Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Надо было еще подумать об обуви, но здесь проще: можно связать пинетки-башмачки, эскизом, а уж Мила сама наполнит их силой своей стихии. И будут они покрепче кожаных. Из стеклянной нити, разумеется. И сделать эту нить надо будет самой. Как аль-нданна Весна учила.
Кот Твердич возник внезапно и бесшумно, оправдывая имя. Склонил голову, приветствуя, жестом велел Хрийз не вставать, — вежливость вежливостью, а разница в статусе — тоже ведь разница. Сам он легко уселся, поджав ноги, прямо на холодный камень напротив. Камни здесь были разложены в живописном порядке для красоты, образуя своеобразный рисунок. Сидеть на их плоских покатых макушках можно было, но с учётом времени года: это летом — тепло и приятно, а в конце весны простудиться было легче лёгкого. Если, конечно, ты живой человек. Неумершему подобные неприятности не грозили.
Кот Твердич по-прежнему искусно маскировал свою мёртвую ауру. Летний, пронизанный солнечной зеленью лес, цветущие травы, игра теней на листве… Но Хрийз смотрела в самую суть доставшимся от сестры «истинным взором»: Кот Твердич был неумершим, вампиром, проводником стихии Смерти. Пусть слабеньким, ни в какое сравнение не идущим с доктором сТруви или Милой. Но всё-таки.
Он ничуть не изменился с их последней встречи. Время над лицами неумерших не властно. Они меняются только тогда, когда приходит сроки с их желаниями тот срок никак не связан.
— Рад видеть вас в добром здравии, ваша светлость, — сказал Кот Твердич.
— И я рада видеть вас, учитель, — отозвалась Хрийз, осторожно закрывая книгу. — Вам рассказали, как на меня напали сегодня утром?
— Наслышан, — коротко кивнул он. — Ну, что ж, давайте проверим, насколько вы растеряли прежние навыки, ваша светлость. Тест по всем стихиям…
Это было — как год назад, во время первого занятия. Хрийз словно бы вернулась в прошлое, в то самое, где не была она еще ничьей дочкой, то есть была, но это не афишировалось никакой силы у неё было не так и много, и ума… вот уж ума точно было меньше! Чуть прикрой глаза, и кажется, будто не на замковой террасе сидишь, а в классной комнате с тяжёлыми портьерными шторами, пронизанной запахами старого дерева, книг, магии, а в солнечных лучах пляшут золотисто-зелёные пылинки и Яшка, еще живой, возмущается на подоконнике: выставленный преподавателем щит не пускает его к хозяйке, безобразие…
Слёзы сами закапали. Ведь прошёл всего год, даже меньше года! С Котом Твердичем заниматься начала осенью, а сейчас пахла цветами и жужжала пчёлами весна. Меньше года… для неё. Мелькнувшие в мире четыре лета, пока Хрийз болталась призраком в мире своей матери, не воспринимались сознанием совсем. Их по субъективному времени просто не существовало!
А теперь даже тело было другое, не своё. Сихар, кстати, обругала сЧая всеми словами, какие нашла, за этакое самоуправство, показать пациентке зеркало раньше времени. сЧай молча выслушал, виноватым себя не признал, на том и окончилось. Но Хрийз с тех пор не любила смотреть на себя.
В блестящем отражении она видела кого-то чужого. Да, отрастающие волосы приобретали русый оттенок, душа перестраивала доставшееся ей тело под себя. Светлели глаза, из тёмно-синих, почти чёрных, превращаясь в прежние голубые. Но греческий нос-шнобель, семейная черта Сирень-Каменногорских, остался прежними Хрийз сомневалась, что он уменьшится до приемлемых размеров. Уши, форма губ, высокие скулы… всё это, может, изменится со временем, а может, и нет. И это тело было старше раза в два.
Гормоны, биохимия… Хрийз эти умные слова только слышала когда-то, причём давно, на уроках биологии еще той, земной, школы. Ей не хватало ни знаний, ни понимания, но она чувствовала себя старухой, иногда очень остро. Что-то ушло, умерло безвозвратно вместе со старым телом. Алая Цитадель всё-таки отхватила себе в агонии свою часть добычи. Опору проклятого Даррегаша Рахсима это не спасло, но шрам на душе княжны оставило.
И когда под Котом Твердичем лопнул, рассыпаясь мелкими, больно ранящими брызгами, камень, Хрийз не удивилась.
— А что я ещё умею? — спросила она устало.
— Проверим, — с титаническим спокойствием ответил учитель.
— Как магические навыки могут передаваться вместе c телом? — спросила девушка. — Разве они — не свойство души?
— А что такое душа, ваша светлость? — вопросом на вопрос ответил Кот Твердич.
— Ну… вы ведь проводник стихии Смерти. Вы знаете лучше меня.
— Я хочу, чтобы ответили вы сами.
— Не знаю… душа — это я. Моё сознание. Моя память.
— Ваш магический клинок.
— Д-да… — Хрийз смутилась, она уже и забыла, что нож где-то прятался — где? — и появлялся лишь тогда, когда хозяйке грозила нешуточная опасность.
— Магические навыки бывают разными, — объяснял Кот Твердич, забираясь на другой камень. — Каждый из нас — сотворён по образу и подобию Триединым Вечнотворящим, и мы несём в себе Триаду высших сил, стихийный квадрат и зёрна смерти на поле жизни. Мы тоже триедины — дух, душа и физическое тело составляют собой то, что мы говорим о себе «я». Стержень нашего «я» что, как вы думаете?
— Душа, конечно, — без колебаний ответила Хрийз. — Иначе я не смогла бы существовать в виде призрака за Гранью, и не смогла бы вернуться.
— Без Духа вы не смогли бы использовать магию, находясь в призрачном состоянии, — добавил Кот Твердич. — А тело — тело в этой связке самый уязвимый элемент. И его можно заменить… Маги Опоры создают себе физические якоря через особые артефакты, наполняемые силой, высосанной из душ жертв. У нас… Империя вынесла магическое деяние, позволяющее сменить одно тело на другое, за рамки закона. Это карается истинной смертью.
— Сурово, — только и сказала Хрийз. — Но я же… я вернулась в тело сестры… кого покарают?!
— Никого. Вы вернулись в тело, из которого давным-давно ушла душа. Вернулись сами, вас никто не перемещал. Это — удивительный случай, но он не является подсудным.
— Но почему же так…
— Соблазн для высшего мага слишком велик. Содрать с чужой души юное тело и надеть его на себя…
— Но, а… вырастить… клона…
— Гомункула, — подсказал Кот Твердич.
— Да.
— Не получается. Точнее, получается всякая дрянь. Которую надо питать чужой кровью. Жертвой. Жертвоприношения в Империи запрещены. Периодически совершаются, конечно, преступления… Но они караются.
— Истинной смертью, — Хрийз поёжилась.
Истинная смерть — это необратимая смерть души. Да, когда ты перерождаешься, ты не помнишь прошлой своей жизни, и можно сказать, ты, именно ты, со всем своим клубком из памяти, переживаний, надежд и сожалений, умираешь навсегда. Но душа остаётся… и уходит в новое рождение… А тут — никакого шанса. Цепь рождений прерывается навсегда.
— Даррегаша Рахсима ждёт именно это?
