Чудовище Карнохельма (СИ) - Суржевская Марина (первая книга TXT) 📗
У моста я задержалась.
— Рагнвальд, а где живет вёльда Гунхильд?
— Зачем она тебе? — вопрос ильху не понравился, и глаза его снова стали колючими.
— Хотела поговорить, — растерялась я. — Она подошла ко мне на площади…
— Держись от нее подальше, — нахмурился риар.
— Я думала, в Карнохельме хорошо относятся к вёльдам.
— По-разному к ним относятся. Уважают за непонятную силу и за нее же сторонятся. Но Гунхильд — это Гунхильд. Она… вестница смерти. Так что не говори с ней, Энни. И даже не смотри в ее сторону.
Он кивнул на мост, показывая, что разговор закончен.
От башни и правда пахло едой — котел с кашей и мясом установили прямо на земле, за стенами.
— Несколько дней Карнохельм будет праздновать — есть, пить, танцевать. Часть жертвенных туш отдадут земле, часть — воде и огню. Остальное съедят или закоптят впрок. — Рагнвальд нахмурился, помолчал, а потом бросил резко: — Хочешь, я покажу тебе город? Вечером.
Словно предложил нечто стыдное или пугающее. Я сдержала улыбку и кивнула.
— Буду рада осмотреть местные достопримечательности, риар Карнохельма.
Он глянул с подозрением, но увидев мою улыбку, расслабился. И тоже улыбнулся. Ну, почти.
Сунул руку в мешочек на поясе, вложил мне в ладонь небольшой сверток.
— Вот, возьми. Кажется, она тебе понравилась.
Оставив меня возле башни, Рагнвальд ушел. Я развернула тряпицу — на ладони блеснул хрустальный хёгг. Какое-то время я стояла возле огромного кедра, складывая в памяти события этого утра. Почему-то хотелось смеяться.
ГЛАВА 23
Карнохельм выглядел непривычно тихим и безлюдным, ночь выдалась бурной для города.
Прислужницы из башни тоже зевали и посмеивались. Одна Тофу, похоже, поднялась как обычно — до зари, и была по-прежнему строга. А заметив меня, что-то пробурчала себе под нос и отправила собирать шишки. Зачем они ей понадобились, я не знала, но оставив в комнате риара сверток с одеждой и хрустального хёгга, послушно прихватила корзину и пресную лепешку, чтобы утолить голод, да пошла к деревьям.
Под широкими игольчатыми лапами снега не было, лишь ароматный наст. Звуки сюда почти не долетали, было тихо. Лишь у стволов сидели совы, рассматривая меня умными круглыми глазами.
«У твоей птицы сломаны крылья», — прозвучало в голове, и я вздрогнула. Показалось, что кто-то смотрит на меня из-за деревьев, но, обернувшись, я увидела лишь очередную сову.
— Кыш отсюда! — пробормотала я, на что птица насмешливо склонила голову набок. Старая вёльда сказала, что я смогла разорвать путы и освободить ястреба Трин. Я и сама помню, как на миг словно стала хищной птицей, увидела себя ее глазами. Но как у меня это получилось?
Протянула руку, глядя на сову.
— Иди сюда! Приказываю! Слушайся! Быстро!
Пернатая склонила голову на другой бок, с интересом рассматривая наглую девицу. То есть меня.
— У меня есть еда, — пообещала я, поняв, что никакой внутренней силы не ощущаю. — Будешь?
Птица не двинулась.
— Ясно, ты предпочитаешь вкусных мышей. Или что ты ешь на обед. А я сошла с ума, раз поверила сумасшедшей вёльде. Нет у меня никаких способностей.
Сова тяжело упала с ветки и улетела. Я покачала головой — ну вот, еще одно разочарование. Нашла, во что верить!
Сильная рука закрыла мой рот, заглушив испуганный крик.
— Тише, не бойся, это я, Гудрет, — прошептал за спиной ильх. Развернул меня, и я увидела блестящие темные глаза и сжатые губы.
— Гудрет! Но почему ты в городе? Да еще и рядом с башней! Ты должен был уйти!
— Я не уйду без тебя,— глухо произнес парень. Глянул тревожно и потащил меня за колючий можжевельник.
— Но это опасно! — прошипела я, продираясь сквозь куст. Благо Гудрет придержал для меня ветки. — Если тебя увидит…
— Риар Карнохельма? — ильх с такой ненавистью это выплюнул, что я поежилась. И заметив это, Гудрет отчаянно взъерошил волосы. И глянул на меня мрачно и решительно. Растрепанный, исхудавший и грязный, с уставшим лицом, но блеском в глазах!
— Ты спасла меня, Энни! Там, на скале. Я бы упал, если бы ты не вытащила. Моя жизнь принадлежит тебе, и я буду за тебя бороться! Мой дед узнал хёгга из Карнохельма, и я бросился следом в тот же день! Я плыл на трех хёггкарах, а после шел через горы! Я спал на земле и ел, что придется, а когда все же нашел тебя, то понял, что все сделал верно! Ты моя нареченная, Энни, и я не отступлюсь. Пойдем со мной, лирин! Я знаю, как пройти перевал, а на другой стороне гор можно сесть на хёггкар. Мы вернемся в Варисфольд, в наш дом! Прошу, пойдем со мной!
Он выдохнул и коснулся моей руки. Нерешительно. И смотрел так, словно видел перед собой самую красивую девушку на земле.
Я глянула на темную стену башни, которая виднелась сквозь колючие заросли. Гудрет только что озвучил мою давнюю мечту. Разве не этого я хотела, отправляясь на фьорды? Вот же он — мой жених, добрый булочник. Зовет в прекрасный Варисфольд, в наш дом. Подальше от Карнохельма со всеми его загадками. И разве не должна я с радостью последовать за Гудретом?
Увы. Я совершенно не хотела следовать за ним. И уезжать из Карнохельма я тоже не хотела. Сияющий Варисфольд, бесспорно, прекрасен, но здесь я обрела свой дом. А самое главное — себя.
Проблема в том, что я изменилась. Кажется, именно здесь я неожиданно встретила самого важного человека в своей жизни. И что бы ни думал Гудрет, этот человек — я сама. Я впервые начала понимать себя, и хотела узнать больше о новой Энни.
Да и вообще… я вовсе не хочу замуж! По крайней мере — за доброго парня Гудрета.
Вот только вряд ли я смогу объяснить это ильху.
Его темные глаза стали совсем черными, рот скривился.
— Это из-за него, — выдохнул он. — Проклятый риар! Если бы я только мог вызвать его на поединок и убить! Но никто не выстоит против хёгга!
— Мне жаль, — смущенно пробормотала я. — Тебе и правда лучше уйти.
— Жаль? — Гудрет коротко и зло рассмеялся. — Ты делаешь глупость, Энни. Большую глупость. Ночью я поговорил с ильхами. Скажи, почему риар не назвал тебя своей лирин? В городе тебя считают чужачкой и прислужницей. И недовольны, что новый риар в такую важную ночь выбрал именно тебя. Он должен был позвать за собой кого-то из местных дев. Никто не знает о наречении, Энни. Никто.
— Это неважно…
— Это очень важно, — грубо оборвал Гудрет. — У нас свои законы, Энни. Молодая дева принадлежит семье или мужу, они защищают ее. А если дева осталась одна… Она принадлежит всем. Любому, кто захочет, понимаешь? Ты не сможешь себя защитить, ты просто чужачка!
Перед глазами вдруг встали лица ильхов на площади. Тогда меня спасла Гунхильд, но кто спасет в следующий раз?
— Если ты лирин, то за прошлую ночь риар должен заплатить тебе откуп, — процедил Гудрет. Слова давались ему с трудом. — А если просто дева на одну ночь, то хватит и подарка.
Например, фигурки из старого сундука…
Я тряхнула головой, отбрасывая паутину домыслов и подозрений. Я не хотела думать о том, что говорил Гудрет!
Гудрет заметил мои сомнения.
— Есть еще кое-что, Энни. Хёггкар из Карнохельма должен был отбыть несколько дней назад. И путь его лежал в Варисфольд. В трюме тухнет дичь и рыба, которые жители отправили на продажу. Но хёггкар стоит. Это приказ нового риара. На трех мостах стража получила приказ не выпускать из города дев. Проверять каждую. Все дело в тебе. Риар не хочет, чтобы ты сбежала. Он только притворяется, что у тебя есть выбор. А сам стережет свою добычу!
Что? Я не верила своим ушам. И не знала, как относиться к словам парня. Рагнвальд соврал мне? И намеренно задержал корабль? Но почему?
— Ты нужна ему. Не знаю, зачем, — устало произнес Гудрет.
— Может, я ему дорога? — тихо произнесла я.
— А может, дело в Билтвейде? — и он нахмурился, увидев мой непонимающий взгляд. Голос его стал глуше, ильх нервно оглянулся. — Билтвейд, Энни! Древний обычай. Такой же древний, как пекло Горлохума. Это… жертвоприношение.
