У стены (ЛП) - "Laurielove" (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
– Еще, – потребовала она.
Выскользнув, он немедленно толкнулся назад, еще жестче, заполняя собой, впечатывая её в стену. В этот раз она вскрикнула так громко, что он был вынужден закрыть ей рот ладонью, зажав её тело между собой и стеной, чтобы удержать. Глаза Гермионы светились наслаждением. Сириус начал двигаться быстрее, ни на секунду не замедляя жесткие толчки. Она кусала его руку, но он лишь крепче зажал ей рот.
– Блять! – прошипел он. – Охуенно, я знал, что ты будешь такой, знал, что твоя киска была словно сделана для меня. Хочу трахать тебя вечно, Миона, хочу трахать тебя вечно…
Её глаза закатились, и она отчаянно пыталась вдохнуть носом, так как рот ей перекрывала его рука. С каждый движением он задевал клитор, а с каждым толчком внутри нее – точку G. Она задрожала всем телом от горячей волны удовольствия, сжимаясь в предвкушении кульминации, сосредоточившись только на мужчине рядом и его члене внутри.
Он изучал её лицо, хмурясь, в то время как его бедра двигались как заведенные, продолжая жесткие толчки.
– Ты скоро кончишь. Кончишь для меня. Не так ли?
Она кивнула как смогла под его рукой. В тот же момент он внезапно убрал её, позволяя сделать долгий глубокий вдох. Когда воздух хлынул в легкие, её глаза расширились, а рот приоткрылся, чтобы закричать. Тут же Сириус толкнулся в нее по самые яйца, и она кончила, содрогаясь всем телом от наслаждения, зажатая между ним и стеной. В этот миг его рука вернулась, снова крепко зажав ей рот, запирая крики и словно закупоривая удовольствие внутри её тела без возможности вырваться.
Гермионе казалось, её тело взрывается, разлетаясь на куски. Каждая его клеточка была переполнена наслаждением, бурлящим внутри нее. Почувствовав спазмы её киски вокруг своего члена, Сириус ухмыльнулся с маниакальным триумфом, запрокинув голову, а затем излился в нее, сопровождая каждый толчок спермы хриплым рыком ей в шею.
Они не двигались, не зная, смогут ли пошевелиться. Она не была уверена, в состоянии ли еще двигаться её ноги. В любом случае, стоило ей шевельнуться, всё еще подергивающийся внутри член выскользнул бы из нее.
Голова Сириуса лежала на шее девушки, а одна рука все еще поддерживала её под задницу. Вторая оторвалась наконец от её рта, и она смогла вдохнуть.
– Охуеть, – глухо проговорил он, задыхаясь.
– Я тоже так думаю, – выдохнула она. Снизу снова донеслись разговоры и смех. – Они будут думать, где мы.
– Пусть думают.
– Нам лучше спуститься к ним.
– Это значит, мне придется выйти из тебя?
Она кивнула, надув губки.
– Я уже снова хочу тебя, – простонал он.
– Я тоже.
Неохотно она опустила ноги на пол, и он вышел из нее.
– Я в ванную. Ты иди вниз первым. Нам лучше не возвращаться вместе.
– Они не тупые, Гермиона. Скоро они сложат два и два.
– Ну… пусть немного подумают. Так веселее.
– Иногда ты бываешь очень плохой девочкой.
– О да, – ухмыльнулась она. – Возможно, сегодня ночью я покажу тебе насколько.
– Это обещание?
– Определенно оно.
Он наклонился поцеловать её, но она выскользнула из его хватки и скрылась в ванной, закрыв за собой дверь.
Когда Гермиона спустилась вниз, Сириус сидел с остальными за кухонным столом, будто ничего не произошло. Он едва взглянул на нее, когда она вошла, вызвав у нее загадочную улыбку.
– Что-то ты долго, Миона. Где тебя носило? – спросил Рон обиженным голосом.
Гермиона сделала глоток вина, покосилась на Сириуса и усмехнулась:
– Было кое-что, что нужно было сделать уже давно.
========== Миссис Р. Уизли у стены с его братом ==========
Семейные сборища.
В этой семье это означает много, много народу. Раньше это внушало ужас. И до сих пор внушает, теперь уже совсем по другой причине. Но когда появляется он, чувство вины всегда исчезает, вытесненное непрекращающимся желанием, пылающей похотью, которая не утихнет, пока мы не насладимся друг другом.
Из-за времени и обстоятельств такие дни – это единственная наша возможность. Он работает за границей, а у меня есть свои обязанности хорошей жены и матери. Хорошей? Когда я изучающе смотрю на него через стол, и он поднимает на меня свои темные глаза, я внутренне усмехаюсь над двуличностью своей натуры. Они все считают меня хорошей. Разве они ошибаются? Я хороша в магии, я отлично умею слушать, я хорошо справляюсь с ролью матери, и ролью жены во всем, чего может только пожелать муж, по крайней мере, о чем он имеет представление.
Также у меня отлично получается заставлять его брата истекать смазкой через две минуты после прибытия в мой дом. Я мастерски могу сжимать его член внутри себя, так что он забывает обо всем. Я хорошо умею просить его засадить мне так жестко, чтобы рухнул барьер между наслаждением и болью.
Я не собиралась изменять. Тем более, с его братом. Немыслимо. Но когда это случилось, в этом было больше смысла, чем во всем, что я делала до того.
Он не похож на своих братьев, ни внешне, ни темпераментом. У него темные глаза и темно-рыжие волосы, почти каштановые, его кожа более гладкая, чем у моего мужа, несмотря на пересекающие её шрамы. Я обожаю его шрамы, часто вижу их во сне и знаю лучше, чем свое собственное тело. Я хочу снова ощутить их вкус – так как делаю обычно – целовать и вылизывать, чтобы запечатлеть в своей памяти до следующего раза.
Каждый раз я решаю, что это последний раз.
Каждый раз, когда он приходит, я снова хочу его.
Все болтают и смеются: семья, семья повсюду. Наш дом полон счастья. Мой муж в своей стихии, заправляет всем этим. Я же не могу смотреть ни на кого другого, кроме его брата, а он на меня.
Он встает, отставляя стул, и выскальзывает в сад. Я жду так долго, сколько позволяет мое тело.
Я встаю, целуя мужа в щеку поцелуем Иуды, и улыбаюсь, когда финал его шутки вызывает взрыв смеха. Он не замечает моего ухода.
Я выхожу в сад. Его не видно, но ощущается легкий запах сигаретного дыма, который как приманка для меня. Поворачиваю за угол и нахожу его.
– Думала, ты бросил, – я не возражаю, что он курит, но помню, как он говорил, что собирается бросать.
– Ну… да… – он смотрит на сигарету перед тем, как сделать последнюю глубокую затяжку, и бросает бычок на землю, втаптывая его в песок.
Я подавленно закрываю глаза, снова осознавая, что всё это – чудовищная ошибка. Рассеянно тру рукой уставшие глаза.
– Чарли… всё становится слишком сложно…
Он не отвечает. Я смотрю на него. Его лицо пассивно, ни спокойствия, ни отчаяния, и я не знаю, что сказать дальше.
Вздыхаю, находя в себе силы воспротивиться, и отворачиваюсь, чтобы уйти обратно в дом. Он ловит меня за руку, и пальцы впиваются так, что становится больно.
Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Его темные блестящие медные волосы нависают на глаза, на лице танцуют тени от света, падающего из окна.
Эта жесткая хватка пальцев на моей руке, этот пронизывающий взгляд темных глаз – я чувствую, что снова теряю голову. Резко придвигаюсь к нему, и он разворачивает меня к стене, прижимая к ней своим телом, его губы тут же находят мои, даря свою сладость, которую я так жаждала – мой наркотик.
Чарли страстно целует меня, его дыхание всё еще пахнет сигаретами с оттенком красного вина. Мои же стоны ему в рот имеют вкус удовлетворенной наконец жажды.
Я хочу дотронуться до его тела, его кожи, и начинаю быстро расстегивать ему одежду, подгоняемая вожделением. Обнажив грудь, опускаю голову и длинным движением лижу её, вспоминая его вкус. Он прижимает мою голову к себе, пока я целую и посасываю кожу, оттягиваю губами соски, поднимаясь к ключицам, пытаясь впитать эти ощущения.
Со стоном он отрывает меня от себя и прижимается губами к моей шее, всасывая кожу так сильно, что мне кажется, там останутся следы. Его руки уже у меня под платьем.
– Они все заняты?
Я киваю, и он тут же скользит вниз. Я подталкиваю его и раздвигаю ноги, опираясь о холодный кирпич дома. Он движется вдоль моего тела, и я знаю, куда он направляется: желание почувствовать вкус друг друга – это первое, что мы всегда стремимся удовлетворить. На мне сегодня нет белья, потому что я знала, что ему будет нужен быстрый доступ к телу. Он грубо задирает платье и приподнимает мою правую ногу, чтобы раскрыть меня.
