Принцессы снега (СИ) - Елагина Анна (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
О влюбленности брат, к слову, ни слова не сказал. Но я-то вижу. Я же чувствую. Даже на мою шутку про наследние престола по другому отреагировал. Раньше всегда смеялся и говорил, что его ураган с моими снежком на раз два справится, а тут только мрачно заявил, что ему с сестрой повезло. А еще эти фразы его подозрительные: «сошел бы с ума, исчезни, пропади ты хоть на день, и не знай я ничего о твоей судьбе». Это что вообще такое? Это что за рассуждения, а?
И вообще мыслями явно не со мной рядом был. И ушел подозрительно быстро. Ни Лёна, ни Мерлина не навестил.
Точно, влюбился.
Надеюсь, хватит у этой бестолочи ума к ней полететь. Кем бы она ни была… Минутку! Решение двух проблем пришло ко мне быстрее скорости снежного сурка перед резким похолоданием.
— Чарли! — с криком бросилась я за братом, по пути захватывая Барта так, что тот даже возразить не успел.
…
— Что? — переспросил мой брат, буквально застыв у своей «Хельвы».
— Что? — вторил ему очень удивленный и даже шокированный Барт.
— Возьмешь его с собой, — повторила я. — А ты за моим братом присмотришь. Считай, я нашла тебе новую работу.
— Так-то у меня старая работа есть, — возразил приятель, — а еще у меня тут сестра с мамой.
— Я давно обещала малышке Трейси настоящий дворец показать, — пожала я плечами, — пора исполнить обещание.
— А мне охрана не нужна, — заупрямился Чарли.
Я со злости хлопнула в ладоши и уронила на них буквально целый сугроб: ой, какие недовольные головы торчат из снега, но сдержалась, не хихикнула. Серьезно заявила: одному — что плохо в одиночку миры смотреть, что совсем так одичает без компании, второму — что разбитое сердце лучше всего расстоянием лечить.
На разбитом сердце Барт был недоволен, а вот брат заинтересовался и, кажется, проникся. Вот теперь абсолютно точно: влюбился. Охушки, да не сожрут меня зомбушки. Влюбленный Чарли — это что-то новое. Не-не-не. Определенно нельзя его одного отпускать. А быстрое увольнение Барту мы сделаем.
…
— Ты невероятна, — поцеловал меня Мерлин, крепко прижимая.
— А то, — согласилась я, провожая взглядом «Хельву», уходящую в бесконечность неба.
— И куда они летят? — поинтересовался Мерлин.
И тут мне стало очень-очень стыдно, настолько, что я нервно рассмеялась: про самое главное и забыла спросить. Будем, надеяться, что недалеко и в безопасное место. У моего брата хватит ума не подвергать случайного парня опасности. Хватит ведь, да? Да? Упс…
П.С.
— Чарли, так куда мы летим?
— На Харон, — улыбнулся синеглазый брюнет.
— А правду говорят, что на этой планете всегда сумерки? — поинтересовался Барт.
— Ага, — как-то странно усмехнулся Чарли. — И будем надеяться, убьют нас там не сразу, — ободряюще похлопал он парня по плечу.
Бонус
Земля, весна 1999 года
Языки пламени приветливо играют в камине, а Рихард чуть лениво подзадоривает их палкой и терпеливо ждет. Наконец, дверь хлопает, вошедшая довольная Блосс скидывает туфли и задорно садится с ним рядом.
— Ты слишком беспечна, — без укора говорит он, разглядывая девушку. На Блосс цветные гетры, легкий топик и короткая юбка, едва-едва прикрывающая что-либо.
— Только не говори, что для здоровья вредно, — смеется она, — погодка прекрасная, самое то для меня.
Блоссом необходим холод, к этому Рихард уже привык. Земная девушка будет рада, если ее укроют теплым пледом. Неземная — с удовольствием бы еще окна открыла. Но ради него не станет.
— А если тебя кто в таком виде среди снега увидит? — вздыхает Рихард.
— Я выбрала самый уединенный домик в горах не для того, чтобы нас увидели.
Рихард качает головой и чуть усмехается.
Ему нравится и не нравится это «нас увидели». То ли акцент на «увидели», то ли на «нас». Блоссом не хочет, чтобы про их отношения знали. Да и ему это не особо нужно.
Он верной тенью следует за ней повсюду, полный доступ. Рихард не прочь им воспользоваться и не в рабочих целях: запереться с Блосс в ее гримерной, поехать ночью на машине в самое безлюдное место.
На сцене и в клипах ее окружают красивые, лощеные парни. Таковы потребности публики. Рихард молча наблюдает за тем, как они прижимаются к ней под свет софитов.
На благотворительных вечерах Блоссом появляется в компании респектабельных мужчин, достопочтенных джентльменов, подчеркнуто вежливо ведет светские беседы под пожирающими ее взглядами.
Будь другим, ревновал бы. Но Рихард знает, она смотрит сквозь всех них, с едва заметными кристаллами льда в глазах.
Но стоит только Блоссом и Рихарду остаться наедине, как лед превращается в пламя. И смотрит она на него. Душа в душу.
Концертные наряды Блоссом откровенны: чем короче, тем лучше. В повседневной жизни она одевается по настроению, но чаще всего это нечто обтягивающее, привлекающее внимание настроение. Если только ей не хочется стать незаметной. Многогранная.
Порой они ссорятся. Блоссом любит лезть, куда не просят, а он напоминает ей о законах и что здесь все не так просто, при этом же Блоссом сама часто упоминает политику невмешательства, и Рихард не может понять, что у нее на уме.
Порой она слишком холодна и равнодушна. Порой у него бывает плохое настроение. В пылу ссоры она может разбить чашку. Но никогда не запустит в него своим ледяным кольцом. А он никогда не сожмет ее руки слишком крепко, не сделает больно той, кто почти не чувствует боли. Примирение после всегда еще более жаркое, чем сама ссора.
Они ходят в кино и театр, гуляют по паркам. Блоссом, конечно, всегда в маскировке, а Рихарду кажется, что она надевает ее не столько для того, чтобы спрятаться, сколько просто потому что ей нравится: как актриса примиряет образы. Но с ним всегда остается собой.
Они обсуждают политику и события в мире, сидят на маленькой кухне его съемной квартиры, беспечно болтая о мелочах — как самая обычная пара. Они стараются не думать, что будет потом. Каждого ждёт свой мир. Но воспоминания о всех ночах и днях ни на что не променяют.
Он состоявшийся в жизни мужчина, давно уже не мальчишка-романтик. Здоровый цинизм всегда помогал. Здоровый цинизм подсказал, что надо выбирать: или карьера, или семья. Быть женой полицейского — та еще «радость». И далеко не каждая способна вынести ее. Он выбрал. А потом встретил Блосс.
Цинизм, отчаянно хватаясь за соломинку, говорит, что это лишь необычное приключение для них обоих. И Блоссом часто подтверждает эти слова.
Цинизм напоминает, что еще ни одна женщина не смогла надолго удержать Рихарда. Флирт, несколько ночей в его квартире, в лучшем случае, несколько месяцев отношений. Блосс интересно его прошлое, но она не ревнует к нему, принимает как данность. И какая разница сколько женщин у него было? Такой как она не было точно. На этом цинизм замолкает. С этим поспорить не может. Не было. И не будет.
Кто бы подумал, что лёд может быть таким горячим.
Лумина Агата Блоссом любит командовать, любит повелевать, любит быть главной. Рихард тоже не привык ко вторым ролям. Но ей то и дело позволяет. Как и она ему.
А в этот раз, в уютном домике в горах, он хочет быть главным. Он жадно рассматривает Блоссом, старается запомнить каждую черту. Перехватывает инициативу, опрокидывает ее на спину, подминает под себя. В глазах Блосс загорается азарт. Она игриво извивается, пытается выскользнуть и занять место сверху, начинает шутливую борьбу.
Все их отношения — как эта странная борьба, не понятно только против чего.
Блоссом поддается. Но это не проявление слабости. Даже проиграв, она все-равно победительница. Сильная. И не потому что ее ледяное кольцо быстрее и четче пули, и не потому что она может обратить всё в лед. Вовсе не из-за магии или Силы, как сама это называет. Просто в ней есть еще другая сила, та, что сводит с ума. Ради которой он готов бросить все и пойти с Блоссом на край света.
