Девушка без сердца (СИ) - Брейн Даниэль (первая книга txt) 📗
Завтрак мне не мешал, я быстро — по привычке, мне часто приходится залпом глотать огромный объем информации — читала сухой и местами запутанный, как большинство юридических документов, текст.
Сперва могло показаться, что это упущение, недоработка и, что называется, законотворческая дыра: когда какой-то суровый пункт можно обойти простыми и легальными действиями, как в случае с наследством Таллии. Но при детальном изучении я поняла, что деньги, которые тоже считаются имуществом, юридически меняют собственника, когда зачисляются на другой счет. Разумеется, в законном порядке. Завещание, как и дарение, предполагает волю наследника или одаряемого. Если в отношении части наследства или части дара волеизъявления нет, то они остаются под действием воли наследодателя или дарителя. Это уже не закон о наследовании, а общее право.
Прекрасно, подумала я, и что мне это дает? Кроме того, что Таллия не проявила волю в отношении своего наследства и теперь все перейдет в фонд, как того хотел ее отец?
Она могла желать, чтобы все средства были направлены на науку. Могла в этих деньгах не нуждаться. Или — не нуждалась, как мы выяснили. Могла чего-то ждать и потратить эти средства на что-то еще.
На что? Майкл ничего не сказал, скорее всего, он не знал сам, потому что и изначально ему это не было интересно. Таллия советовалась с ним как с художником, но вряд ли стала бы доставать его вопросами, в которых он все равно ничего не смыслил. И, что показательно, никаких контактов с финансистами у нее не отмечено, а значит, если она планировала во что-то вложиться, то приняла это решение самостоятельно.
А вот во что она могла вложить такие средства? В сериал? Сомнительно, это для человека огромная сумма, а для производства сериала — капля в море. Наверное, не хватит даже на гонорар звезды.
Тогда, может быть, в какой-нибудь грант?
Я ведь что-то читала по поводу грантов в Академии. Не стала тогда вникать, возможно, напрасно. Сейчас я доела завтрак, отправила посуду в машину и открыла базу данных по делу. Там не появилось практически ничего нового, кроме возбуждения нескольких производств Управлением по Борьбе с Хищениями. И везде наш подследственный значился как свидетель, нигде — как подозреваемый. «Даже деньги воровали мимо его кармана...»
Время подходило к шести утра, мне нужно было отправляться на работу. Я быстро умылась, оделась, поворчала на Бу, который с чего-то решил, что подушка моя лежит неправильно и необходимо ее попинать. Потом собралась уже выходить и на спидвее добираться до работы, как — как всегда очень невовремя — ожил смартфон.
На экране был номер лаборатории, и медлить я не стала. Могли сообщить любую новость. Например, что ее величество всю ночь не спала и горит желанием меня немедленно видеть.
— Доброе утро, госпожа капитан, — испуганно пискнула в трубке наш третий референт, совсем юная и неопытная Мэделин. — Меня предупредили, что вы очень рано встаете и чтобы я немедленно соединила вас с госпожой Лидией, как только она позвонит.
— Да, Мэдди, спасибо! — выдохнула я, чувствуя — в который уже раз за эти дни — холодок внутри.
Каждый новый свидетель давал новые ниточки. Так не должно было быть, не свидетели нужны, а результаты экспертизы. Каждая новая информация отдаляла нас от разгадки. Кто-то постоянно приходил и перемешивал детальки ненавистного паззла, к которому и картинки-то правильной не было.
Мне это не нравилось. Но через это нужно было пройти.
Глава тридцать шестая
— Госпожа Мэрианн? Капитан? — Эльвира Лидия словно пробовала все обращения, выясняя, какое из них верное. — Госпожа капитан?
— У нас принято обращаться по званию, госпожа Лидия, — приветливо откликнулась я.
У Эльвиры Лидии был приятный акцент, который бывает у людей, давным-давно не говорящих на родном языке. И мне показалось, что она не очень уверенно разговаривает. Но было ли это вызвано опасением сказать что-то не так или ей было что утаивать?
— Я была на медицинских процедурах, поэтому не отвечала на ваши вызовы. Извините. Паллиацион? Как это правильно… Мне необходимо проходить их раз в три месяца. Я… это правда? Таллия?..
Она всхлипнула. Плачет она или нет, я понять не могла, но она была явно выбита из колеи.
— К сожалению, — ответила я и села на край кровати. Теперь букет был у меня перед самым носом, но я сосредоточилась на разговоре с Лидией. Не до Брента было в этот момент. — Таллия Кэролайн погибла.
— Все Святые, — прошептала Лидия. — Создатели, как же так…
— Ее убили. Мне жаль, и я соболезную вашей утрате.
За свою жизнь я немало видела людей, опознающих погибших близких. И, наверное, очерствела, потому что иначе мне было бы сложно, почти невозможно жить дальше самой. И соболезнования мои давно превратились в какую-то отговорку, как короткое «здравствуйте» человеку, которого не видели бы глаза. Сейчас я произнесла эти слова от души и сама себе удивилась.
Лидия вздохнула.
— Спрашивайте. Я отвечу на любой ваш вопрос.
— Вы были близки с Таллией?
— По-деловому. — Лидия помолчала. — Мы были друзьями? Наверное, можно и так назвать. Как это правильно сказать? Не знакомый, но и не друг.
— Приятель? — предположила я. В фанданском языке точно были слова, которые обозначали и просто знакомого человека, и знакомого на уровне коллеги — как я знала, допустим, Мэдди или ту же Джулию, приятеля — как, к примеру, Руперт или Стивен, и друга, и тут я могла только развести руками. И что-то среднее между другом и приятелем.
— М-м… нет, не совсем, но неважно. У нас были общие интересы. Вы уже знаете, что мы вместе работали над «Битвой Государств»? И как раз сегодня я хотела направить Таллии контракт на работу над новым проектом…
Майкл не ошибся, но я была практически уверена в его догадке. Кому понимать такое без объяснений, как ни ему.
— Вы про сериал «Отравители»? — блеснула я чужими выводами.
— Да, — и мне послышалось, что Лидия несколько растерялась. — Таллия где-то упоминала о нем? С ее суевериями… Глупо, я понимаю. Но это у нее от отца.
— Он был моряком, — кивнула я. И вспомнила про вырезанное сердце. Неужели жива эта традиция? Или Томас продолжал свою игру в клинического идиота?
— Он был владельцем судоходной компании, — поправила меня Лидия. — Но, наверное, можно и так выразиться. У Таллии не было никаких данных, чтобы управлять этим бизнесом, мне кажется, она иногда чувствовала себя виноватой. Так она где-то писала или говорила кому-то про сериал?
Лидия встревожилась, и я не понимала причину. Что такого даже и в том, что Таллия бы всем рассказала о будущем проекте, пусть он и остался бы впоследствии возможным вариантом? Когда человек ходит на интервью, он не скрывает, как правило, от друзей, приятелей, знакомых и от тех, кому в нашем языке не нашлось верного слова, на какую должность и в какую компанию он идет.
— Нет, — сухо ответила я. — Просто один человек понял, что это может быть за проект.
— Саффи, — печально усмехнулась Лидия. — Ну конечно.
И мне ее интонация не очень понравилась.
— Вы находите это странным? Неправильным? Или как?
— Я нахожу это типичным для Таллии, — и Лидия вздохнула. — Я не видела ни один образец для этого проекта. Я просто знала, как она может работать. Другой постановщик потребовал бы портфолио, если вы понимаете, о чем я говорю. Таллия была невероятно талантлива и трудолюбива и очень в себе не уверена. Непостижимо. Готова спорить, Саффи сказал, что я ее противоположность.
Я протянула руку и почесала живот развалившегося на покрывале Бу. Просто чтобы дать себе пару секунд подумать. Майкл был более категоричен, но не следовало передавать это Лидии.
— Он сказал, что вы талантливый менеджер.
— Знать свои сильные и слабые стороны — залог достижения. М-м… Нет, простите. Успеха? — Я кивнула, хотя увидеть меня Лидия не могла. — В общем, Таллия уже включена в предварительный состав съемочной группы.
