встретиться с Крысом до его передачи властям. Жду вас в порту, северный склад у верфи.
Лимьер».
На какой-то момент даже неловко стало из-за паранойи, но Виктор быстро отмахнулся от этого чувства — с его службой по-другому никак. Осталось только проверить, действительно ли письмо написано именно верным Лимьером, и можно с чистой совестью покинуть опостылевший кабинет.
Сверять почерк было бесполезно — кривые буквы разбегались из под пера, в нескольких местах оно даже проткнуло бумагу. Перчатки пришлось снять. Виктор провел большим пальцем по неровной строке, прикрыл глаза, вслушиваясь в образы и эмоции. Кожу слегка покалывало, словно он касался зачарованного оружия — знакомое ощущение, так маг часто ощущал напарника, если ему приходилось касаться его кожи. Вот только отпечаток эмоций на письме казался странным, полустертым, словно Лимьер старательно ни о чем не думал, пока составлял письмо начальнику — ни удовлетворения от хорошо проделанной работы, ни раздражения от расплывающихся чернил.
Это беспокоило. Но даже если это была ловушка, Виктор собирался влезть в нее обоими ногами. Он слишком ценил своего напарника, чтобы бросить его на произвол судьбы!
Хотя, Виктор как ни старался, не мог представить себе бандитов, которые смогли бы обмануть или захватить Лимьера. Но рана в боку еще болела и жглась сквозь бинты, чтоб безрассудно пренебрегать даже простейшей страховкой.
