Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Мисс Шарлотта, — тихий голос заглянувшей в комнату Сюин заставил вздрогнуть и обернуться. — Пауль просил проводить вас в столовую.
Боится, что убегу?
Вслух я не стала этого говорить, я вообще ничего не стала говорить, просто последовала за ней. Мы вместе спустились по лестнице, и в холле свернули направо. Если правильно помню, столовых здесь три, и мы сейчас наверняка идем в ту, что предназначена для гостей? Прежде чем я успела задать вопрос, Сюин уже распахнула передо мной дверь.
— Пожалуйста, устраивайтесь удобнее, — произнесла иньфаянка и вышла.
Оставив меня в Красной столовой, той самой, где на потолке изображен иероглиф опасности. Сейчас, вечером, она полностью преобразилась: вытянутые узорчатые фонарики отбрасывали причудливые тени, из-за чего картины на стенах оживали. У подножия горы появились люди и дома (за счет вырезок в необычных светильниках). Над вершинами поднималось солнце, на которое падал свет, и оно полыхало золотым огнем. Смотреть на него было почти больно, даже темная гладь озер искрилась бликами рассвета.
От такой красоты я замерла, позабыв о блюдах, источавших аромат даже под крышками, но долго мое оцепенение не продлилось. Открылась дверь, и в столовую впорхнула Эмма. А следом за ней вошли Эрик с Камиллой.
Сначала я обратила внимание на то, что ее рука лежит на сгибе его локтя, и только потом — на нее саму. И это себя я называла яркой? По сравнению с этой женщиной я напоминала полевой цветок рядом с только что распустившейся садовой розой. Алое платье с открытыми плечами подчеркивало светлую кожу и хрупкость (Камилла действительно была удивительно хрупкой). Пышная грудь и чувственные черты лица притягивали внимание на контрасте, и в этот момент я поняла, насколько я ошибалась. Таких женщин не просто пишут, по ним сходят с ума.
Взгляд ее скользнул по мне, не то оценивая, не то изучая, а потом задержался за моей спиной.
— Всевидящий, Эрик! — воскликнула она на энгерийском, а потом рассмеялась. — Ты не мог заранее предупредить, где мы будем ужинать? А если бы я выбрала платье с кринолином?
— Но ты же не выбрала.
— И в этом он весь, Шарлотта. Ты же не против, если я буду называть тебя Шарлотта? — прежде чем я успела сказать, что против, Камилла уже продолжала: — Однажды Эрик пригласил нас с Эммой в ресторан. Мы собирались, должно быть, часа три, а когда приехали, выяснилось, что там абсолютная темень и передвигаться по залу можно только с помощью официантов. Ну, или этого выдумщика.
Эмма хихикнула и села на подушку, ближайшую к ней. Пожалуй, девочке было удобнее всего: ее платье едва прикрывало щиколотки по последней детской моде, и могло сгодиться как для ужина, так и для пикника. Впрочем, Камилле ее наряд тоже не помешал, она грациозно опустилась рядом с дочерью, совершенно не переживая по поводу того, что щиколотки оказались открытыми и у нее. Даже чуть больше: алый шелк скользнул выше, подчеркивая изящную линию ног и тонкие, как паутинка, чулки с выбитым узором.
От такого зрелища я лишилась дара речи, и, если бы Эрик не подошел ко мне, наверное, не смогла бы и слова сказать.
— Вам нужно особое приглашение, мисс Руа?
«Мне вообще ничего от вас не нужно!»
Эту мысль я оставила невысказанной, опустившись со стороны Эммы и стараясь не смотреть на Камиллу. Вообще.
Что за круглым столом весьма и весьма сложно, надо сказать.
— Надеюсь, иньфайская кухня никого не смущает? — поинтересовался Эрик, одну за другой снимая крышки. В другой раз от таких умопомрачительных запахов у меня бы голова закружилась: все-таки, с обеда прошло уже достаточно времени, но сейчас я даже не представляла, как запихну в себя хотя бы кусочек лапши под соусом или рыбы.
— Меня точно не смущает, — Камилла положила еды дочери, пока Эрик наполнял ее тарелку. Очевидно, очень хорошо знал ее вкусы, что в общем-то, неудивительно. Если он приглашал их с Эммой в рестораны.
— Мисс Руа?
Его голос вышвырнул меня в реальность.
— Да?
— Что будете вы?
— Удивительно, что вас это интересует.
Слова сорвались с языка, и даже прикуси я его, отменить этого уже не могла. Чтобы сгладить впечатление и избежать взгляда Эрика, рухнувшего мне на плечи невыносимой тяжестью, подтянула к себе блюдо с лапшой и попыталась подхватить ее странными щипцами. Шипцы напоминали не то приспособление для пыток, не то склеенные лопатки для торта, поэтому удалось мне это далеко не с первого раза, а когда удалось, на тарелку шмякнулась увесистая порция — должно быть, втрое больше того, что я в принципе могла съесть.
У-у-у-у, ненавижу!
Подтянула к себе тарелку и воззрилась на лежащие рядом… палочки. Две аккуратные палочки на подставке с иньфайскими узорами. Одной из этих палочек мне захотелось ткнуть Эрику в глаз.
— Рад, что ваш аппетит не пострадал. В отличие от вашего чувства юмора, мисс Руа, — заметил он, сопроводив взглядом горку на моем блюде.
— На аппетит я никогда не жаловалась, месье Орман, — заметила в тон ему. — А сильнее моего чувства юмора пострадало только ваше чувство такта.
Отвернулась, давая понять, что разговор окончен, и что я вообще-то хочу есть. Раньше со стыда бы сгорела от такого, но если Камилла может оголять ноги в чулочках, я могу есть, сколько хочу, даже с общего блюда. Руками. Не исключено, что мне так и придется делать, потому что как обращаться с этими копалочками, я не имела ни малейшего представления. То есть в свое время я, конечно, читала, что в иньфайской культуре принято вместо приборов использовать палочки, вот только как их использовать…
— Приятного всем аппетита, — раздался голос Камиллы.
И вам не подавиться.
— Пауль, ты не возражаешь, если я воспользуюсь обычными приборами? Мне очень неловко, но я никогда не любила жонглировать едой.
— Разумеется.
Камилла дотянулась до небольшого подноса, который я ошибочно приняла за одно из блюд, сняла крышку и взяла оттуда самые обычные приборы. Нормальные! С которыми я умела управляться в совершенстве, поэтому стоило ей отвернуться, тут же взяла и себе все, что полагается.
От меня не укрылось, что Эмма подхватила палочки и довольно ловко подцепила ими лапшу. Так ловко, словно всю жизнь этим занималась, и в этот момент я поняла, что забыла расстелить салфетку у себя на коленях. Впрочем, салфетка была меньшим злом, а большее не замедлило проявиться.
— Расскажете, как вы познакомились? — Камилла внимательно смотрела на меня.
Я чувствовала на себе ее взгляд, но стоило мне поднять голову и открыть рот, как слева прозвучало:
— Мисс Руа выставлялась в Королевском Музее Искусств.
— О, неужели? Вы тоже пишете?! — от соблазнительной хрипотцы в ее голосе мне хотелось вскочить и выбежать из столовой. Вместо этого я вернула ей внимательный взгляд и ответила:
— С детских лет.
— Ваши картины можно где-то посмотреть, Шарлотта?
— Увы, нет. Я писала их на продажу, а единственную, которую хотела оставить себе, покромсали на клочки.
— Шарлотта! — резкий голос Эрика вонзился в сердце раскаленным кинжалом.
— Что такое, месье Орман? Вы же сами хотели, чтобы я всегда и обо всем говорила прямо.
Глаза у него были темнющие, как гроза ночью, и молнии в них сверкали в точности так же. Ну и пусть сверкают, может, если одной из них ему прилетит по темечку, мне легче станет. Хотя где ж в разгар зимы в Лигенбурге взять грозу? У-у-у-у, ну почему я не стихийница?!
— Мне очень жаль, Шарлотта, — в голосе Камиллы звучало вроде как сожаление.
Ну да, конечно. Жаль ей.
Взгляд зацепился за Эмму: девочка смотрела на нас, и я тут же мысленно отругала себя за несдержанность.
Все, ни слова больше не скажу.
Ни слова!
Но те слова, что уже вырвались, горчили на языке и в сердце. По сути, я никогда не писала исключительно для продажи, сюжеты, которые отражались на моих холстах, рождались из самых искренних порывов, рождались исключительно потому, что иначе я не могла. Солнечные летние пейзажи и осенний листопад, гроза над рекой, мостик над озером Милуотского парка, где девочки-близнецы держались за руки, а их родители стояли рядом, чуть касаясь друг друга кончиками пальцев. В каждой из них была частичка моего сердца, и сейчас я собственными руками облекла это в лед цинизма. Такого же, каким пропитано каждое слово Эрика.
