Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Эльфийка у тебя на привязи, – сходу сообразил он, о ком речь. – И ты разговоришь ее для меня, как только она вернется с остальными.
– Разговорю, – согласилась я, цепляясь за удачную возможность немного понизить градус вражды между нами, – если ты оставишь меня в покое.
Он покивал головой, и с меня спала большая часть напряжения. В конце концов, он единственный тут, кого я действительно остерегаюсь.
– Оставлю. На время этого похода оставлю. Материнство требует нахождения дома и обеспечения всем необходимым для спокойной жизни.
– Ты не понял. – Нервный смех вновь назрел, злость кипела, вызывая дрожь по телу. Я все‑таки не выдержала: шагнула к нему и выкрикнула: – Я не буду рожать тебе детей!
Он тоже шагнул мне навстречу. Заслонил собой солнце, развел немного в стороны крепкие руки, став резко похож на гигантского коршуна, и с нескрываемым презрением проговорил:
– Это ты не поняла, женщина. За такое предложение, такие женщины, как ты, – без крова, без гильдии, без сильных заступников, – должны благодарить будущего вождя, а не отказывать ему. Теперь я позволю тебе править мной и своими братьями. Любезно стерплю многое, но затем, когда Кхангатор вместе со мной заполучит кладку, мы с ним отпразднуем эту победу, побеседуем… Как разумные вожди. Это случится скоро после нашего возвращения. Поверь мне, я потороплюсь. А потом я найду тебя. Где бы ты ни находилась, Асфи, я найду тебя и приду за тобой. А теперь иди, – махнул головой на сумки, – копайся в своих крупах. Мне нужно раздобыть нам мяса к ужину.
После разговора с местным дикарем – иначе я его никак назвать не могла! – мне хотелось смыть его вонь с себя. Хотелось догнать и вогнать кинжал ему в сердце, или перерезать толстую шею, или… Даже хотелось просто сжечь что‑нибудь!
По дороге к речке мне встретился старый дуб, но я не испепелила его, заметив дупло и пышный рыжий хвост, торчащий из него. Попадался и пенек с давно поваленным деревом, но под пеньком виднелась чья‑то нора, а на поваленном дереве щебетали две милые птички. Ради безопасности окружающих, Ксанджей пришлось отозвать и запретить себе называть их имя.
Однако мне немного полегчало, когда я призвала Айссию и помогла маленькому чахлому ростку сосны подрасти и подняться чуть выше травы, заглушающей его.
Быстротечная речушка шумела весело и мерцала ярко. Она подмывала берег, прорубала бурным потоком себе путь и отвоевывала у земли территорию. Густые травы, прибрежные кустарники и деревья противостояли ей, удерживая крепкими, узловатыми корнями рыжую почву. Из‑за их длительного противоборства берег получился резким, с небольшим отвесом над темно‑рыжей водой. Более или менее безопасный подступ к воде подсказала Елрех, подозвав меня.
В земле отыскалась трещина, засыпанная влажными комьями. Эта трещина и послужила короткой, пологой тропой. Спустившись вниз, я сразу вступила сапогами в воду.
– Осторожно, шустрая человечка! – предупредила Елрех, стоя с котелком в руках на узкой кромке желто‑бурого песка. – Видишь, там уже вода темная. Глубоко, видать. Не провались. Как бы с головой не ушла.
– Холодная, – заметила я, опуская руку в воду.
– Застояться реке негде, чтобы прогрелась. Зато такая чистая будет. Вон, глянь, ни одной травинки вдоль не растет, ничего удержаться не может.
Обмолвившись еще несколькими фразами с Елрех, я поняла, что наши с Дароком крики она не слышала. Не удивительно – вода шелестела, журчала, бурлила. Весь берег под отвесом из травы был утыкан крохотными норками. От них то и дело отлетали ласточки. Стоял густой щебет птенцов.
Я помогла Елрех донести котелок в лагерь, где Ромиар уже разводил костер. Возле него лежала огромная охапка хвороста, небольшая кучка веток, видимо, от сухостоя, еще немного нарубленных тонких поленьев и отдельно высилась стопка толстых дров. Зачем нам столько?
– А где Кейел? – спросила я.
Ромиар отвлекся от будущего костра, в который подкидывал щепки и траву, поднял на меня слезящиеся от солнца глаза. Рядом с серой рукой парили крохотные духи огня, кусая щепки еще на подлете.
– Рубит, – коротко ответил, как отрезал от разговора, и вернулся к своему занятию.
Показалось, будто желтые глаза чересчур полны слез. Разве от солнечного света так бывает? Но подул ветерок, тонкая струйка дыма заволокла Роми, и тот закашлялся, потер глаза. Причина стала ясна без слов.
– Ты бы пересел, – посоветовала я и с разрешения Елрех отправилась мыться.
В холодной воде, даже после душного пути через сырой лес, этого делать не особо хотелось. Но Дарок однозначно решил для меня вопрос сегодняшней чистоплотности. После его же слов я не рискнула снимать с себя рубаху. Стянула лишь сапоги, штаны, куртку, распустила косу, срезала кинжалом пучок травы и спустилась по трещине‑тропе к берегу.
Стоило лишь шаг ступить с песка, как провалилась по бедра. Хватанула воздух ртом – легкие словно от студеного мороза свело, – и опустилась в воду по шею. Сидела недолго, к температуре привыкла быстро. Сила Вестницы и не думала оставлять меня, пробуждая свои свойства всякий раз, как босые ступни касались поверхности чего‑либо.
Вода гладила меня, обтекала ласково. Рубашка местами липла к телу, местами набухала, пучилась от набранного под тканью воздуха. Зубы стучали, скорее, по инерции работы организма, не успевшего перестроиться к теплу. Челюсть, как и грудь, легонько стягивало, но вскоре жар изнутри усилился, согрел, и я поднялась.
Ветерок немного студил дуновениями. Я шагнула вперед – сразу погрузилась в воду почти по грудь. Выпрямилась и стала тереть травой щеки, шею, руки. Хотелось использовать местное мыло‑шампунь, заглушить вонь, которая будто въелась под кожу и теперь преследовала повсюду, но я только вчера израсходовала последнее. Новое мы с Елрех сварить не успели.
Рядом плюхнулась рыба, утаскивая упавшего в воду жука. Солнце светило с ясного неба, согревало все кругом. Ласточки кружили над головой, взмывали круто вверх и исчезали черными точками в небесной лазури. Зеленое море разнотравья виднелось на пологом берегу с другой стороны реки и растворялось в серой дымке горизонта. При спокойном ветерке степь дремала.
Я загляделась на нее. Не заметила приближения незваного визитера…
– Как вода?
Хриплый голос вынудил резко обернуться. Кейел стоял на высоком берегу и мял в руке веточку люпина. Темно‑фиолетовые цветочки выделялись на фоне белой рубашки, моментально привлекая к себе внимание.
– Хорошая.
Я опустилась в воду, задерживая дыхание и смывая с себя травяной сок. Вынырнула, тряхнула мокрыми волосами и фыркнула пару раз. Вытерла глаза.
– Асфи, мы можем поговорить?
Сердце замерло. Я нахмурилась. Сегодня мне уже доводилось слышать подобную фразу, и ничем хорошим моя отзывчивость не закончилась.
– Я думала, что ты со мной не разговариваешь!
Провела руками под водой, ощущая приятное прикосновение и видя собственные искаженные рябью пальцы. Теплилась надежда, что Кейел не уйдет. Не посмеет уйти! И это будило злость на себя. Как я могу до сих пор испытывать к нему симпатию?
Он не уходил. Я радовалась и злилась.
Не удержалась и начала украдкой наблюдать за ним. И, как случалось со мной всякий раз, не смогла больше отвести глаз. Он стоял, прищурившись, и задумчиво рассматривал степь. Высокий, широкоплечий – красивый… Я, как сегодня, помнила те чувства, которые охватили меня при первой нашей встрече. Второй… При первой – его лицо было покрыто слоем грязи, а при второй он чуть ли воздух из меня не вышиб. Не смазлив, не женственен, не такой, как Женька. За ним со школы толпой девчонки бегали, и потому что красив безумно, и потому что успешен был. А тут черты другие. Резкие, не тонкие, но острые.
Он должен был достаться мне…
Внутри все сжалось, затрепетало, замерло и, превратившись в воздушное нечто, стало подниматься. В душе ли, в теле?.. Где хранятся наши чувства?
Ладно… Духи с ним!
– Говори уже, – смилостивилась я, поворачивая к нему голову. – О чем хотел спросить?
