Пробужденный (ЛП) - Хоук Коллин (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Явно уверенный, что я последую за ним, он развернулся и снова скрылся за занавеской. После секундного колебания мое неуемное любопытство все-таки победило, и я нырнула в огороженную секцию. Теперь ее заливал яркий свет. Мальчик-с-обложки возобновил прежнее занятие – поднимал одну коробку за другой, быстро заглядывал в нее и отбрасывал в сторону.
– Что ты делаешь? Почему так странно одет? И почему сперва не понимал английский?
– Слишком много вопросов, Юная Лилия. Выбери один.
Парень вытащил из коробки тяжелый запечатанный кувшин и, закрыв глаза, мелодично произнес несколько слов на иностранном языке. Затем открыл глаза, покачал головой и, опустив кувшин, перешел к следующей коробке.
– Что ты делаешь? – спросила я, когда он возобновил бубнеж.
– Ищу свои канопы.
– Канопы? – я на секунду растерялась. – Ты имеешь в виду погребальные урны? В каком смысле они «твои»?
– Только один вопрос, Юная Лилия.
– О’кей, – я решила, что с расхитителями гробниц лучше не спорить. – Ты ищешь свои канопы, они же погребальные урны. Кажется, я читала о них в «National Geographic». Такие штуки для мумий, куда складывались вырезанные из тела органы.
– Верно.
– Ты их воруешь?
Парень перешел к следующей коробке.
– Нельзя украсть то, что принадлежит тебе.
Я обогнула полку и заглянула ему в лицо. Я довольно хорошо разбиралась в людях и обычно могла определить, когда они лгут. Он – не врал. А это означало одно из двух: либо у него в самом деле были какие-то права на тысячелетние реликвии, либо он псих. Пока я склонялась ко второму варианту.
– Слушай, – примирительно начала я, – эти экспонаты принадлежат музею. Их нельзя трогать. Нельзя вот так запросто прийти в музей и хватать, что понравится.
– Музей?
– Да, музей. Знаешь, такое место, где собраны старинные вещи, документы и произведения искусства.
Парень отвинтил крышку очередного кувшина и приложил глаз к горлышку.
– А, – сказал он. – Обитель Муз.
– Что?
Этот вопрос тоже остался без ответа. Заглянув еще в несколько коробок, незнакомец разразился воплем отчаяния.
– Их здесь нет!
– Твоих каноп? – уточнила я.
– Да. Это подделки. В них нет моей жизненной силы.
– Жизненной силы. Понятно…
Нет, он точно псих.
Я пробормотала какое-то стандартное извинение и начала пятиться к выходу – однако не успела сделать и нескольких шагов, как парень двинулся за мной.
– Без жизненной силы я всего лишь бледная тень, выброшенная на берег моря времени, – серьезно произнес он, буквально пригвоздив меня взглядом к месту. – Мне нужно питание, Юная Лилия.
– Питание. Конечно. – Будем надеяться, что Мальчик-с-обложки не превратится в Ганнибала Лектора! – Здесь есть несколько отличных мест, где можно перекусить. Например, кафе «Сад на крыше» на пятом этаже…
И я неопределенно махнула рукой на потолок, продолжая пятиться между полками и коробками. Незнакомец не отставал ни на шаг.
– Не беги, Юная Лилия.
– Не бежать? – я нервно хихикнула. – Я не бегу. Кстати, если ты так проголодался, в отделе американского искусства есть еще одно кафе – совсем рядом с египетским крылом. Захочешь – не пропустишь. Ну, мне пора. Серьезно, я уже опаздываю…
– Ты не понимаешь. Без своих каноп мне придется одолжить твою жизненную силу.
– Одолжить мою… Слушай, моя жизненная сила нужна мне самой. И желательно прямо сейчас. Мне правда жаль, что я ничем не могу помочь, но… – я наконец поняла, что он загоняет меня в угол, но было уже слишком поздно.
Парень растянул губы в улыбке, когда я уперлась в стену из составленных ящиков. Больше не раздумывая, я вскинула руку с перцовым баллончиком и со всей силы вдавила кнопку. Парень взвыл и согнулся пополам. В ту же секунду вокруг него начало закручиваться маленькое торнадо из пыли, опилок и щепок.
Я запаниковала и бросилась к занавеске, но добежать до нее не успела. Лампы снова погасли, и я с размаху врезалась коленом в золотой саркофаг. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, и тут же услышала приближающиеся шаги.
– Вернись, Юная Лилия, – простонал парень. – Ты мне нужна!
Ну уж нет, спасибо…
Времени ждать, пока глаза привыкнут к темноте, не было, так что я на ощупь добралась до конца саркофага, прикинула, где выход, и со всех ног бросилась на слабый свет. Стоило мне вывалиться в коридор, как занавеска отдернулась снова – на этот раз под рукой моего преследователя.
Так и не застегнутый рюкзак подпрыгивал за спиной, щедро рассыпая карандаши и фломастеры. Когда на пол полетел блокнот, я пренебрегла опасностью и присела, чтобы его подобрать, а заодно бросить лихорадочный взгляд через плечо.
За мной никто не гнался. Мальчик-с-обложки стоял посреди коридора, воздев руки к потолку и закрыв глаза. Его монотонный напев несся за мной все время, пока я пробиралась между экспонатами к выходу из секции. Внезапно порыв ветра – невозможный, немыслимый в музее! – бросил волосы мне в лицо и на секунду ослепил. Мелодичные и теперь почему-то совершенно понятные слова отпечатывались у меня в памяти, словно иероглифы на каменной стене. Парень пел:
Я почти добралась до выхода – но в этот момент он произнес последнее слово, и мне в спину словно врезался невидимый таран. Я споткнулась и полетела на пол.
В голове не осталось ни одной мысли – всё вытеснила пронзительная боль. Сердце бешено колотилось о ребра, желудок скрутило в мучительном спазме, и я, сколько ни пыталась, не могла протолкнуть в легкие даже глотка кислорода.
Он в меня выстрелил? Я с хрипом втянула воздух и усилием воли перевернулась на спину. Крови на блузке не было, отверстия от пули – тоже. Я зажмурилась и заставила себя встать на колени, потом выпрямиться. Надо отсюда убираться. Сейчас же.
Когда я дохромала до коридора, боль немного утихла. Я бросила взгляд на часы – тридцать пять минут двенадцатого; я опаздывала на обед, но совсем чуть-чуть. Если бы я пропустила большую часть встречи, отец проел бы мне плешь своими нотациями. Ему было важно, чтобы я дружила с дочерьми нескольких важных лиц, с которыми он надеялся наладить «взаимовыгодное сотрудничество».
Я протолкалась сквозь толпу к одному из своих любимых кафе. Услужливый метрдотель тут же проводил меня к столику, расположенному в эркере возле выходящего на улицу окна. Стоило мне плюхнуться в кресло, как в меня снова врезался таран – но на этот раз он не имел ничего общего с выходцами из Древнего Египта и таинственными песнопениями. Три мои одноклассницы устремили на меня взгляды, исполненные такого скепсиса, что ими можно было бы стереть в пыль пару пирамид. Три идеально напомаженных ротика дружно изогнулись буквой «О». Три глянцевых меню синхронно опустились на хрустящую от крахмала скатерть.
