Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина (читать хорошую книгу txt) 📗
Сопровождаемый отчаянным треском далеких пока выстрелов, огромный металлический монстр проплыл совсем рядом. В каком бы ступоре не была Николь, но она отметила, что вражеский мобиль не касается земли. Значит, и правда, дирижабль, только летает очень низко, на высоте меньше человеческого роста.
Переполненный жуткими впечатлениями мозг хладнокровно фиксировал детали происходящего. Вражеский мобиль-дирижабль пересекает границу, оседает на землю опустошенный Лекс, его товарищ бросается к нему и, подхватывая на руки, тащит к быстро сужающемуся проему. Они уже почти пересекли границу, осталось совсем немного. Николь даже приподнялась, чтобы лучше рассмотреть происходящее и, если появится возможность, помешать.
Спину прошила жгучая боль. Неужели в нее выстрелили свои же? Монстр Макс оборачивается на крик. Видит, как падает его невольная жертва. Даже в темноте Николь кажется, что она ощущает его растерянный взгляд. Угасающее сознание отмечает, как имперец переводит товарища через барьер, осторожно усаживает его на землю и разворачивается.
ГЛАВА 1
Мама опять ночью плакала. Последнее время мама часто плакала. Нет, она не показывала своих слез, слезы можно спрятать в подушку, но невозможно скрыть опухшее от них лицо. Девочка уже и забыла, когда мама смеялась. А ведь было такое время, Ника помнила, пусть она и была совсем малышкой. В том времени с ними был папа и старший братик Александр, Сашенька, как его ласково звали родители или Саса, как могла выговорить младшая сестренка. Сейчас она могла сказать и Сашенька, и Александр, только вот звать таким именем было некого. Пропал их Сашенька. Вот уже месяц как пропал. И больше года нет вестей от папы.
Когда-то у них была настоящая полноценная семья. А все потому что у папы – специалиста универсальной магии четвертого уровня Николая Николаева – был редкий дар – он мог видеть магические линии. Папа не просто мог их видеть, но и работать с ними. Что здесь странного, спросите вы? Да все! Не каждый маг выше девятого уровня мог их видеть, а уж работать с неуловимыми магическими потоками могли вообще единицы.
Разрешение жениться на маме – специалисте целительской магии второго уровня – папе подписывал сам Секретарь Высшего Совета Республики. Так высоко оценила страна папины заслуги. Ведь Николай Николаев был одним из тех, кто внес неоценимый вклад в укрепление границы с вражеской Империей – территорией, откуда на мирное государство рвались ужасные монстры. Монстры воровали детей и невинных девушек и утаскивали их к себе в логова. Участь похищенных была незавидна. На создание и поддержание Магического Заградительного Барьера со страной жутких монстров тратилось много материальных ресурсов и физических и магических сил. Но оно того стоило – мирные жители Либерстэна могли жить относительно спокойно.
Служить на границе считалось большой честью для любого мага. Честью и ответственностью. Барьер нужно было поддерживать в рабочем состоянии, а потому сотни и тысячи магически одаренных жителей Свободной Республики отдавали ему свои силы. Только благодаря этой самоотверженности защитников мирные жители могли спокойно жить и работать.
Папа Ники честно выполнял свой долг. А потом папа пропал. Семье так и не сообщили, как это случилось. Маме пришло казенное письмо с сухими холодными строчками: «Николай Николаев пропал без вести». Затем следовала дата написания письма и неразборчивая подпись. И все. Ни где пропал папа, ни как это случилось, ничего. Даже пенсии на малолетних детей не назначили. Как будто он не служил своей стране.
Но мама держалась. Ей было ради кого жить. Правда, она стала отчаянно бояться за Сашеньку, у которого проявился такой же дар, как и у отца – всего при втором магическом уровне Александр тоже мог видеть магию. Видеть и управлять ее потоками.
– Мама, я выучусь и обязательно найду папу! Вот увидишь! Я помню его матрицу. Я смогу!
А потом было нападение на интернат города Лебяжье, где жил и учился Александр Николаев. И в числе восемнадцати детей, украденных ненавистными монстрами, оказался их Сашенька. Вот тогда мама и сломалась. Сначала она пыталась сдерживать рыдания, не хотела пугать четырехлетнюю дочь, но ночью, когда Ника заснула, горе прорвалось наружу, и мама зарыдала. Она не просто рыдала, она выла.
– Мама, мамочка, не надо. Мамочка, мне страшно! – разбуженная девочка прибежала в спальню к маме и испуганно жалась у двери. – Мама, пожалуйста!
Но мама не видела ее. Она вообще ничего не видела. И тогда дочь подошла к маме, положила руку ей на голову и стала тихонько гладить по спутанным волосам маленькой ладошкой, как всегда делала мама. И женщина стала успокаиваться. Сначала затих безнадежный отчаянный вой, потом закончились и всхлипы. К тому моменту, когда в их дверь постучали вызванные обеспокоенными соседями целители, мама уже умылась и смогла сказать, что с ней все в порядке.
А потом был серьезный разговор.
– Как ты смогла это сделать? – спросила Аделаида Николаева свою малышку-дочь.
– Что сделать, мама? – Николь забралась под одеяло к мамочке и крепко к ней прижалась.
– Ты смогла прекратить… остановить… ты успокоила меня, дочка, – кое-как подобрала слова мать.
– Я не знаю. Я видела, что твоя голова вся-вся красная, как будто в огне. И я… ну, не знаю как, но я очень хотела, чтобы красного в твоей голове не было!
– А сейчас? Ты это видишь и сейчас?
– Нет, сейчас твоя голова не красная.
– А какая, нормальная, да? – Аделаида напряглась.
– Нет, не совсем нормальная. Нормальная она у тебя зеленая. Ну, не сама голова, а… в ней. Я не знаю, как это объяснить, мамочка, – с сожалением вздохнула Ника.
– А… у других? Какого цвета голова у других?
– У магов? Бывает зеленая, а еще синяя или фиолетовая, или, но это редко, как солнышко. Ну, и другие еще бывают, я не знаю, как те цвета называются. А те, кто не маги, у них тоже голова другая. Да люди вообще все разные, ты и сама знаешь. И цвета у всех, как лица, разные, вот!
– Николь, ты уже взрослая, – мама уселась в кровати и сгребла в охапку девочку, как будто бы кто-то пытался отобрать ее, – и ты сейчас должна пообещать мне одну вещь. Ради нас с тобой! Ради памяти папы и… Александра! Обещай!
– Да, мамочка, что я должна обещать? Я уже не хожу босиком по лужам. И снег зимой есть не буду. Я уже взрослая!
– Да, ты у меня совсем-совсем взрослая, моя хорошая, – женщина укутала дочь в одеяло и стала раскачиваться взад и вперед. – Но сейчас ты мне пообещаешь совсем другое. Обещай, что никогда и никому не скажешь, что видишь эти проклятые магические потоки! Это несет только горе. Папа их видел и пропал. Сашенька наш их тоже видел и… За что? За что нам это с тобой?! – в мамином голосе опять послышались слезы.
– Мама, мамочка, я обещаю! Я никогда и никому не скажу про это. Ты только не плачь, мамочка! Я тебе все-все обещаю!
Аделаида еще много-много раз напоминала дочери, что никому и ни при каких обстоятельствах нельзя говорить про свой дар. Дар, превратившийся для их семьи в проклятие. И когда в шесть лет маленькая Николь Николаева проходила свою первую проверку на наличие магического дара, на вопрос, видит ли она магические потоки, девочка уверенно ответила: «Нет!» Ее спрашивали разные люди и много раз, но ответ был всегда одинаков. В итоге у девочки определили первый магический уровень со склонностью к целительской магии и отправили учиться в интернат для магически одаренных детей.
***
Все дети, у которых обнаруживался магический дар, поступали на обучение в такие интернаты. Там они учились общим наукам, а еще развивали свой дар. Каждый год будущие маги проходили тестирование, которое и определяло их уровень. Как правило, дети наследовали уровень силы родителей. Чем больше магическая сила родителей, чаще всего, отца, тем выше вероятность, что ребенок родится одаренным. Почему государство тратило ресурсы на магическое обучение слабо одаренных девочек? Каждая девочка рано или поздно вырастет. И станет матерью. Матерью сильных магов. Это ее право и почетная обязанность. Если магический уровень женщины ниже седьмого, и она не получила право самостоятельно выбрать партнера, она может родить детей от магически сильных мужчин. И тогда ее дети послужат на благо Свободной Республики Либерстэн.