Разиэль (ЛП) - Дуглас Кристина (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Я и не думала, что моя грудь была столь чувствительна. Когда другие мужчины прикасались ко мне, грудь ощущалась просто частью процесса, но когда рот Разиэля заявлял на меня права….
Он поднял голову, и его глаза были тёмными и сверкающими.
— Перестань думать о других мужчинах, — сказал он, почти что прорычал.
Мне стало до жути интересно, стоит ли мне бояться его.
— Нет, — сказал он. — Я не причиню тебе боли. Я никогда не сделаю тебе больно.
Я уловила нотку вины и сожаления. Он отшвырнул меня от Тамлела, и от удара, я потеряла сознание. Я ничего не сказала. Его глубокого сожаления об этом инциденте было достаточно, чтобы уверить меня, что я была в безопасности. Какая бы ярость не жила в его душе, я могла чувствовать, как она кипит, она никогда не будет обращена на меня. Он толкнул меня на кровать, и я подалась, позволив свои глазам закрыться, когда он снял с меня свободные белые брюки. Он снял и нижнее белье, несколько раньше, чем меня устроило бы, и умелой рукой щёлкнул застёжку бюстгальтера. Ну, конечно же, он был опытным — у него были тысячи лет…
— Бюстгальтеры появились только в прошлом веке, — пробормотал он, и его голос был полон страсти.
— Прекрати читать мои мысли, — запротестовала я, хотя мой томный голос был далёк от строгого.
— В этом часть веселья, — сказал он, и я ощутила его губы на своём животе, они стали опускаться.
Я знала куда он направился, и понимала, что не должна возражать. Он думал, что делает мне приятно, когда на самом деле я всегда была к этому бесстрастна. Мне даже было ненавистно, что он будет вынужден приложить все эти усилия, когда, по сути, мне это не нравится, но я не хотела отбивать у него охоту…
— Тебе понравится, — сказал он.
Он положил свои длинные руки мне на бёдра и развёл их, и накрыл ртом мой бутон, его язык скользнул по мне. И пока я твердила себе, что надо потакать ему, первая дрожь ответной реакции застала меня врасплох.
Я взвизгнула, и ощутила его веселье, но он не прекратил начатое, слава Богу, и я дотянулась до него руками и запустила пальцы в волосы, поглаживая его, когда он щёлкнул языком по моему клитору. Я издала низкий хныкающий звук, выгнула бёдра, и его руки оказались на мне, длинные пальцы скользнули внутрь меня, нежно погружаясь и обещая грядущее, в то время как его язык творил нечестивую магию. А потом он пустил в ход зубы, нежно, и я взорвалась.
Он, он был очень плохим мужчиной. Он не позволил мне насладиться первым пиком наслаждения; вместо этого он сделал его затяжным, продолжая касаться меня, лизать меня, кусать, так что волна за волной накатывали на меня, и моё тело стало окоченевшим, каждое нервное окончание искрило, и мне кажется, я, должно быть, стала кричать, умолять его оставить меня в покое, умоляя его не останавливаться, умоляя его…
Я рухнула на кровать, бездыханная. Я старалась взять под контроль рыдания, которые стояли в моём горле. Он вытер рот об простыню и лёг рядом со мной, всё ещё полностью одетый, и мне захотелось коснуться его, сорвать с него одежду, но на данный момент я не могла двигаться.
Он рассмеялся. Это был мягкий, соблазнительный звук.
— Всё в порядке. Я знаю, как раздеться.
Он стянул с себя чёрную футболку, а потом потянулся к джинсам.
Он был чертовски красивым. Но опять же, ангелы и должны были быть красивыми, не так ли? Длинные, отточенные конечности, красивая бледная кожа, натянутая по упругим мускулам.
Он уже был возбуждён, и мне хотелось потрогать его, хотела ощутить его ртом, там куда я никогда в жизни не опускала рот с кем-либо другим.
Последние отголоски дрожи, наконец, угасли, но я по-прежнему чувствовала себя слабой, истощённой, на удивление готовая вот-вот разрыдаться, хотя я никогда не плакала.
— Не спеши, — сказал он, растянувшись рядом со мной, рукой прослеживая полноту моей груди. — Мы никуда не торопимся.
— Может, ты и не торопишься, — умудрилась я выговорить. — Ты вечен. Я же, нет.
А вот это не надо было говорить. Игривое выражение на его лице тут же испарилось, и на его лице сгустилась мрачность. Он начал было отодвигаться, но я стряхнула с себя остатки своего беспокойства и схватила его за руку, возвращая его к себе.
— Послушай, это всего лишь я. Нет необходимости впадать в глубокие раздумья насчёт этого. Я же не любовь всей твоей жизни.
Я вновь ощутила в нём ярость, но на этот раз, она меня не напугала. Он поймал меня и подмял под себя.
— Ты идиотка, — сказал он. — Ты вообще ничего в этом не понимаешь?
— В том, что ты меняешь женщину каждое столетие или около того? Конечно же, я понимаю это. И ты говорил, что Азазель с Сарой были необычной парой по вашим меркам, так что полагаю, как только мне стукнет сорок или пятьдесят, ты обратишь всё своё внимание на кого-то другого, и…
— Ты ничего не знаешь, — жестоко сказал он — Мы связаны, ты и я. Это не просто интрижка, и это не прекратится, когда ты постареешь. Это не «всего лишь ты». Это ты. Почему, по твоему, я так упорно этому сопротивлялся? Отныне ты самое важное в моей жизни, хочу я этого или нет.
По мне так это до сих пор звучало, что он совсем не хочет меня, что некий вселенский шутник играл в игру с ним, привязывая меня к нему, в то время как он предпочёл бы быть с кем-то другим.
— Нет, — сказал он, вновь прочитав меня. — Ты упускаешь суть. Я не хотел ни о ком заботиться подобным образом, когда-либо вновь. Потеря слишком тяжёлая. Когда я думаю о твоей утрате, меня сводит с ума от скорби и боли. Я не могу потерять тебя.
— Только потому что кто-то заворожил тебя… — начала я, приготовившись оспаривать свою точку зрения.
— Никто не завораживал меня, чтобы это ни значило. Мы были судьбой предназначены друг другу, и я был полным дураком, пытаясь сопротивляться этому. Если бы я столь решительно был настроен остаться одиноким, я бы уберёг нас обоих от многих проблем. Посмотрим мне в глаза, Элли. Вглядись поглубже. Ты знаешь меня.
Он заставлял меня нервничать, и я быстро отмахнулась от воспоминаний, с которыми боялась столкнуться.
— Ты знаешь меня, — вновь произнёс он, и я всмотрелась в его чёрные, испещрённые глаза, и вспомнила.
Сижу в одиночестве во дворе, слушаю крики моей матери в мой адрес из гостиной комнаты, обнимаю себя, и вот он там, и я больше не чувствую одиночества. А вот позже мать тащит меня из аптеки, где я рассматривала средства для макияжа, и я вновь увидела его. И я вспомнила его, даже когда его не было там, и каким-то образом я умудрилась вытерпеть гнев и нотации, зная, что он был там. И в горле защипало.
— Я должен был прийти за тобой раньше, Элли, — нежно вымолвил он. — Если бы я не сопротивлялся так сильно этому, я был бы там. Хотя, я даже не узнал тебя.
«Я не заплачу».
— Но ты всё равно хочешь избежать этого, — сказала я. — Ты по-прежнему хочешь разорвать эту… связь.
Он запнулся, и этой заминки вполне хватило, чтобы понять насколько права я была.
— Всё не так просто, — наконец ответил он. — Ты через многое прошла. Не думаю, что ты готова.
— Не смей мне говорить на что я готова, — сказала я. — Я знаю свои чувства. И единственное чего я желаю чувствовать, это тебя.
И я приподнялась и, положив руку ему на грудь, толкнула его на кровать.
Он был тёплым, чуть ли не горячим, и его кожа была гладкой и упругой. Я склонилась и поцеловала его, это было всего лишь мимолётное касание губами к его губам, и когда он должен был бы углубить поцелуй, я отстранилась, поцелуями проложив дорожку вниз по его шее, целуя его там, где он вкушал меня, где он укусил бы меня, если бы всерьёз желал обладать мною вечность.
Но он не почувствует этого. Я наполнила свой разум образами его со мной, образами и словами, и всеми откликами чувств, вкуса, прикосновения, запаха, равно как взгляда и голоса. Я могла слышать, как колотилось его сердце, как кровь пульсировала в его теле, и в этом было нечто нестерпимо сексуальное.
